Когда-то здоровая и красивая собака ковыляла по улицам старого города. Рыжая шерсть пошла колтунами. Один глаз затянулся белой пленкой и перестал видеть. И, кажется, с лапой было что-то не то. Каждый шаг отдавался резкой болью.
⠀
Он не помнил день, когда он стал таким. Он жил в доме, его кормили, чесали шерсть, переодически поливали какой-то сладкой водой. Он помнил руки. Женские и мужские. Одни его ласкали, другие - играли.
⠀
Потом рук стало меньше. К ним прибавились слёзы. Люди, с которыми он жил, больше не любили друг друга. Больше не любили его тоже.
⠀
Ему было сложно понять, как можно любить временно? Оказалось, что так бывает. Люди разъехались и никто не захотел брать в свою новую жизнь частичку старого. Его. Старого пса.
⠀
Он даже стал забывать как его звали. Джек? Ланселот? Какая теперь разница. Бродячий - его новое имя и новая жизнь.
⠀
Пёс поджал под себя лапу, лизнул её, взвизгнул от боли и мучительно закатил глаза. Было холодно. Был поздний ноябрь.
⠀
Он будет лежать тут пока злой дворник не прогонит его, пнув тяжелым сапогом.
⠀
Пёс уже слышал его шаги. Но сил подняться и убежать не было. Не было сил даже открыть здоровый глаз.
⠀
Сапоги остановились у самой седой морды пса. Потоптались в замешательстве. И чьи-то руки легли на его голову, потрогали уши.
⠀
Пёс боязливо открыл глаз. Это был незнакомый мужчина и пахло от него добротой.
⠀
⁃ Вставай, друг. Полно тебе лежать, так и умереть недолго.
⠀
Мужчина погладил пса по спине, провёл по морде, потрогал сломанную лапу. Пёс завыл.
⠀
⁃ Ну-ну, рано тебе ещё туда. Я на двух ногах хожу, а у тебя все ж таки три. Пойдём-ка, дружище, домой. Тебя накормить надо.
⠀
Мужчина поднялся, взял в руки белую трость, ловко стал ощупывать пространство. Пёс шёл рядом. Старый, неухоженный пёс со слопанной лапой и одним глазом шёл домой. Он был нужен слепому мужчине.