Глава 14.
Найден пятый день метался в бреду. Он не надолго приходил в сознание, протягивал к Прасковье руки и едва слышно шептал:
- Мама.
А Прасковья, как орлица над своим орленком, сидела возле Найдена день и ночь. Она неустанно меняла ему промокшие от пота рубашки и смачивала пересохшие губы мальчика целебным отваром.
На шестую ночь в их избушку постучались. За окном была непроглядная тьма. Небо заволокло тучами. Шёл мелкий, моросящий дождь.
- Ой, матушка, кто бы это мог быть?- испугалась Прасковья.
- Не бойся. Ничего не бойся,- ответила Евдокия, давно ждущая этот стук.
Со свечой в руке она открыла дверь.
В избушку вошёл путник, фигура которого была закутана в длинный плащ. Он скинул с головы капюшон и с поклоном сказал:
- Мир этому дому! Не пустите ли, милые хозяюшки, погреться, да переждать до утра ненастье?
Евдокия жестом велела ему снять мокрый плащ и развешивая его возле печки, ответила:
- Двери нашего дома всегда открыты для добрых людей. Проходи, мил человек. Погрейся возле печи, а я пока соберу на стол ужин.
Евдокия достала из печи кувшин топлёного молока и поставила на стол. Нарезала большими кусками хлеб и сыр, украдкой наблюдая за пришельцем.
Он был относительно молод, хотя в волосах проблескивала седина. В печальных глазах играл непонятный для ведуньи огонёк. Через всю щёку, от уха, до рта, шёл глубокий шрам, что делало его лицо слегка перекошенным, а улыбку зловещей.
Это был воин, не лишенный храбрости и силы, не смотря на не совсем богатырское сложение.
Путник облокотился спиной к тёплой печи и, закрыв глаза, глубоко вздохнул.
Ведунья подошла к нему, тронула за плечо и сказала:
- Проходи к столу. Подкрепи силы.
Он открыл глаза, улыбнулся и, поблагодарив, сел за стол.
- Как звать тебя?- спросила Евдокия, когда путник утолил первый голод.
- Моё имя похоже на солнечный свет, пробивающийся сквозь густую листву деревьев. На голубое, чистое небо, в вышине которого резвятся неугомонные стрижи. На прозрачную, студёную воду, бьющую из-под земли целительным ключом. Зови меня - Ясный,- ответил путник, глядя на огонь, весело потрескивающий в печи.
Всё это время Прасковья тихо сидела у кровати Найдена, который, с появлением в избе гостя, затих. Мальчик перестал метаться в бреду и стонать. Было похоже, что болезнь чудесным образом оставила его. Найден стал ровно дышать, а его ресницы перестали беспокойно вздрагивать. Мальчик спал.
Прасковья боялась пошевелиться, чтобы не нарушить эту тишину.
Ясный оторвал взгляд от огня и пристально посмотрел на Прасковью. От его взгляда, в котором ещё плясали языки пламени, девушке стало жарко. Что-то тяжёлое сдавило грудь и стало трудно дышать. Она попыталась расстегнуть ворот рубашки, но голос Ясного остановил её.
- Тебе уготовано великое будущее, дитя. Твой дар - это дар леса, который в лес и вернётся. У тебя никогда не будет мужа и родных детей. Так как ты избрана даром, который не терпит чужого вмешательства извне. Ты будешь служить ему, он станет служить тебе,- говорил Ясный, глядя в самое сердце Прасковьи.
Найден пошевелился и тихонечко застонал.
Путник встал. Он положил руку на лоб мальчика и закрыл глаза.
- Этот ребёнок избранник мести. Его миссия на этой земле - отмщение. Он оружие, которое не остановить. Но, пока он не достиг того возраста, когда мышцы нальются силой, он не опасен. Я чувствую, что у него на теле есть клеймо,- сказал Ясный, открывая глаза.
- На плече,- ответила Евдокия, всё время внимательно наблюдавшая за путником.
Прасковья оголила руку Найдена и показала клеймо, которое было воспаленно.
Ясный внимательно осмотрел став, состоящий из рун. По отдельности они были безопасны, но вместе, это было сильное оружие, с которым тяжело было справиться.
- Тот, кто поставил это клеймо, вложил в него всю свою злобу и ненависть. Этот ребёнок обречён на страдание.
Путник достал из поясного кошелька шнурок, на котором висел камень рубина.
- Вот, этот камень сделает его жизнь не такой тяжёлой и защитит от болезни.
Он повесил на шею мальчика шнурок и задержал руки над его головой.
А на рассвете путник одел свой плащ и ушёл в самую глубь леса.
После его ухода Найден открыл глаза, улыбнулся, и глядя на Прасковью ясными глазами, прошептал:
- Мама, я очень хочу есть.
Продолжение следует...