После моей очередной публикации меня забрали, вечером, был грандиозный разбор полётов. Я был чёрными клубящимися Энергиями, а во мне, да и в меня, нёсся нескончаемый поток картинок, сплошное плохое.
Да знаю я, что там полно косяков, меня, аж выворачивало. Мы участвовали во всём этом, мы всё подготавливали, мы так играли, всё это собой являя. Вот это, вот всё строили и переломный момент был не только в войне с Грузией, а там и вот там, и даже на Олимпиаде в Сочи.
Да знаю я это, только ведь волна Ужаса, накрывшая бравых Грузинских вояк прошла через меня, если бы я её не выдержал, не смог бы её вынести, не смог бы разогнуться, выпрямиться, то и Победы бы не было.
Да, ты только исполнитель. Ну, тогда сами всё делайте, без меня, тогда я и не буду не то, что бы так писать, я вообще писать не буду, я не нанимался всё это делать и даже добровольно не соглашался, то, что вы мне предлагаете, мне не нужно, а в том, в чём я действительно нуждаюсь, так мне не заплатили, раз не заплатили, то это всё я лишь себе приписываю, себе забираю, лишь себе одному. Вас-то там и близко не видно, там, где это всё действительно происходит, а там, где-то сидите, якобы всё это разрабатывая.
Я же вам сказал, не обращайтесь ко мне, сами всё делайте. Вот вы, исполнитель, мало того, что вам приходится самому исправлять чужие косяки, им было лень, или накладно, или спустя рукава всё делали. Деньги уже получены, никакой ответственности нет, ибо одни пустобрёхи там собрались, лишь видимость напускаете, якобы своей кипучей деятельности, с микрофонов не слезая, да богатства все себе присвоив.
Мало того, что вам самому нужно выполнить всё на 100 %, так ещё и за свои кровные и при этом вам не платят ни за что. Так в таком случае, какой же вы исполнитель, если вы даже не нанимались на это. Вы даже не знаете куда Яхта делась, сама перевернулась, камнем на дно пошла. Да там оказалась, где Яхту забрали, а всех в свои рабы заковали, на Невольничьем рынке их продали.
Да там всех прибывших, тут же в рабов превращают, нет исключений там ни для кого, а иначе им там самим не выжить. Лакомый кусок, да ещё с оружием на борту. Да и это я знаю, продавцы на Базаре считаются низшей кастой, ибо они вынуждены не только работать, но и сортировать, ковыряться в испорченном. Так те, кого там кормят бесплатно, исключительно хорошо, их там на корм выращивают, подороже продать.
Грузовик сказал, или явил себя, что он Бог и невероятно большой, не может развернуться, тут застрял, а так я дал ему возможность завестись. Я толпу прогнал вдоль стенок скопом, он врезался, распылился, там развернулся, стал меньше, стал пустой и избавился от Вирусов, но будка у него внутри стала гораздо больше, и прочнеё, и весь он такой белый, металлическим блеском отдаёт, но это же было не сразу, а в процессе.
Да меня поразило, Бог, такой невероятно огромный, жрёт людей сам, не пуская их в миры мёртвых. Сам себя загнал в ловушку, ибо не знал про Вирусы, а крабы, это были твари, размером с блин, просто похожи на крабов без клешней.
И это я знаю, мой знакомый перекупщик, а те все своё продают, лично ими выращенное. Такое козырное место пусто не бывает, да, оно само всё заблокировало, меня ждёт.
Если мне не заплатили за Олимпиаду в Сочи, то кто её выиграл, естественно только я и никто более. Это всё полная ерунда, что вы там всё, якобы предварительно её готовили, если вы готовили, то почему сами её не выиграли, без меня.
Чего не коснись, ничего, абсолютно ничего, без меня не происходит, а мне за это не платят. Не платят тем, что мне действительно нужно. Да, и этот агрегат напомнил мне цистерну с Разумом, что я уже давно отвёз, то же куча примочек сверху налеплено, это энергии разума.
Ну и что из этого? Так пошли вы все, не просто далеко и подальше, а конкретно. Я в этом участвую, я об этом пишу, а как я пишу, это уж никого не касается. Потом я переместился, красивые миры, комнаты, коридоры, выходы в красивые картинки, всё насыщено коричневатое.
Началось заражение, весьма необычное, поэтапное, и вот уже Зомби полезли отовсюду, да не простые Зомби, а весьма странные, ничего у них не отваливается, не вываливается, не разваливаются они на ходу, не гниют, рты не разевают, плоть кусками отрывают, жуют, и те, кто выживает лишь сильнее и сильнее становятся, как бы уплотняясь внутри, такие шустрые становятся, как спринтеры бегают, да с такой силой нападают.
Мужчины, женщины, маленькие дети, все проходят несколько стадий превращения. Эти стадии простым людям невидны, а мне видно, кто тут, уже кто.
Это не кино, такая разница, сразу же наружу вылезает, да ещё на всех воздействуют извне. Папы до последнего своих детей оберегают, скрывают на коленях, их держа, а мамы нет. Кто не смог это выносить, выдерживать, те женщины бросались в воду и камнем шли на дно.
Было весьма проблематично отбиваться от Зомби, отшвыривать их самому отскакивать, ибо с Неба камни летели, прямоугольные многогранники врезались в поверхность, все под одним углом. У них были острые скосы, не только Зомби они убивали, но и всех подряд, бах и всё.
Да, без военных технологий я бы там не смог бы проскочить мимо, обязательно, где-нибудь да прокололся, забыв об этом, а так всё автоматически отслеживал, отпрыгивал, не в безопасное место, а как бы под прицел Зомби попадал, только очередной Зомби на меня бросался, так тут же его камнем и убивало.
Много людей спас, либо они в Автобусы успели заскочить, либо в своеобразные убежища, там я не мешкая всем заражённым шеи сворачивал. Очень много детей мне пришлось не просто убить, а ещё преодолеть сопротивление их отцов, да и не с первого раза шею ребёнку было можно свернуть, только со второй попытки, довершая первую.
Столько убил, но выхода другого у меня не было. В закрытом пространстве можно только предотвратить, но не как не остановить. Зомби ещё и разговаривали, попавшие в клетки или ловушки, Зомби не могли уже оттуда выбраться, и начинали поедать самих себя, начинали с рук, и каждый раз проглотив очередной оторванный от себя кусок, говорили, вкусно. Они не чувствуют боль, и по ходу у них и костей то нет, как и крови. Вскоре этот Дурдом достиг апогеи, часть Зомби стала невероятно сильной, шею им уже не свернуть, отшвыривали от себя, а потом сами набрасывались.
Это не Кино, я столько всего натерпелся за жизнь свою борясь, да и Зомби таких я ещё не видел. Почернели, от них таким ужасом веяло, безысходностью.
Я столкнулся ещё с одним Выживальщиком, у него был увесистый черпак, из сплава, таким обычно компот наливают, он им лупил, Зомби прямо по лбу, вначале срабатывало, потом у Зомби стали * медные лбы *, половник от них отскакивал.
Что поделать? Ты держался сколько мог, я отобрал у него черпак. Зомби накинулись со всех сторон на нас двоих, и тут уж не до сантиментов. Его сожрали, я же лупил со всей дури, благо и тут поднаторел уже много раз перед этим, но вот из-за ширмы вышел мужчина, главный этих Зомби.
Увы и у меня не получилось его нокаутировать, врезал несколько раз по лбу, да только сам отлетал. Я перехватил черпак двумя руками, но уже горизонтально. Зомби схватил меня за грудки, аж приподнял, хотел за шею меня укусить, я же ему тонкой кромкой в рот засунул. Я даже не напрягался для продавливания ручки вперёд, так держал, ибо Зомби сам меня к себе подтягивал, был невероятно сильным Зомби, меня ещё и стал кружить вместе с собой, и бить меня об стену, но только рот себе разрезал, кровь у него пошла, чёрно грязная.
Может он кровью истечёт, да так сил своих неуёмных лишится, но увы, кровь у него тут же идти перестала. Долго Зомби меня об стену лупил, рот всё больше разевая, пока в кости челюсти моё импровизированное оружие не упёрлось.
О многом я передумал. Может это я им рты вот таким вот образом разрезал, понравилось. Там такие все невероятно сильные, что не стоит самому, особенно простым людям, куда-нибудь самим соваться.
Я только думал, но это ведь я сам сообразил, сам так черпак перехватил, а что бы было, если я и черпак не отобрал. Стена то была весьма крепкая, но и тело моё в неё впечатываясь так же особо не пострадало. Долго мы с ним такой вальс танцевали, силу завихрения увеличивая, потом я сам вылетел из этого тела, так меня долбанул, пролетел сквозь стену, рухнул в реальность.
Меня, аж колесом выгнуло. Открыл глаза, так мутило, только я спиной к койке прикоснулся, меня выдернули. Я осознал себя сидящим на заднем сиденье вазовской семёрки, новая машина, весьма комфортно мне тут сидеть и внутри до потолка приличное расстояние, я даже привстал, дабы поудобней расположиться.
На потолке толстый белый короб, там какая-то электроника, а на двери нет рамки. Покрутил ручку подъёмника стекла, опустил его немного, стекло не прозрачное, зеркальным металлом отдаёт.
Там Тьма, невероятной чистоты. Я определил, едем из Ростова в Таганрог. Там мой дом. Впереди на водительском сиденье сидит Селиверстов Олег, мой знакомый ещё по Реальности. Столько всего перетерпел, вылез из таких Бездн, да и из других помоек, вылез сам, но всё время при моём участии. Сам виноват, курил, жил неправильно, бросил жену и ребёнка, но, и учились в одном Техникуме, и молодость рядом прошла. Я даже его прозвище вспомнил, Селёдка. Вспомнил Иисуса в юбке, как сосиски, нет, как селёдки в бочке. И папа его от нас натерпелся. Всё на меня думал, но это было не так.
Так вот, стал невероятно чистый, красивый, но во Тьме живёт. Рядом с ним сидит Феминистка, то же невероятной чистоты. Понятно, нас везёт, как бы долги свои отрабатывая, или услугу нужную оказывает.
Стекло не поднимается обратно, пришлось мне ещё и рукой помочь, к стеклу руку приложил, так закрыл. Оказались у меня во дворе дома, небольшой столик накрыт, бутерброды, пиво в стеклянной бутылке. Загони машину в Гараж. Гаражи рядом с домом, через дорогу. Покушаем, Пива выпьем. Нет, я в машине буду ночевать. Машина внутри преобразилась, сиденья в лежак развернулись, пуховая перина, подушка, одеяло, всё невероятно белое. Как хочешь.
Картинка изменилась, тут уже всё поели, я вылил остатки пива в бокал, а в бутылку воды налил. Олег не один вернулся, а с Ивановной. Ивановна сильно изменилась, стала весьма наученная горьким опытом, хоть снова стала молодой, привлекательной, но чёрная шёлковая одежда уже была по приличней на ней и коленки прикрыты, и всё остальное.
Я только воду теперь пью, сказала Ивановна, только воду. Ивановна так изменилась, стала невероятно покладиста и покорна. Тихая такая, такой я её не знал, совсем иная. Так и Чуйко так изменился, ни на шаг от мамы не отходил, всего боялся, меня не узнал. Когда въезжали в красивый ночной Таганрог, красиво освещённый неоном, поехали прямо, к моему дому на Северном, через кольцо, разговорились.
Я вспомнил реальность. Уже довольно давно вёз родителей из Ростова домой, приехали на ЖД вокзал, а меня тут, якобы, патруль ГАИ остановил, в частную машину посадил, да так издевались, измываясь.
Был бы сотовый подумал я, набрал бы дежурному 02, сказал бы, а так пришлось молча терпеть. Да тут такие большие баннеры висят, сказал Олег. Всем скопом, предлагают такую красивую жизнь и быстрое богатство, желающих много, только не говорят, что там нужно самому других пожрать, выжить, понятно.
Я вытащил оттуда Ивановну, в том числе, весьма несоизмеримая плата была всему этому, весьма. Ему Ивановна понравилась, хочет с ней свою дальнейшую жизнь связать, вместе быть, вроде неплохие совместные перспективы вырисовываются, подходят друг другу, хотя и не видел её, так, читал о ней в моих откровениях, а вот с женой Лужкова Батуриной, у Ивановны что-то не сложилось, она там одна осталась нищенкой, и хотя там Зомби обосновались, они её не тронут.
Но какой ужас там возник, вмиг всё потемнело, о многом я передумал. Это не кино, никаких денег не захочешь. Вернулся, весь день меня так мутило. Я был в такой прострации, столько детей убил, голыми руками, да ещё с двойным заходом, маленькие головы, в своих руках держа, а они-то сами ещё не понимали, что они уже заражены, они ещё были простыми детьми, просто глаза у них уже горели зелёным светом, а переключись они на красный и в этих маленьких островках безопасности, маленьких, но весьма многочисленных, началось бы такое.
Никто не проходил туда, хоть с намёком на заражение, а вот папы проносили туда своих детей, сыновей, к себе их весьма плотно прижимая. Не все дети были заражены, многих останавливали, но на первой стадии у детей заражение выявлялось с некоторым пробелом, не с 100 % результатом.
Сегодня вернулся, были вчера на рыбалке, на другом пруду. Пруды, военведа местного, но так же брошенные. Даже утиную ферму свою, явно нелегальная там, в закутке была и ту ликвидировали, и следов нет.
Тоже самое, ничего не клюёт. Бывает и раков больших ловим. Местные рыбаки, спросил и у них. Да, всё сдали, такие деньги предложили, у нас по 7 гектаров на один пай, папа так удивился. У тебя не куры, а скалолазы, ползут по сетке вверх, словно они кошки, залазят на столб, отдыхают, и оттуда перемещаются так же, но уже по стволам дерева.
Никогда такого не видел. А ты знал. Нет, я не смотрел ни разу, как они это делают. Да, была бы кинокамера, снял бы и на передачу бы отправил, выиграл бы приз.
Я же не играю в игры. Да, таким курам любой высоты забор из сетки нипочём. Хоть два метра возводи. Я долго был там, весьма долго. Вернулся около двух ночи, снова забрали. Вернулся полчетвёртого, долго репу чесал, ну надо же, тут всего полтора часа прошло, а там же уйма времени прошло.
Там так было красиво. Сняли дом под офис, в районе Паркового, но на боковой улице, переоборудовали его, получился некий мавзолей с колоннами. Сатана свою фирму открыл, но куда-то слинял. Я занимался организационными вопросами, кассу оформил, разрешения все получил, все документы, мотался по многу раз, туда и обратно.
Столько машин, всё забито, купил за 7 тысяч подержанный мопед. Жевал жвачку и срезал углы по пешеходным дорожкам, делал многим замечания, разгребал заторы на дороге, встретил такого же деятеля, но на новом мопеде. Уступи дорогу, уйди в сторону, черепахой тут плетёшься, тебе тут не место, это пешеходный тротуар. Он так огрызнулся, а у меня педали, кручу педали, пока не дали.
Прибыли и все девушки из нашей совместной с Сатаной фирмы, и несколько девушек, что у меня в реальности были, похожи на них, и так же их зовут, почти всех разобрали по домам, осталось несколько невостребованных, они тут и жили, и в порядок себя приводили, и купались, звонко плескаясь в ванной комнате. Появилась даже Светлана. Надо же, а я думал, всё, канула в лету, попав к Дьяволу, ничего не помнила и была круглолица.
Я их так при обнял ненароком, в губы чмокнул, лицо, обхватив двумя руками, ибо близко никто ни к кому не мог приблизиться.
Выяснял, что находится под красивой одеждой. Руку подставлял, приподнимал и то ли оно то, что себя являет. Вот так ногу поднимаешь, ставишь её на обувной ящик в прихожей, этажерку, или трюмо, застёгиваешь летние сандалии, а ноги странные, тягучие, вытягиваются вместе с летней штаниной, да и руки такие же.
Собрал все необходимые документы в один прозрачный пакет. Вот тут распишитесь о произведённых расходах, сказала мне женщина администратор. Ещё чего, сначала деньги мне выдайте, а потом уже и отчёт требуйте, ответил я ей. Мне так дали накладную, три строчки и от руки написаны, сумма смешная там была прописана.
Поехал, долго стоял на светофоре, всё зелёный сигнал пропускал, мне нужно направо повернуть, и через трамвайные пути переехать. Вижу, идёт трамвай, красивый такой. Вижу, а не могу определить, какое до него расстояние.
Меня там всё ругали, я к обочине сдал, дёрнусь и не могу, всё плывёт. Вот так, вот тут, на красный сигнал, по газону, и по пешеходной дорожке еду, а тут уже калитки поставили, останавливался, открывал запоры, перегнувшись, ехал дальше.
Вышел мужчина, начал ругаться, мол, тут, из Адыгеи, община обосновалась, Адыгейцы. Тут пешеходы и только в обратном направлении идут, навстречу тебе. Мне то, что крути педали. Не выдержал мой мопед меня, он вроде наших, двухскоростных, на маленький мотоцикл чем-то похож, только бак прямоугольный, но скорость у него всего одна. Всё полетело, нет газа, тормозов, педали заклинили, мопед постарел и вмиг ржавчиной покрылся в соединительных трущихся местах, особенно, где тросики проходили.
Делать нечего, потащил его на себе, повернул, дорогу перешёл, на свою линию попадая. Увидел другую, потрясающую картинку, в белом пространстве весел невероятно красивый скутер, такая синева от него исходила, с металлическим блеском, купи меня, для работы и домой будешь ездить.
Я жил в деревне, в тещином доме, а Феминистка тут, в квартире. Нет, мне не нравится то, что ноги нужно впереди ставить, педалей нет, как же без педалей, крути педали. Да и в Деревню весьма далеко ездить, там по буеракам, мне это не подходит.
Вот те на, два первых дома переделанные под офисы, словно белые склепы, сгорели дотла, стены почернели, а внутри полно БУ, тары, коробки, ячейки от яиц, на 30 и на 10 штук и так разной тары полно.
Может мне пока тут пожить, раз они уже бесхозные. Обоснуюсь среди этого хлама. Дотянул, мопед на себе, тот вообще развалился, руль туда-сюда ходит, словно это машина и у неё три положения руля.
Оказался уже у нашего Офиса, стоит в белом пространстве уже один. Подъехал мой сын на своей новенькой машине. А ты, как ездишь, починил уже. Да я в отпуске, мне нужно в Сибирь съездить, назвал, аж туда. Ого, так далеко, а там, кто, родственники невесты, что ли.
На, мопед, разберёшь, почистишь от ржавчины, починишь, за месяц доедешь. Так у меня отпуск всего месяц. Ну это уже не ко мне, туда-то ты попадёшь ещё будучи в отпуске, а уж, как обратно, это уже не ко мне. Как хорошо, сказал Голос, свыше, вся Семья в сборе.
Долго я жил в Тёщином доме, так тут красиво было, но не выходил, ибо было незачем. Прибыл, приехал, не мой папа. Понятно, посмотри, это что, сосед за нашей оградой сидит, курит. Так там же так холодно. Подошёл к окну, посмотрел, похож на соседа, красивый такой. Я так далеко не вижу, сказал я. Разве, сосед курит, спросил не мой папа. Как хорошо, подумал я, что я написал про холодильник. Нельзя полностью скопировать, ничего не скопировать из того, что уже находилось в эксплуатации, ибо не знаешь некоторых деталей, так и прут нестыковки.
Я в реальности, в этом месте, слева от пристройки для подвала, соорудил перемычку из старого шифера. Отсёк завалившийся там забор, а тут такого нет, не могу я его так увидеть, значит не моё, не моя Реальность.
Я долго был дебилом, молодым, красивым. Я считал себя Богом, а не мой папа постоянно убеждал меня, что я больной. Я всё время входил в ступор, постоянно тормозил. Всё вокруг было красивым, но мрачно фиолетовым. Я работал уборщиком, таскал тачки с мусором, обычно это был песок, глина, мелкие камни и мусор с дорог. Я всё это высыпал в контейнеры, хотя думал, как это, из мусора и такие семечки выходят, но мне это не нужно.
Я всё время ходил в коротком осеннем пальто и трусах. Не мой папа был при деньгах и за мной всё время толпа поклонниц шла, одна из них мне двоюродную сестру напоминала, только круглолицая, но я не понимал, откуда у меня такое познание.
Девушкам рассказывал, да я так работаю усердно, что моё трико прямо на мне исчезает, так я работаю, вкладываясь, что и моё трико уходит на энергии. Я такой исполнительный, чужого богатства мне не надо.
Рассказывал им и о красивой жизни и какие там возможности, только деньги там другие, ничего не стоят, но их не заработать, можно только украсть, а для этого там специальные группировки разные во Власти создают. У меня было пальто без пуговиц, которое я одной рукой стягивал, ибо и самому было неудобно так разгуливать. Бог и в трусах ходит семейных. Среди поклонниц были и недоброжелатели, из числа парней ими отвергнутых.
Моё новое трико исчезает, я прихожу домой, а оно там само возникает, лежит такое, новое, свёрнутое, одеваю, иду на работу и так каждый день. Ты хоть понимаешь это, это мусор, какие это богатства. Не мой папа затаскал меня по разным специалистам, докторам, что я его не надеваю, а так из дома выхожу.
Да, я это понимаю, но так же интересней, загадочней. Есть прогресс в лечении, сказали доктора. Меня направили в закрытую больницу, такая невероятно высокая свечка, прямоугольный дом, а входа нет и окон нет. Нужно самому взбираться, сказал я, её разглядывая, по чёрной пожарной лестнице, лестница из уголков, нужно спиной подниматься, иначе сорвёшься, но и так многие срываются и разбиваются.
Там стоял мужчина, в весьма дорогой дублёнке, тоже пациент, застрял там. Я не полезу, я куплю себе лучше добровольцев, кто заберётся, не разобьется, тот спустится и если при спуске он не разобьётся, то я туда и попаду, дверь отворят. У меня денег нет, а это правильное решение, основанное на моих выводах.
Я полез, но не спиной, тут ещё и ветер дует, и коленки так предательски дрожат, я и высоты боюсь, но полез, я же Бог, мне некуда торопиться. Это так, просто сейчас мне написать, а тогда я был полным дебилом, но с хорошей относительно памятью.
Добрался, вполз словно змея я, ибо имел и такие технологии. На самом верху был проём на чердак плоской крыши, а тут ветер такой жестокий, холодный и невероятно мрачный.
Много, очень много пациентов разбилось, добираясь сюда, ибо была невероятно большая конкуренция даже там, где уже выписали долгожданное направление. А что тут такого, такое, весьма продуктивное лечение?
Вполз, прополз дальше, ибо ветер выдувает обратно всех, кто торопился. Попал в большую палату, там мне выдали больничную одежду, у всех одинаковая и лечили невероятно вкусным кормлением.
Помещение для приёма пищи было весьма большим, красивым, словно ресторан, только без выпивки и музыки с танцами. Там было много разных мужчин и женщин, и молодые, и пожилые, и попроще, и из себя аристократов подающих, и тех, кого явно презирали.
Мне всё равно, где есть свободное место, там и сяду, лишь бы кормили. Трёх разовое питание было одинаковое для всех, я был молод, поэтому не страдал отсутствием аппетита.
Там разгорелся скандал, весьма затяжной, одна пожилая женщина была в красивом и дорогом платье, а не в больничной одежде, я мол, не больная, меня насильно сюда запихали, а на самом деле, я чуть ли не английская Королева, весьма богатая и титулованная особа, а вы тут все конченные дебилы.
А весь зал, да замолчите вы, дайте хоть один раз нормально поесть, а то сейчас санитары прибегут и мы снова все без обеда останемся. Так в чём же дело, сказал я. Там всё открыто, берите и сами спускайтесь, вы же в одежде, только спускайтесь спиной к лестнице, уголки там неправильно приварены, не спеша, в углубления наступая, я же взобрался, а спускаться гораздо легче. У меня и об этом память была, о таких лестницах, ловушках.
Дама ушла, все покушали, потом и меня выписали. Короткое, но весьма продуктивное лечение у вас.
Да, дела, я нигде долго не задерживаюсь. Выполз, посмотрел сначала, тут, кто-то помидор наложил, такие Сливки красивые, аппетитные, поскользнешься и разобьешься. Понятно, это та женщина, уместилась с другой стороны лестницы, втиснулась, между лестницей и сплошной стеной, всем помогает, их пиная.
Спускайтесь, я вас вижу, не загораживайте проход, сказал я, громогласным голосом. Ведь я же Бог и никто не может убедить меня в обратном. Спускайтесь, но аккуратно, не спеша, помидоры свои не забудьте забрать, там это такое богатство.
Женщина начала спускаться и сорвалась, я её поймал, благо руки длинные у меня, она начала снова спускаться, но сорвалась, где-то уже на середине, кубарем слетела, но не разбилась, встала и пошла, и этого мужчину впустили, а то он тут всем остальным проход к излечению перекрыл. Добровольцев не осталось, все по разбивались.
Сегодня вернулся, раза четыре, но точно не считал, забрали рано. Прилёг, свет не выключил, устал, полежу, потом новости посмотрю в 8 вечера, телевизор показывает, только рябь и шум идут в довесок, и постоянно вырубается.
Очнулся, уже около двух ночи, свет горит и тут, и на кухне, вывалился, словно из чёрной дыры, никакой памяти об этом не оставили, и это при моих то возможностях, а что говорить о простых людях.
Потом забрали, я осознал себя в весьма большой толпе парней и девушек, всё так красиво, дали команду, все ринулись, побежали сломя голову. Я же пошёл степенной походкой взрослого мужчины. На каком-то этапе помог очень красивой девушке, она выбрала правильное направление, самое менее затратное, но попала в западню, которую я обошёл, подал ей руку, вытащил её, она дальше за мной пошла, ко мне примкнула.
Вы так мало живёте, сказал я, куда вы всё время бежите, всё время торопитесь, ведь понятно же, участников не просто много, а намного больше, чем нужно, так, что до финиша многие так и не доберутся, или опоздают. Об этом не сказали, но это же и так понятно. Я уже долго живу, сотни триллионов лет, потом перестал считать, ибо было ещё больше, так, что умудрён я опытом под завязку.
Шли, беседовали, зачем нам эти этапы, я и так знаю, куда нужно прийти. Девушка была любознательная весьма, я ей и о Маргаритах рассказал, она была такая жизнерадостная, и в таком восторге. Да, а не специально ли она оказалась там за завалом из брёвен. А вот и наша цель, на ней и дальше полетим. Стояло нечто белое, прямоугольное, на двух этажный автобус похоже. Разве такое может летать? Да, это такой дирижабль.
Я раздвинул очередь к двери, пропустил девушку вперёд, наверх поднимайся, там впереди и обзорное окно, и места больше, можно ноги вытянуть, а то тут кресла впритык стоят, все же в первое попавшееся пустое кресло усаживаются, да поближе к выходу, а там в самый конец нужно идти.
Девушка вошла, обернулась, да кто ты такой, откуда ты всё знаешь? Да, Бог я, Бог. Да, как же ты можешь быть Богом, если ты тут, а не на Небесах? Так я и оттуда смотрю, мне сверху всё видно, а ещё я такой Бог, участник общего процесса, такой получился.
Долго летели, бесконечный лес, невероятно красивый закончился, высадили нас, впереди редкий лес, вроде пологий спуск, а дальше практически вертикальный обрыв. Те, кто туда побежал, либо сорвались, разбились, упав на песок, либо обратно ползут, а дальше Океан, а за спиной стена, сказал я, не оборачиваясь, и нет никакого корабля, мы даже не взлетали, там сидели, потом тут оказались, последними, как бы вышли, нам сюда, налево, обойдём, далековато, но безопасно, там прорыт котлован и есть ступеньки вниз.
Теперь нас было поболе. Я сам шагал, а девушка там, в толпе, нашла себе подружек и слушателей. Да, Бог он, Бог. Да не может такого быть, Бог же он такой, всемогущий, чего ему тут с нами делать, а может он специально спустился, меня спас, я так ему понравилась, да ещё он так среди нас выделяется, вот так смотришь, так это зрелый мужчина, в возрасте, может только так идти.
Дошли, вот те на, а там обрыв. Бог я или не Бог, что я тут буду корячится и куда делась выбранная отсюда глина. А, куда делась, сказал я громогласным Голосом. Тут же возникла вторая часть подвесного моста из глины, и со ступеньками наверх, впритык к этой, но со смотровой площадкой, в облака уходит.
Пошли все за мной, по одному с интервалом, сказал я. Дошли, вход в тоннель. Мы оказались под Океаном. Нет, это дно Океана находится выше Океана, а там ниже Океана другое дно, ила то и грязи нет, вода чистая, только тёмная, я в сапогах. Тут воды не много, но свои кроссовки замочите.
Хотите за мной идите, хотите, нет. Я пошёл, девушка за мной увязалась Да, тут вода не попадает внутрь. Да, ну и что. Я уж лучше в сапогах буду ходить, мне привычней. Дошли, далеко впереди невероятно огромный одноэтажный магазин Магнит, всё там белым светом залито, красивые люди ходят, продавщицы, всего там полно и не просто полно, а с шокирующим многообразием, столько еды, и бытового сопровождения я ещё не видел, да всё в такой красивой упаковке.
Нам туда нельзя, тут же сгорим и денег, у нас таких нет. А тут полумрак, то же огромный отдел, тут все продукты просрочены. Тут уже вы сами разбирайтесь. Я пошёл, девушка и тут за мной увязалась. Тут не просто бесконечные прилавки стоят, у многих ещё есть и узкие, но на всю длину панели, на них можно жарить. Тут одного фарша нескончаемые ряды, на любой вкус и цвет. фарш так разложен, порционно, берёшь, выкладываешь, включаешь нагрев, если он тут есть, готовишь себе большую котлету, но всё с истёкшим сроком годности.
Я взял красный фарш, зачерпнул его двумя руками, рассыпчатый, химия, а вот этот я даже попробовал, он еще полу замороженный, выплюнул ледышку, совершенно не вкусный, и не вода это, а такая же химия.
Если соблюдать некую осторожность, то можно тут долго жить, кушать. Есть ещё у многого запас, горчит только немного. Может это нельзя кушать, а может и можно.
Добрались до других отделов, тут уже народу полно, молча, всё жуют. Были красивые, но потемнели, это не люди. Тут даже пласты красной рыбы лежали, отрезали и ели, другие варили на круглой электрической печке суп.
Я могу быть поваром, могу вам такие шикарные блюда готовить. Весьма странно, но я там везде шутил, как мой папа шутит, не переходя на личности. Значит тут можно и готовить, и кушать, а вот с собой, наверное, нельзя ничего выносить. Можно, но не всё, сказал мужчина, прозрачный длинный кулёк в своей руке приподнимая. Вот в таких кульках можно. Там у него лежала тушка кролика, крови нет, головы нет, внутренностей нет, даже нет следов от шкуры, понятно, таким и был создан, только красивый и сырой.
Что можно с собой выносить, так это продавщицы тут отвешивают. Я увидел и большие очереди и весьма толстых продавщиц, хотя молодые, красивые, но расплылись уже. Творог кусками отвешивают, тут всего полно и кур, и индюшек, и мяса разного, только всё сырое, ибо не готовят ничего в магазине из просроченного, не готовят там и в прок, а рыбы, и такая, и копчёная, и солёная, бесконечные стеллажи, с банками, упаковками, пластиковыми бутылками, только тут одна еда, просроченная, и бесплатная, только все чернеют.
Мы прошли по тоннелю с водой, а вы-то тут, как оказались. Есть и другой чёрный вход сюда, там все богачи, там за стеклом односторонним, там следят за своим имиджем, чуть что, всё сюда отправляют. Тут просто нескончаемый поток сюда идёт, у нас тут вроде ресторан самообслуживания, а там, в очереди стоят, потом поменяемся. Тут столько отделов, мы дальше и не ходим, зачем, можно потеряться, так, кучкуемся своими группами, кто где. Хотите, найдите себе, что-то своё.
А водка есть просроченная, спросил я? Должна быть. Мы с девушкой переместились. За прилавком стояла толстая продавщица и держала в руках вместительный хрустальный графин. Сто баксов, сказала она. Понятно, денег у меня нет таких. Да я вам так налью. Налила две рюмки, да, что уж там, налила и третью, себе. Я не пригубил, а так губой лизнул, поставил, химия, да ещё такая отвратительная на вкус.
Я протиснулся между прилавком и продавщицей, она сбоку встала у импровизированного столика, не видно, что там такое, на витрине стоит, тягучее, коричневое. А тебе самой нужно на весы встать, сказал я. Девушка переместилась, встала передо мной, закрыла красивую витрину. Тут был везде коричневый полумрак, но были большие и весьма затемнённые участки, там никого не было. Идёшь и словно сам себе светишь, ничего бесплатного нет, за всё придётся расплачиваться, сумма только разная, сказал я девушке перед этим. В принципе тут всё съедобное, если, что, при жарке, варке, уйдёт незначительная протухлость у всего, будет лишь немного горчить. Так перед едой просто всё проверяйте. На банках срок годности стоит, но с хорошим хранением, ещё долго не портиться, да и химия это одна, а вот, торты, пирожные всевозможные, их кушать категорически нельзя, отравление тут же будет, хотя они такие невероятно красивые. Торты, так вообще, шедевры из химии в несколько этажей.
Там вроде кафе. Кофе можно пить там, а вот всю остальную выпечку нельзя даже трогать, пальцы оближешь и то отравишься. Можно печенье брать и там его кушать. Я везде сначала вопросы задавал, потом разбирался с ответами, что можно делать, что делать нельзя, но вот про торты я даже спрашивать не стал, слишком очевидно это было.
Девушка значительно похудела, стала весьма аппетитной. Я её обнял, уткнулся носом в плечо. Я не буду тебя целовать, слишком она была наштукатурена. Ты, так вкусно пахнешь, да ещё такая тёплая. Я стал покачиваться из стороны в сторону, при этом и подкормиться запахом не помешает. Да и витрину получше разглядеть.
Впервые меня обнял такой дородный мужчина, сказала девушка продавщица в белой рабочей одежде, да ещё в такой шапке. Я увидел шапку коричневая, из дорогого меха. Я же в сапогах и в летней одежде, а не в дублёнке. Вздрогнул, открыл глаза, возвращаться вообще не хотелось, наоборот, был такой азарт, в продвижении к цели. Совсем я не думал, не о реальности, ни о том, что там мой труп остался, так тут было хорошо, красиво, так затягивало и вот это уже меня так тревожит.
Потом забрали, я долго жил в своём доме. Всё красиво, не было никакой нужды выходить. Я думал, что я там и живу, что это и есть реальность, и мне не о чем совершенно беспокоиться. Потом вышел, на задний двор, такой же прямоугольный сарайчик, навес над подвалом, только невероятно красивый, и нет выбитых, высыпавших частей от кирпичей, нет и треснутого, такой же птичник в нём, в углу справа, такая же калитка, только белая, сваренная из решёток, такие же цыплята, чёрный петушок уже размером с курицу, так же дерутся. Уже всю картошку выкопал, осень на дворе.
Не помню когда, может всё автоматически происходит, просто вижу, что счёт мой постоянно пополняется, этапы проходят, сами потом закрываются, а я не в курсе. Уже давно всё сделал, но не помню об этом. Надо то сделать, да то, а оно само делается, деньги капают.
У меня есть возможность, счёт свой проверять, хоть изредка, раз там, в сотню, другую триллионов лет, да помнить об этом. Наверное так лучше, а то там пожрут, где-нибудь, с такими зомби и мне сладу нет.
Я не играю в игры, а там, на призовые места, в тысячи раз больше претендентов. Да, что там в тысячи, не сосчитать их даже, и по пути Маргарит полно. Мне проще, а вот людям там. Это не моя реальность, калитка у меня закрыта, цыплята у меня не бегают по этой части огорода.
Я вздрогнул, открыл глаза, ужас, уже полный ужас. Мне стало так плохо, всё внутри похолодело, только немного отошёл от такого безжалостного убийства мною стольких детей, не было времени вообще хоть, что-то объяснять.
Это же, что вообще. Я же мог и не закрывать калитку, тут у себя в тёщином доме, так бы и не понял ничего, так обволакивает и убаюкивает.
Потом забрали, я оказался вместе с мамой, у входа в кассу автовокзала. Народу полно, одна касса. Да ты не покупай билеты, только спроси, сказал я. Туда, виза нужна, мне нужно срочно туда попасть, выяснить.
Мама пошла, протиснулась. Да и многие, купив билеты разом исчезли. Я ринулся за ней, но опоздал. Через окно вроде маленький зал, а вбежал и удивился, так далеко до кассы. Меня пропустили. Я купила нам два билета.
Ну, я же тебе сказал, нас не пропустят через границу, виза нужна, а для неё нужен другой паспорт. А кассир сказала, до пограничников доедите и там с ними будете уже дело иметь, с ними сами договаривайтесь. Сдай билеты назад, ибо кассир должна была тебя предупредить.
Один мужчина обернулся, женщина, вы должны привыкнуть к этому, там произошла революция, Абхазия, Сухуми, это уже Грузия, другое государство, нет больше СССР. Мама сникла, и аж несколько почернела.
У нас же нечто другое получилось при моём-то вмешательстве. Я вздрогнул, открыл глаза, полседьмого утра, нужно вставать, а то ведь добьют, совсем не отдохнул, только туда, сюда мотался. Рано вернулся, оклемался, около пяти утра. Встал, не выдержу больше. Там было одно, тут всё в чудовищную головную боль переросло, хоть на стены лезь, да и ниже, всё раскалённым сухим песком горит. Встал, попишу лучше немного, нужно и это пересилить.
Рано забрали, упал, вырубился, ещё не было девяти вечера, около двух вернулся. То свернулось, потом другое раскрылось. Я долго жил в тёщином доме, весьма долго, занимался тем же самым, постоянно куда-нибудь отправлялся.
Красиво тут было, всё время лето. Из дома и не выходил, своих денег нет, компьютера нет, интернета нет, ничего нет. Не было и у меня карточки Сбербанка, и счёта в банке. Ничего я не покупал, даже живность. Нет тут и Майка БМВ.
В реальности трачу сейчас по 3 тысячи в месяц. Да весной потратил тысяч 15 на начало своей жизни в деревне. Да, были запасы, лето прошло, не тратил много, только на дорогу, да на самые дешёвые продукты. Тут ничего такого нет, ибо сижу без работы вообще. Сидел до последнего, потом в город переместился, в квартиру, тут Феминистка, двое взрослых детей и тёща. Я так долго всё разгребал, анализировал. Там не так, как у нас, действие останавливается, всё замирает, а ты думаешь бесконечно долго.
В реальности столько мышей в дом набежало уже, вычистили поля так, что даже и корешков не осталось. Всё везде шуршит, гремит, а там было так хорошо, вот только денег ни шиша. Мне так претит этот вроде совместный бизнес с Сатаной. Всё моё нутро так протестует, а ничего ни сделать, ни исправить я не могу.
Бог, сплошные препоны во всех картинках наставил. Мимо меня прошло столько нереализованных возможностей, просто беспрерывный поток, и дело даже не во мне, хоть этот бизнес и мой. У меня нет такого, что есть у Сатаны, а у Сатаны нет такого, что есть у меня. Сатана в этом купается, плавает, а я так не могу. В то же время ради сохранения себя, ради своего личного, я вынужден не разделять Бизнес, а наоборот укреплять свой бизнес. Не знаю, как об этом написать.
Мне проще всех убить, чем наставлять на *Путь Истинный*, ибо все сломя голову лезут туда, где Сатана, хоть при этом, его так поносят, а якобы мне поклоняются. С Дьяволом было несколько проще, гораздо трудней. Там нет никакой глупости, после полной зачистки, они там сами всё держат на контроле, туда и Майк БМВ попадёт, там всё словно монолит. Сам вылетишь, сам виноват.
Тут же такой сброд, все невероятно предприимчивые, дельцы. Там тоже самое, у Сатаны есть агрегат куда он помещает всех без исключения и прессуя их добывает, энергию разума.
Тема невероятно обширна. Есть у него и свои достоинства, так искусно всем лапшу развешивает, подкармливает, прикармливает, а потом, да нет у нас никакой Власти, ничего не можем сделать, ничем не можем помочь, только сами ещё больше впрягайтесь, больше набирайте, авось пронесёт. А куда всем деваться, если уже на этом пути стоят, да и податься некуда, иначе сожрут, об этом не написать.
Как-то я прочитал в интернете рассказ про Яхве, про сурового Сварога, как он там Яхве поносил, унижал. Роль Сварога играет Сатана. Не имея возможности получить то, что он хочет Сатана так всех разводит. У меня было право выбора, куда свернуть, я свернул, но при этом бизнес мой, хотя я сам не могу этим заниматься, вот и сижу без денег, ибо там сплошной обман, и разочарования, но это потом.
Вначале такая насыщенная жизнь, но зато есть возможность, на кого это всё потом спихнуть. Сатана всем говорит, да это Яхве во всём виноват, куда всех нас завёл, это, мол Бог нам так велел всё делать, мы, мол, не причём, рабы на Галерах.
Было бы смешно, если бы не было так грустно. Вот откуда два пятна разрастаются. Всех в белый свет обратят без всякой памяти и будет новый Сатана, невероятно чистый, а что мне остаётся делать.
Прохожу через порталы, вытаскиваю свои мечи, ибо от голода там совсем все свихнулись, избавляю от страданий. Я всё рассчитал, набрал необходимых компонентов. Нет у меня Агрегата, соорудил из скороварки, процесс должен быть такой же. Набираю последовательно по половине литровой банки, ставлю их в ряд, потом в обратном порядке. Теперь я об этом знал, но вот в скороварку входит всего три литра по объёму, а у меня тут и корешки, и сахар, и многое другое, дрожжей только нет, ибо не нужны они тут. А где же банки, всего 6 трёх литровых, и две или три литровых.
Я же тебе сказал, чтобы ты их купила, крикнул я. Феминистка так въелась, явилась вся на взводе. Да потратила я деньги на более нужные расходы, никому не нужны тут твои банки. Понятно, ничего не получается, сахар в одну банку вместе с водой не помещается, не разводится до нужной консистенции. Влил лишнюю воду в корешки. Я, но не я, хотел в шесть банок всё поместить, а потом разливать, банки освобождая, переливая. Корешки же дадут в воду свой сок, а это уже всё, нет, и не может быть уже необходимой чистоты.
Я перемещался из одной картинки в другую, меня такая злость разбирала. Бог, ну везде тут в картинках такие непреодолимые препоны воздвиг, как не старайся, как не выкруживай.
Я об этом не знал, или уже картинка такая была, но в скороварке корешки без воды должны быть, с травой, а травы у меня нет, есть сахар.
В общем, выходит я сам себе все свои труды похерил. Так меня это взбесило, столько картинок прошёл и везде полный ступор, да ещё с такими убытками, а у Сатаны всё, как по маслу бежит, в моём же бизнесе.
Но я хотел отделиться от Сатаны, сам хотел набрать себе из других ингредиентов эти десять литровых банок наичистейшей энергии. Теоретически получалось, нужно было только всё приготовить, подготовить, выстроить в два ряда, чтобы потом уже перемещаться из одной картинки в другую, но, увы.
Да, что же за сплошные косяки тут во всех этих предыдущих картинках, ну столько нереализованных возможностей мимо меня прошло. Я был уже на таком взводе, ну почему не получается, для них же стараешься, а феминистка аж тащится от того, что мне хуже делает. Всё даже в семье проиграю, лишь бы тебе в пику было. Так, как Сатана поступает, я делать не могу.
Я вас кормил, пожили, властью и деньгами обласканные, а теперь всё. Всем скопом под пресс. Да, живы останетесь, не бойтесь, просто будут не совсем комфортные условия для дальнейшего проживания. Побыли у меня, теперь к нему попадёте, а этот, плохой Яхве вас просто убьёт, не стоит к нему даже обращаться, такой он кровожадный, ненасытный, люто всех людей ненавидит, а я вас так любил, так кормил и о вас заботился.
Но не дал он мне всю полноту Власти и верят же во всю эту неправду, сами же всё моё к Сатане перетащили, и сами же с голым задом остались. Я наоборот одну банку энергий с вас недобрал, по ходу и вас идиотов жалея, а Сатана вообще хотел одиннадцать банок взять, совершенно не думая о том, что там с вами будет. Кормил же, с рук, чужим. Я так не могу поступать, но все к Сатане бегут, так весело, лохов разводить. Тем более, и Власть тем же занимается. Не будут же богатые для себя хуже делать, наоборот, деньги к деньгам.
Я долго думал, почему всё так и не иначе, почему ничего не получается, пошёл в обратном направлении. Всё равно тут уже всё испорчено, смысла нет. Феминистка всё это пустит на более неотложные нужды, зачем ей сказочное завтра, всем нужно лишь сегодня.
Добрался, долго репу чесал. Да, и это Бог, любящий всех Бог, чтобы было всё иначе, чтобы не было всех этих непреодолимых препон, нужно было убить своих детей в утробе. Вся картинка раскрылась и явила себя.
Да, дела. Вот почему у Сатаны нет своих детей, как всё странно получается. Вечно чего-то не хватает. Можно было выкрутиться в таком случае, так многие поступают, якобы предварительно дань отдавая, весьма многие, себя этим тешут. Да, но такое не для меня.
Я долго сидел, созерцая банку с корешками, обрезанные, одинаковые по толщине. Потом переместился, я лежал на кровати в трусах, молодой, а Феминистка всё ёрзала по мне. Так натёрла, сейчас взорвусь, а кровать так скрипела.
Да тише ты, дети, да тёща услышат. Да пусть слышат, Феминистка так старалась, но лишь изображая процесс, сидя на моих ногах.
Да, дела, хочешь, я выгну спинку. Да, нет. Я определил, трусы мне самому не снять, а она не собирается это делать, что-то другое у неё в задумке. Скрип ей нужен. Бежать в Туалет, то же не совсем катит мне это дело. Кушать хочу, сказал я. Феминистка убежала, прибежала, принесла тарелку борща, поставила в нишу возле кровати.
Я сел, борщ свежесваренный, вкусный, когда ты его успела сварить, сейчас пять или шесть часов утра, а ты всё это время в койке провалялась. Я съел пару капустных нарезок, маленькую плоскую косточку обглодал от курицы. Нужно завершить это. Я и бурлил и закипал. Денег-то у меня нет. В деревню хода уже нет, да и делать там нечего уже. Всё похерили общими усилиями, все мои труды и тут оставаться мне смысла нет.
Нужно выпендриться. Я не хочу это кушать, разве утром борщ едят, ты, что не могла ничего другого приготовить. Я, как бы демонстративно от себя тарелку в негодовании отпихнул, а сам назад рванул, в реальность, так было тошно от всего. Да ещё всё так внутри меня, жуть одна, да боль несусветная.
Вот уже почти восемь утра, писал, с живностью возился, в себя приходил. Мало написал, оно всё само куда-то улетучивается в процессе. Вот уже не так тошно от убитых мною детей. Одна тошнота с другой уже перемешалась. Живу, как на необитаемом острове. Телевизор сломался, но нужды нет ни в чём. Запасов хватит у меня до весны.
Там же всё иначе, сделал дело, тебя тут же будут пытаться съесть или убить, тот, для кого ты так старался, иначе ему самому не выжить. Даже в борьбе самому с собой, конкуренция там такая, себе даже это трудно представить, ибо тут все настолько изнежены.
Если ты на работе, ты защищён, тут даже не рассматривается, шаг вправо, или влево, вперёд, назад, или на месте. Инициатива не просто наказуема, инициатива это смерть там. Вам нужно, платите, ждите своей очереди, ибо очередь эта зависит лишь исключительно от ваших же поступков.
Нужно быть выше всего этого, иначе сожрут, естественно перед этим чествуя. Здесь бессмысленно, что-либо искать, пытаться там, хоть какие-то ценности общечеловеческие найти, вдолбить их, это только в кино так бывает.
Не стоит рваться самому в герои спасители, вешать на себя дополнительную работу вникая в чужое положение, ускорять процесс, иметь личное подтверждение того или иного уже произошедшего, иначе также сожрут, а вместо всего этого будешь созерцать лишь бесконечно упущенные возможности, упущенную выгоду. Только вот за этим, и кроется, пожирание. Фильм Матрица, эпизод, где Нео пялится в телевизоры сам на себя, это всё предыдущие версии, это только малая часть, которую оставили так, на всякий случай.
Все они рвутся оттуда, все они считают, что ты не достоин этого, все они считают, что ты слишком легко всё это получил, а шёл по их, уже проторенным ими путём, выдал их за себя.
Выпусти меня, я это всё сделаю намного лучше, у меня уже такой опыт, я гораздо лучше, возможно это и так, но для всех них, *Конец Света* уже произошёл.
Тебе нужно, как можно дольше тут продержаться, что бы выиграть эту войну, с самим собой. Нужно просто остаться одному и то, даже там периодически выщёлкивают, заменяя на вновь прибывших, более удачливых.
Не будешь орать полностью выкладываясь и телевизор станет хуже показывать, раздражать пульт держащего. У всех такое есть, уровни только разные, вот поэтому там и процветает лишь всеобщее воровство, которое усиливается лишь до придела, но Власть и там, и тут, бдительно следит, контролирует, квоты. Украл миллиарды, честь тебе и хвала, украл банку кофе, на 7 лет в тюрьму, при этом 20 лет всё будут принимать решения, о изменении такого положения, но делать это будут топчась на месте.
Нет смертной казни, сидят пожизненно. Квоту можно немного расширить, но не как не уменьшить. Тут сидят миллионы, десятки миллионов, но их тут хоть кормят, в реальности. Там же и не кормят, и сидят все. Не дописал, потом впишу, Фильм Матрица, а остальное уже осталось далеко позади.
Вечером забрали, рухнул, не было ещё и семи, вернулся около десяти, даже двери не закрыл, но хоть свет выключил. Полежал с часок, приходил в себя, так мутит, а особенно накачка прошла, горит всё.
Долго был в больнице, закрытый санаторий, длинные коридоры под углом 90 %, красиво, светло серый приглушённый свет льётся из ниоткуда, никаких звуков нет. Всё так мягко стелется, лечили кормлением, да так, что, аж подпирало, всё вкусное, разнообразное. Обстановка, как в ресторане, только столики, как бы за колоннами, ширмами, никто, никому не мешает.
Полно палат двухместных, есть и ВИП. И везде, в каждом отделении полно врачебных кабинетов. Тут значит лечение, осмотр, назначение процедур, а за стенами полноценный отдых. Все практически там, хотя и там, что-то вроде комнат, но есть даже и пляж, но я туда и не ходил даже, или не отправлялся. Робу больничную не снимал, несколько раз порывался пройти в туалет своего отделения. Всё время меня охранник останавливал. Ждите в коридоре, тут ВИП персона без очереди.
Так только вышел одни, но и что, другой ВИП без очереди сейчас пройдёт. Толку нет, а припёрло уже конкретно. Ждать в коридоре очень опасно, да и совсем не хочется. Я видел, как они бегают, так быстро, что их и не видно, только возмущение идёт, словно невероятно прозрачный скол. Скорость не сразу набирают, но тут места для предварительного разбега предостаточно и видимость притуплена. Может слишком неуместная тут такая предосторожность, но пациенты куда-то бесследно исчезают. Выписали их, или они на длительном отдыхе.
Вот тут припёрло конкретно, а развязки то и нет. В одном из кабинетов, которые так же практически пусты, я позаимствовал белый халат медсестры, а тут и такая одежда висит, весьма красивая. Добрался, встретил Ивановну, надень белый халат, прогуляемся. Ивановна зашла в свою палату, вышла.
Да, дела, я же тебе сказал, что бы ты халат надела. Его же поверх одежды надевают. Я его надела, только на голое тело, тут слегка поправилась, он на мне мешком сидит.
Халат сам преобразился, а так, я сразу же и высокой стала. Понятно, Ивановна преобразилась, была несколько пухлой, а вышла в строгом вечернем платье молочное с серыми цветами, словно орнамент, такие платья Богини Олимпа носят, только тут есть повязка грудь закрывающая.
Пойдём, проведёшь меня в служебный туалет для персонала, словно ты медсестра, а я немощный пациент. Сам до общего туалета своего отделения не дойду. Пошли, обними меня, сказала Ивановна. Так ты уже вроде замужем, увидят, неудобно. Ну и что, ничего предосудительного в этом нет, обними и к себе прижми. Я попробовал несколько раз, нет, не получается, сразу же испытываю колоссальный дискомфорт.
Да, Ивановна, ты своим дедуктивным методом и меня уже перещеголяла, на пользу тебе пошло, была нищей старухой, попрошайкой, а стала прям Маргаритой. Я на всё это вообще никакого внимания не обратил. Выйдем из туалета, пойдём ко мне в палату, сосед куда-то ушёл, там закроемся изнутри, поговорим более основательней.
Память у меня так чиста, я там, хоть несколько расслаблюсь, а то я тут, так напряжён, на полном взводе нахожусь. Может тут одни зомби уже. Тебя теперь рабочая одежда Медсестры защищает, а я-то в больничной робе, хоть и красивая на вид, дорогая, но она одинаковая на всех пациентах.
В любом случае одного зомби мне проще убить, в закрытом помещении и как она там переодевалась и во что, я-то это не видел, может, кто помогал ей в этом, массу вариантов и подмен разложа, подумал я. Но я, как всегда промолчал.
Утром вернулся, да, какой же там ужас, хотя тепло, лето, тут уже холодно. Живность требует дополнительного корма для обогрева. Во, дворе уже нет ничего, потребление корма стремительно растёт.
Да, так оно и будет, если США обрушат доллар, столько из России выкачав. А что делать США, всё теряют, не одним же им в Аду гореть, но если планы Воротил из США сами на это направлены, я давно просмотрел кучу таких войн, где так цинично их там всех на колени поставили. Следовательно, отсюда и всё вытекает. Это же Европа, а не США, там всё перешло на другие рельсы.
Лето, я гонял своих гусей на выпас, такой выпас соорудил, впереди, справа от дома, Лагуна исчезла, у меня там было 12 штук гусей и две утки. Другая это картинка, всё сначала вихрями кружило, всё несколько разжижилось, стало блёклым и с одним цветом, разные оттенки.
Вдруг откуда не возьмись, появился, зашибись. Я был у своего дома, выводил утром своё немногочисленное стадо, потом шёл за ним. Да, кто тут их украдёт, нет никого. Сначала в луг врезалась другая картинка, гуси разбежались, вернее домой побежали, а двое гусей там застряло, отсекло их.
Я бегом туда, а сзади, как грохнет, я быстро долетел, гусей в охапку, развернулся, а всё ПЛОХО, другая картинка острым углом влетела в мой дом. Дом разлетелся, аж в Небеса упёрся, так его загнуло, а там уже площадь перед входом в город, врата открыты и куча народу, с корзинами, мешками, телегами, спать укладываются. Не пускают в город ещё, укладываются, но при этом прямо на моих глазах гусей моих воруют и прячут.
В общем, я там всё перевернул, гусей обратно забрал, а уток нет. Гуси сами на выпас побежали. Там ещё угол остался, треугольником отгорожен. Я же в город рванул, за утками, а тут, всё, как у нерадивых людей. Одноэтажные дома, кучи всякого барахла во дворах, пыли нет. Всё с краю пересмотрел, везде врывался, переворачивал, нет, это не мои утки. Живность тут странная, весьма странная начала рождаться, сама под коробками, без перьев, однородная, словно из глиняной ртути.
С этим я знаком, маленькое, но сила у них неуёмная, в специальные каменные клетки их садят, специальные приборы, большие электрические зажимы, и ток они вырабатывают, носясь по всему без остановки, их не поймать, наоборот они тебя сожрут.
Странно, но тут не люди, не великаны, я таких ещё не видел, большие увальни, один на меня напал, рот раскрыл, а там не зубы, а острые зубища, да ещё такие, размер впечатляет, красивые.
Я ему в рот руки всунул, а ни фига, не он не может мне пальцы откусить, ни я против него вообще не силён.
Застрял, всё вокруг начало расти, вот я и застрял, делать нечего, нужно его пересилить. Долго, весьма долго, мы так застывшие стояли. Я, Господь Бог, а ты, кто? Ты, хоть понимаешь на кого напал, но без толку спрашивать, мозги ватные у него. Растущая статуя, Яхве раздирает пасть твари. Кое, что быстро росло, кое, что не очень. Я отставал в росте, тварь нагибалась, а кое, что, вообще не росло, форму пока ещё свою держало и там все застревали.
Я и грузовик вспомнил, который застрял в тоннеле, и как мне Бог рассказывал, что всё познаётся лишь опытным путём. Вот деревья растут, если не ограничить их рост, не ограничить взаимодействие с другими растениями, деревья сначала упадут, потом всё пожрут, собой всё, устилая, переплетаясь, а потом и всю планету сожрут, погибнут сами, но не остановятся.
Вот поэтому и нужны везде ограничения. Только люди рождаются бесконтрольно, перемешиваются легко между расами, но в итоге деградируют, так же сами.
А откуда же оно берётся? Всё само возникает. Пересилил я это нечто, свернулась тварь, хотя жили они там, как люди, но со своим уклоном и без всякой цивилизации, всё в ручную у них. Дома красивые, побелённые известью, но везде захламлено. Если бы не хотел меня сожрать, я бы и не думал. Увальни весёлые, мужчины, женщины.
На меня напал, отрок молодой по-нашему, сначала он превратился в полосу черно белой энергии и словно змея улетел вниз постоянно изгибаясь, потом исчезло всё остальное, также свернулось.
Я остался висеть в странном пространстве, вроде грязной голубизны или бледной синевы, ничего нет. Потом и я рухнул вниз, влетел в своё тело, пока летел, думал, что это, наверное самоограничение сработало, вернуло их обратно.
Было затишье вроде бы, а теперь снова меня туда закинуло. Да, так дело и до зомби Цыплят снова может дойти, вспомнил я своё изречение, несколько необычные. Зомби цыплята, масса своей специфики.
Сегодня утром вернулся, ночь та ещё была. Пару раз сам задержался на весьма продолжительное время, понимал, это всё, ещё хоть один шаг, хоть чуть вперёд качнусь и это всё, нужно рвать назад, в реальность, но так не хотелось бросать незавершённые дела, оставлять их кому-то.
Один раз я даже попал не туда, не в реальность. Нужно же и это проверить, левую ногу вниз опустил, привстал с кресла, осмотрелся, я еду в междугороднем автобусе, еду, так еду. Сел обратно в кресло и рванул назад, в реальность. Вчера вечером были на рыбалке, так прогулялся, посмотрел. Можно мелкую, сорную рыбу поймать, но для этого нужно высыпать целое ведро дорогостоящей приманки, а оно того не стоит.
Военные тут с размахом отдыхали, столы, скамьи, мостки, пляж импровизированный, навесы, бетонные кольца для пойманного улова. Всё уже пришло в негодность, заросло, а раньше, уха, шашлыки, водка и другие удовольствия, особенно в прилегающей лесополосе. Всё так сделано, только через шлагбаум можно проехать, следов после себя не оставляли.
Сейчас же горы мусора от других отдыхающих, а может и от их последних посиделок. Бросили всё со словами, да гори оно всё синим пламенем, не поймали и десятка душманчиков, и те размером с ладонь.
Я долго осознавал себя. Тут было весьма красиво, насыщенные краски. Свыше на меня пристально смотрел Бог, наблюдал за каждым моим шагом. Бог был забит под завязку, сплошные противоречия, Бог даже думать не мог. Всё это, так не вяжется.
Я шёл вдоль ЖД вокзала, это Таганрог, только вокзал или привокзальная площадь, были слишком растянуты.
Я шёл, всё шёл и без всякого толку. В правой руке я нёс хвост небольшой рыбёшки, головы не было, а хребет с костями был, рыба жаренная, но не как дома жарят, а такую, в столовой продают, сухая и с жёлтоватым налётом, можно доесть, тут в конце осталось, отщипнул, съел, вспомнил, применил технологии, которых тут нет.
Справа люди стоят. Я был в глубокой задумчивости, прошёл. Это же Аркадий, старый мой знакомый, часто тут его встречал, был довольно высокомерен ко мне, но все-таки, я повернул голову, кивнул.
Аркадий ожил, а то стоял, как маленький истукан. Слева, открытый киоск, там Сергей с женой, мелочёвкой канцелярской торгуют, он же перекупщик, что-то изменилось после встречи со мной, сюда забрали. Внизу урна, нет, прошёл мимо. Тут у них такое, вроде скомканной бумаги, а мне нужна общественная урна. Дошёл, выбросил, вроде не разворачивался, а уже назад иду.
Спросил у Сергея про корм, пшёницу. Я не знаю, кто её продаёт. Весьма странно, Сергей со мной пошёл. Идём уже, но вроде по улице Дзержинского, свернули за дом, а ты, что себе новую квартиру тут купил.
Девочка вышла из подъезда, красивая такая, открыла дверь, я дальше пошёл, не закончил разговор. Я вернулся из города Ковров, там снимал квартиру, накопил 100 тысяч, но никакого применения им ту не нашёл. Идёт лишь полное разорение, можно мёд купить, по сто рублей. Да, но продают его, никто не покупает, и наценка рублей 12 всего.
Тут очень дорогое жильё, маленькую раскладушку можно снять у пожилой женщины и то только студенту или студентке, за весьма большую плату, и если ещё повезёт. Я определил, работы нет, либо торгуют, либо воруют, либо рвутся в структуры Власти, а у простых людей, даже работы нет никакой. Так, на этом и держатся у населения низкие цены на их выращенную ими продукцию, некому продавать, а у Власти всё весьма строго, покупать, отдыхать, только у монополистов, а всех остальных банкротить, отнимать у них всё, а при этом, создавать такую видимость, неустанной заботы.
Все так ругают, поносят Власть, а как только сами во Власть попадают, по головам других туда пробираются, безжалостно всё расшвыривая, так всё, сразу же меняются, ещё хуже делают, дабы всех остальных ещё больше забить, себя отгораживая и ещё больше хапая.
Бог забит под завязку, но я освобождал ему место для мышления. Это я так пишу, там же было всё несколько иначе. Там я из своей памяти доставал целые блоки, или технологии, всё встраивал, давал всему своё направление, но и что, что он свыше, это Бог такой, управленец.
Тут идёт вразрез, у людей полное разорение, чтобы ты не делал, а все, кто во Власти, они сказочно богатеют, поэтому так и держат всех остальных за горло.
Правда у каждого своя, а вот Ложь одна на всех. Простым людям вообще некогда ни о чём думать, кроме, как о само выживании. Так тут Бог окончательно разорится. Ничего нельзя вкладывать, всё в процессе отнимут.
Я оказался на другой улице, нёс в руках весьма неудобный табурет, ножки у него железные, две дуги полукругом, нёс ножками вперёд. Я был всё время в глубокой задумчивости, ну и подцепил одну девушку, аккурат въехал одной ножкой между её красивых ног.
Извините, я нечаянно, используя уже свои технологии я перестроился, взял табурет в правую руку, подхватил его и ножками вниз. Весьма странный способ у Бога, так знакомиться с девушками на улице. Бред какой-то, но увы. Обходил одних и зацепил других.
Две красивые девушки разговорились. Ой, я уже так долго живу, а вы все куда-то всё время спешите, торопитесь. Я не разговаривал с незнакомой девушкой на улице уже лет 300. Одна девушка ушла, свернула, одна осталась. Да, каких там 300 лет. Я вспомнил, последний раз, это было когда красноармейцы меня убивали, вдесятером из одной трёх линейки.
Вам же теперь легче стало, девушка полуобернулась и поцеловала меня в губы, да так, что свою помаду мне до носа размазала. Ты, что делаешь, сказал я. Она была невероятно красивая, жизнерадостная, такой чистотой от неё пахло и нет даже намёков на наличие выделений из организма. Я же был в возрасте, да ещё и плюхал семечками, изредка подкармливаясь.
Я остановился, девушка вбежала в угловое старинное трёхэтажное здание. Университет, странно, в Таганроге на этом месте Сталинка стоит, а через трамвайные пути Главпочтамт, да и вообще, как я тут оказался. Шёл в одну сторону, был в другом месте.
Девушка вся в мечтах, выйти замуж за молодого чиновника, окружить его своей молодостью и красотой, невероятной чистотой, и своим ароматом, взамен естественно взять большее, а всё остальное её не интересует. Как же Девушки это так воспринимают, такое на своих губах, помада была приторно сладкая, невероятно ароматная, защитная, или лечебная.
Я вытер помаду рукой, увидел, что на мне уже не рубашка, а старая болоньевая чёрная куртка. Вспомнил, я же не целуюсь с девушками, не переношу косметику, особенно на вкус. Вспомнил и другую девушку, что меня поцеловала и сказала, на неделю мы, мол повенчаны. Вспомнил Сатану, Крым.
В общем, всё я там разгрёб. Бог там сам начал шевелить мозгами, словно шестерёнками. Было мне невероятно трудно, ибо обо всём о чём я там думал и делал, выбирая из того, что было. Там этого не было вообще, зато, так всё разрешилось. Я использовал технологии, которые я и разработал раньше, в процессе.
Бог то это всё создал, но и сам там оказался под завязку. Всё впихнул, что останется, а что на корм пойдёт. Впихнул, и тут же сам окосел.
Весьма странно, Запад, это вроде Дьявола вотчина, сатаны там нет. Перерабатывать энергии из одного вида в другой вид будет Майк БМВ там и так, и доставляя посылки. Дьявол там другой, не тот, что у людей, там игры, есть США, Еврозона, Москва, звёздные войны, в основном все говорят на русском языке.
Поднимешься сам выше, попадёшь к Богу, но тут сам, какой путь выберешь, один из двух, красивая жизнь или разочарование. Сатана тут и все тут, кто остался, и при всём этом, Запад в реальности весь к Сатане склонился.
Тут, так же непонятно, как Сатана всё будет получать, как он будет покупать всё себе в магазинах Бога, орудия смерти например.
В общем, ещё так далеко до полной картины. Главное полностью отсёк и развернул, потом меня забрали вместе с папой, такое вообще впервые произошло. Папа тут был, за стенкой, я увидел две нити, по которым мы и полетели прямо к пункту прибытия. Нити были рядом и параллельны друг к другу. Прибыли, я осознал себя за рулём новой чёрной БМВ, точно такая же модель, какая у меня и была, только тут коробка механика и на ручке стояночного тормоза кнопка, на рукоятке.
Мы стояли возле отделения банка, должны были дождаться окончания проводимой там денежной операции, ибо было нужно, как бы личное присутствие. Всё как всегда, тут везде висели запрещающие знаки и тут же включился счётчик, стали деньги снимать, штраф.
Да, это был бы не Бог, если бы было бы, хоть где-то иначе.
Я потыкался, вот тут, поворот, съезд с одностороннего движения на противоположное. Преткнулся между двумя знаками, тут стоять нельзя, но и счётчик не будет накручивать, а то если долго времени это займёт, то сумма набежит астрономическая.
Да, невезуха, не вписался, врубил заднюю, погнал обратно, тут была только эта одна машина, все остальные были в курсе, пешком сюда шли.
Весьма странно, но тут я применил те технологии, что разработал, когда моя спортивная машина упала в яму. Тут я уже сразу же обернулся и смотрел назад. Это было так же продолжение. Бог внимательно смотрел на меня сверху, я же гнал бесконечные варианты, вернее прокручивал. Лицо папы я не видел, только несколько выпирающий живот, вроде пункта прибытия, Майка БМВ возил, Сатану возил, но не на этой машине.
Ехал назад, а в более худшие миры вылетел, капотом вперёд, остановился, проход забит. В воротах застрял грузовичок, за ним другой и вроде легковая. Делать нечего, пошёл на таран, выпихнул за ворота все три машины, потом сам остановился, ворота закрыты.
Мне не нужно на два колеса вставать, у меня масса больше. Выехали, а там сплошной гололёд, у колёс шипы сами вылезли. Я ехал так, куда смотрел, пешеходов объезжал, как хотел, без всякой инерции, с любым разворотом на месте и напрямую. Кучу технологий применил ранее мною созданных. Машина так ездить не может, да, а что ей делать, если я за рулём. Папа в шоке, молча сидит не двигается.
Я определил, никакой, абсолютно никакой памяти ни у кого не остаётся, если их забирают, для решения того или иного, или для встречи со мной. Всё это полностью убирают, возвращая, с одной стороны весьма плохо, вместо этого, сны показывают совершенно не соответствующие тому, что происходит.
Это единственное решение, которое устраивает всех, сказал Бог, иначе же такое начнётся, постоянно разрастаясь, особенно взаимные обвинения, хаос, да и вообще, всё рухнет. Даже я Бог, ничего не знаю, не помню.
Ты единственный, кто сам возвращается, сам рвёшь назад, в реальность, а у всех остальных, это всё блокируется, если их возвращают, нет никаких исключений, ни для кого. Весьма жаль.
Картинка полностью раскрылась, я всё увидел, но об этом не написать, но понятно. Выбрался обратно, красивый мир, уже машины, магазины, нить не оборвалась у папы, моя же нить давно исчезла.
Вот тут стоянка под навесом у магазина, уже вечер, огни горят, первый ряд весь занят, во второй ряд машину ставить весьма опрометчиво, вдруг будут отъезжать, потребуют освободить проезд.
Я справа приткнулся, вылез на пешеходный проход, ничего, обойдут машину не жалко. Жалко было, когда таранил, такая красивая эта машина и там такой же оставалась, где всё блеклое было, а шипы, так вообще.
Понятно почему коробка механика, иначе не смог бы, я и так сцепление рвал, аж скрежетало металлом об металл. Снял со скорости, поставил на ручник. Рука вначале прошла, понятно, нажал на кнопку, выключил зажигание, оставил ключи там с брелком сигнализации, устроился поудобней, рванул назад, в реальность.
Да, наверное, слишком долго я там пробыл, открыл глаза, тьма кромешная, потом рассеялось. Да, нет, попал, потом забрали. Я долго смотрел на свои красные ладони. Я столько убил, как же мне жить с этим.
Вспомнил, у нас в писаниях Яхве, так кичился, выставлял себя, хвастался, топтал я народы и даже красивую одежду забрызгал кровью. Враньё это всё. Передвигался я по трупам. Всё время следил, чтобы не поскользнуться, не уйти в кровавое месиво с головой. Шёл по горло в крови, смотрел, чтобы волной не накрыло бы с головой, чтобы самому не нахлебаться дымящейся кровью.
Все убивают, чтобы сожрать, я же убиваю ради спасения. Всё перемешали, создали искусственные народы. Детей рожают от кого не попадя, по несколько раз замуж выходят, да из разных наций мужья, а дальше тупик, нет дальше им никакого ходу, но это-то ладно, а вот дети. Так потом мутит, это детёныши, сказали Свыше. Весьма странно и это, так любящий, якобы Бог рассуждает. Это всё из Ада идёт, ибо я Бог более высокого уровня и для меня это детёныши.
Сколько различных детёнышей люди сами убивают, ради своей выгоды, ради своего комфорта, ради своей такой вот жизни, а сколько они икры пожирают, всё сами себе забили ложными Религиями идущими снизу из Ада. Сами рвутся туда. Да, там это необходимо для их же жизни там, в реальности, а здесь же всё по-другому.