СТАРИК И ВОЛЯ
Рассказ
Свою вторую судимость я огреб за попытку грабежа автозаправки. Признав меня виновным, суд приговорил меня к пяти годам лишения свободы. Но, если рассуждать здраво, то никакой вины на мне не было. Я всегда считал, что, раз автозаправки имеют незаконную прибыль на недоливе бензина, то пусть они своей прибылью делятся. Но судья заявил, что своими действиями я пытался подменить государственный налоговый орган.
Но начну все по порядку. Арестовав и продержав меня неделю с алкоголиками и дебоширами, меня наконец повезли в тюрьму. Страха у меня не было. Кто отбывал срок в колонии для малолеток, того следственным изолятором не запугать.
Перетряхнув всю мою одежду и заглянув во все мои дырки, меня определили в одну из хат.
- Хоть не петушиная хата-то? - спросил я у конвоира, сопровождавшего меня в камеру.
- Тюрьма «красная», - ответил мне он, - Петушиных хат нет. Петухи под землей обитают.
Я промолчал. Потому что за второй вопрос конвоиру в «красной» тюрьме вполне можно огрести палкой по шее.
Когда двери моей камеры отворились, я прямо перед собой увидел старика лет семидесяти, трущего мокрой тряпкой узкую полоску пола, разделявшую два ряда двуярусных кроватей. Старик выпрямился, попуская меня внутрь.
Пожелав моим новым знакомым доброго вечера в хату, я переступил ее порог. Хоть тюрьма, в которой я оказался и была «красной», но смотрящий в камере должен был быть. Даром, что звался он тут старшим.
Приглядевшись, я увидел в конце прохода шконку, занавешенную тонким шерстяным пледом.
- Интересуюсь узнать. Смотрящий в камере есть? - спросил я.
- Есть, - чуть отодвинув в сторону шерстяной плед, ответил мне суровый мужчина лет сорока пяти. Об истинных размерах его тела я не мог тогда судить, но и в лежачем положении его тело выглядело огромным.
Пройдя мимо стола и споткнувшись об одну из двух лавок, стоявших по о его стороны, я подошел к старосте.
- Стать сто шестьдесят первая, - держа матрас и подушку в руках, начал я.
- Порядки знаешь? – перебив меня, сказал староста. – Какая по счету ходка?
- Вторая, - ответил я.
- Первая была за что?
- По 213, - ответил я.
- Растешь, - улыбнулся староста. – С хулиганки поднялся до грабежа. Похвально. Погоняло есть?
- Есть, - сказал я.
- Назови.
- Серый, - назвал свою клику я.
- Погоняло надо сменить. Для хулигана такое погоняло канает, а для грабителя надо что-то посерьезней. Проси себе у тюрьмы новое погоняло.
- На какую шконку матрас положить можно? – спросил я.
- Клади на верхнюю, которая свободна, - указав мне рукой на одну из двуярусных кроватей, - сказал староста. - Можешь деда на пальму загнать, а сам на его место внизу лечь. Деда по хулиганке крутят, а твоя статья посерьезней.
- Подземные в камере есть? – спросил я, чтобы по незнанию не поздороваться за руку с кем-нибудь из опущенных.
- Хата чистая, - ответил мне староста. – Не смотри, то дед пол драит, это я его быком назначил. Он чистоту любит. Пусть наводит.
- А те двое? – спросил я, кивнув головой на двух молодых парней, сидевших с ногами каждый на своей шконке.
- У них сам поинтересуешься, - ответил мне староста. - Клади матрас на шконку и дуй до двери.
Подойдя к дверям камеры, я начал стучать в откидывающееся окно «кормушки».
- Чего тебе? – открыв «кормушку», спросил меня контролер.
- Мать - старушка, дай сыну погремушку! - закричал я, высунув голову в окно «кормушки.
- Заткнись, умник! – закричал на меня контролер.
После того, как контролер захлопнул «кормушку», я, повернувшись к своим сокамерникам лицом, стал ждать, какое новое погоняло они мне придумают.
- Чего ждешь-то? – спросил меня староста.
- Погоняло, - ответил я.
- Так тебе его цирик дал, - сказал староста.
- Какое? – не понял я.
- Он тебя умником назвал, значит, быть тебе в нашей хате умником, - сказал староста. - Для не признавшего вины такое погоняло вполне сойдет.
- Но я в сознанке, - возразил я.
- Значит, ты глупый умник из рода фраеров, - сказал мне староста. – По тебе это и видно, раз грев не смог в хату пронести. Ладно, ставь Пемза, самовар, - обратился он к деду. - Поедим хлебца, чифирю заварим, покурим. Надо человека по-людски встретить.
- С первой передачи я верну, - присаживаясь к общему столу, пообещал я.
- Ты где свой первый срок за хулиганку мотал? – подсаживаясь к столу, спросил меня староста.
- На малолетке, - ответил ему я.
- Оно и заметно, - передавая деду электрический кипятильник, сказал мне староста. - Надежды юношей питают. На малолетке передачи своим детям их мамы таскают, а в тюрьме можно передачу и не получить. Не верь, не бойся, не проси и не обещай никому ничего. Люди не всегда помнят о тех, кто вдали.
продолжение следует