Свет в одном из окон серой девятиэтажки горел уже вторые сутки. Но на это никто не обращал внимание, потому что сложно среди сотен мигающих окон, выделить только одно.
В окно квартиры было видно, что там находится человек. Это был мужчина. Темные круги под глазами говорили о том, что он давно не спал. Он сидел на диване и, обхватив голову руками, невидящим взглядом смотрел в одну точку.
В его руке тлела сигарета, а рядом стоял стакан с недопитым виски.
Вдруг он соскочил и словно зверь заметался из угла в угол большого холла. Его мысли словно повторяли его движения и метались с ним в такт.
"Как он могла?! Как она могла вот так просто?! Я не понимаю."
И он снова и снова начинал прокручивать события того дня . Утром как обычно завтрак. Жена знала, что он любит, поэтому уже без замечаний делала идеальную яичницу. Начищенные ботинки стояли в прихожей, готовые принять хозяина своим лоском. Супруга отлично чистила обувь. И ей это даже нравилось. По крайней мере он так думал.
В обед звонок. Жена знала, что он терпеть не может, когда его отвлекают на работе. Но в этот раз звонила именно она.
"Ты же знаешь, что я занят!" - недовольно начал он разговор. На том конце провода начали извиняться.
"Прости, но я хотела тебе сказать, что нашла работу. Я думаю, что могла бы снова начать преподавать" - немного испуганно начала супруга.
"Я сказал нет. Мы уже это обсуждали. Я хорошо зарабатываю и если бы не ты со своими дурацкими разговорами, то возможно меня бы уже давно повысили. Все, разговор окончен."
Его слово закон. А законы не обсуждаются.
Вот он идёт в подъезде и представляет как сейчас расскажет жене о том, что кажется он все-таки получит повышение, потому что шеф пригласил его на выходные за город. Звонит в дверь. Ему никто не открывает. Раздражение. Открывает своими ключами и заходит в темноту. Никто не выходит к нему навстречу и только шкафы встречают его зияющей пустотой. И еще записка. Маленький тетрадный клочок со словами "Не ищи нас".
"Как она могла?!" Он повторял эту фразу как заклинание и где-то внутри тем самым успокаивал себя. Успокаивал себя в том, что он не виноват.
Но чем больше он находился с самим собой, тем больше осознавал всю ту ложь, которую он себе пытался вдолбить.
Вдолбить, что он хороший и правильный отец. Хотя он даже не мог вспомнить, когда в последний раз играл с сыном. Когда с ним разговаривал. Просто как с другом. Просто как с ребёнком, у которого есть папа.
Вдолбить, что он идеальный муж. Да кому нужна эта его идеальность. Его жене, которой он не помнил, когда говорил комплимент? Он не знал, какие цветы ей нравятся, что она любит на завтрак, и любит ли она его вообще?
Потому что он все время думал о другом. И о другом и о других. И о том, что подумают эти другие. Боялся, чтобы не подумали, что если он помогает жене по дому, значит он "баба", если решил провести вечер с семьей, а не с друзьями, значит подкаблучник, сюсюкается с сыном, значит не авторитет.
Мужчина остановился. В его голове появилась мысль, которая была иной. Она отличалась от других своим свободным движением, своим полётом.
Он понял, что не жил. Не мог жить. Боялся. Эта мысль словно сняла с него фальш, как вторую кожу. Оболочку, которая была не настоящей.
Без оболочки страшно. Душа становится ранимее, но она начинает чувствовать.
Все чувства потоком хлынули сквозь его тело, словно почувствовав, что свободны.
Он разрыдался. Со слезами выходило все, что отравляло его так мучительно и долго. Начинать жить всегда тяжело и он понимал это. Но он принял решение. Возможно единственно правильное в его новой жизни.
Решительно встав, он подошёл к выключателю и наступила тьма...