*******************************************************************************
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
« Армейский дневник» »
*******************************************************************************
Друзья! Очень хочется знать ваше мнение. Не поленитесь, напишите. Жду вашу критику, замечания, дополнения возможно и возникшие вопросы. (Хотя главная моя цель донести ДО ВНУКОВ информацию о наших предках, ну, и немного о себе)
*******************************************************************************
Говори мне, мама, говори!
Жизнь свою рассказывай подробней,
Всю судьбу сначала повтори,
Не спеши, я сяду поудобней!
Что и как, кто был кому родня,
Всё меня, поверь, интересует!
Нам не хватит для беседы дня,
Ну и что ж, нас это не волнует!
Корни родословной глубоки,
Я мечтаю знать о них побольше,
Времена те были далеки,
Хочется, чтоб помнили их дольше!
Твой рассказ подробно запишу,
Ничего я, вроде, не забыла,
От волненья чувств своих дрожу:
Как же много в жизни всего было!
Связь времён легла на мой листок,
Стало ближе прошлое мгновенно!
Всех эмоций не сдержать поток,
И не нужно это совершенно!
Помнить всё и знать родной свой род
Я считаю, что обязан каждый.
Может, это приведёт народ
В век неравнодушия однажды!
*******************************************************************************
= К И Р О В Г Р А Д =
Сначала было немного неуютно, но это - как обычно на новом месте. Но когда я понял, что из задымлённого, забитого заводами Нижнего Тагила я попал на окраину маленького городка, где практически за забором начинается лес, решил, повезло!
Можно сказать, приехал в лесной санаторий.
Не успев опомниться, я попал не в руки, а, скорее, под крылышко ротного замполита старшего лейтенанта Торгашова.
Главный объект - ленинская комната, соответственно, в первую очередь была для меня задачей номер один, ну, а если оглядеться пошире - то на очереди стоял класс службы, где проходили занятия по обучению специфике охраны объектов, которые находились под нашей опекой. На жилой зоне в караульном помещении также был класс для занятий военнослужащих, которые дежурили там круглые сутки. Странно звучит: охраняют заключённых, если вдуматься. На самом - то деле они охраняли спокойную жизнь мирных граждан от этих заключённых. А жилую зону усиленного режима, которую охраняло наше подразделение, называли пионерским лагерем.
На территории подразделения располагался городок собаководства, где жили наши хвостатые помощники, и где военные кинологи сами обучались, и, конечно, проводили занятия со своими подопечными. Соответственно, и они ждали помощи художника. Для одного человека это был очень большой объём работы. Но меня это радовало. Чем больше работы, тем меньше в морозы будут привлекать меня к службе на объектах. Теперь ведь моя должность, как и у всех, называлась – рядовой стрелок, а художник - это по совместительству. И так же, как и всех, в экстремальных ситуациях меня могли привлечь к основной боевой службе с автоматом в руках.
*******************************************************************************
« Боевая служба »
Начиналось лето. Сходить на службу в такую хорошую погоду, и постоять на вышке в летний солнечный денёк - просто одно удовольствие! В один из первых дней в новом подразделении мне сообщили, что завтра я иду на какой - то там узел связи в караул. Я, конечно, не исключал такой возможности, но почему - то предполагал, что меня основательно запрягут на оформительском поприще. В охотку всё интересно. Я даже не подумал, что мог бы намекнуть замполиту, и он в момент отправил бы меня в ленинскую комнату на основную работу. Наверно, мне тогда тоже хотелось испытать всё, что испытывали мои сослуживцы. Настало утро. Я чётко запомнил этот день, потому что это был мой первый выход на боевую службу. Оделись, позавтракали, получили оружие, патроны, построились во дворе и направились к зоне за своими подопечными. Для ребят всё было привычно и буднично.
Принимали под охрану. Конвоировали на объект. А вечером возвращали обратно. И это происходило каждый день, кроме выходных. Но для меня в этот первый день как будто прокручивались кадры из кинофильма, который напоминал многие картины про Великую Отечественную войну. Солдаты с оружием, злые овчарки, толпы военнопленных, команды командиров, шарканье сотен ног по пыльной дороге.
Нас было человек десять – двенадцать, и одна злая овчарка. А когда вывели добрую сотню заключённых, скажу честно, мурашки забегали по спине, тем более, что эта сотня оказалась именно за моей спиной.
Так как режиссёром в этом фильме выступал сержант- начальник караула, соответственно, по его приказу я и оказался в голове этой немаленькой колонны.
Проводник с собакой шёл с левой стороны, и отрезал колонну от кустов, тянувшихся вдоль нашей дороги. Я, конечно, частенько оглядывался, но старался не показывать, что моей спине не очень нравятся такие попутчики.
Автомат на животе, руки на автомате, как будто я попал на кадры военной хроники, запечатлевшей прогон пленных фашистов через Москву.
Пешее конвоирование у нас применялось только на этот объект, потому что до узла связи, который строили заключённые, было не более пяти сотен метров. Где-то посередине пути нам повстречалась небольшая рыжая дворняжка и зекам, каким - то образом, удалось подманить её и даже взять на руки. Я тогда удивился и подумал, зачем им такая обуза и чем они собираются её кормить. Но впоследствии мне объяснили, что всё наоборот, и собаку они съедят. Тем более, что собачьим мясом на зоне лечатся от туберкулёза. Вот так. Если не лекарство, то калории.
День прошёл без происшествий, если не считать недовольного замполита, перед которым мне ещё пришлось оправдываться, почему я не послал всех куда подальше и не объяснил, что моим главным начальником является товарищ Торгашов, который запрещает задействовать меня куда - то без его ведома. В глазах замполита выглядело так, что я отлынивал от своих прямых обязанностей, прохлаждаясь на вышке. После этого все сержанты получили приказ оставить меня в покое и задействовать только в экстренных случаях.
*******************************************************************************
Шло второе полугодие моей службы. Работы было много. Скучать не приходилось. Я потихоньку обживался на новом месте.
Ленинская комната располагалась так здорово, что тому, кто хотел попасть в неё, надо было войти в здание роты, подняться на второй этаж, пересечь всё спальное помещение, и уже по другой лестнице опуститься до тупика, в котором соседствовали медпункт, библиотека и моё рабочее место - Ленкомната. Основной вход в медпункт был с улицы, соответственно, всё остальное, находящееся в тупике, было в моём распоряжении. Небольшое помещение библиотеки быстро отдали мне, так как все материалы оформительского и фотографического хозяйства хранить было больше негде. Вот так я опять заимел «личный кабинет», в котором, по крайней мере, мог спокойно написать письма, напечатать фотографии, да и просто хранить под замком свой фотоаппарат и прочие запасы, присланные из дома. А также, когда после команды «подъём» глаза не слушались и закрывались сами, у меня была возможность потихоньку спрятаться в библиотеке и подремать немного до завтрака. Но главное, что мне больше всего нравилось- это то, что моё рабочее место не было проходным двором. Конечно, если там не проходили какие – нибудь собрания или занятия. Такое случалось редко, а в основном было тихо и спокойно.
*******************************************************************************
Небольшое отступление.
Не могу обойти стороной один эпизод. Не помню, по какой причине мы тогда лишились старого командира взвода, но на его место нам быстро прислали замену. На наше счастье, выделили человека с погонами, но далёкого от армии, сугубо гражданского. Лейтенант Шамахов оказался ветеринаром, только что получившим высшее образование, и обязанным отдать государству долг, правда, не в солдатской шинели, а в офицерской.
В тот день в очередной раз я посиживал в библиотеке, дожидаясь окончания занятий. Свободные от службы ребята моего взвода временно оккупировали ленинскую комнату. Парадом там командовал Шамахов. В какой-то момент сквозь приоткрытую дверь слышу, как в коридор вышли двое. Прислушался, похоже, что это наш новый командир и сержант Аюбов.
Хоть и разговаривали они очень тихо, но было ясно, что Шамахов попал в трудную ситуацию.
Когда я понял, о чём идёт речь, мне большого труда стоило сдержать смех. Видимо, кто-то во взводе проштрафился, а что было дальше, я услышал из коридора.
До меня донёсся шёпот Шамахова:
Шарип, я думаю, надо бы ему пару нарядов объявить вне очереди. А как это сделать - не знаю!
Аюбов, прошедший сержантскую школу, конечно же, в этом вопросе был намного грамотнее своего собеседника.
Далее пошёл инструктаж.
-Товарищ лейтенант, сначала надо его вызвать – «Рядовой Разумбаев, выйти из строя!». А если в ленинской комнате – «Встать, смирно!»
- Ну, а уже потом: «Рядовой Разумбаев, объявляю Вам два наряда вне очереди».
На этом инструктаж закончился, и ветеринар Шамахов в сопровождении сержанта Аюбова удалился в ленинскую комнату исполнять обязанности командира взвода.
Уверен, что такая картина повторялась частенько, но не всегда этому были свидетели.
Думаю, и к его дембелю офицер из него вряд ли получился бы. Не тот это был человек.
*******************************************************************************
Временами, когда мне сильно надоедало это бесконечное сидение над планшетами, заполняемыми мной разной чепухой, типа отчётов об очередном пленуме или съезде КПСС, я, несмотря на распоряжения моего шефа, старался улизнуть на службу. Можно сказать- выйти за забор - на людей посмотреть, и себя показать. Но иногда и на самом деле, из - за нехватки работоспособного люда, приходилось идти на подмогу, потому что основная наша обязанность была, конечно, главнее всей моей наглядной агитации.
*******************************************************************************
Как - то раз я напросился на службу. Была прекрасная летняя погода. Сержант Шарип Аюбов сообщил, что завтра он идёт начальником караула, на очистные. Это означало, что там заключённые строят очистные сооружения для города, и что этот объект - самый дальний от нашего подразделения. Ну, а мне было всё равно куда, лишь бы подальше от ленкомнаты.
Как и на все остальные удалённые объекты, на очистные заключённых доставляли на грузовиках.
Обычно это происходило так. Рядом с жилой зоной стояла большая эстакада - это такой деревянный помост на высоких железных ногах. Размер этих ног соответствовал высоте сто тридцатых «ЗИЛов», которые и подкатывали к эстакаде за нашими работягами. Когда очередную бригаду выводили с территории жилой зоны, мы брали её под охрану и конвоировали до места погрузки. По команде пересчитанные зеки поднимались на эстакаду и заходили в своеобразные будки, в которых они и доставлялись на объект. Будки имели крышу, три стены, лавки, а при входе отдельные пространства для охранников. Всё это было сварено из металла. Соответственно , конструкция была крепкая и надёжная. Когда грузовик подходил вплотную к краю эстакады, заключённые заносили свой домик в кузов через открытый борт.
Для этого по команде они хватались за железные лавки, поднимали будку, а так как у неё не было пола, они маленькими шажками, как сороконожка, сначала по эстакаде, потом по кузову машины двигались до того момента, пока не упирались в передний борт. Мы же закрывали задний борт и рассаживались по своим местам, отведённым для конвоиров. Практически до всех объектов путь занимал всего лишь несколько минут. Городок был маленький, а строительство велось в самом городе или на его окраинах.
Я хотел рассказать маленький смешной случай, а начало получилось, как инструкция для конвоиров.
Когда часовые заняли свои места на вышках, а заключённых выпустили на работу, я отправился в караульное помещение, потому что в этом карауле у меня были обязанности подменного часового. То есть я должен был подменить ребят на вышках - на обед, в туалет, ну, а если зима, то немного погреться и отдохнуть. Первым делом начальник караула - сержант должен был доложить по телефону, что караул приступил к охране объекта, и что всё в порядке. Но так как до нашей стройки телефонные провода ещё не дотянули, с нами была радиостанция, при помощи которой в принципе можно было связаться с ротой.
Правда, ребята говорили, что это получалось очень редко, так как местность была холмистая, а стройка располагалась в низине. И на этот раз все наши попытки не увенчались успехом.
Аюбов, обладающий неплохим чувством юмора, начал небольшой спектакль. О чём я сразу и не догадался. Он сделал вид, что сильно расстроился по поводу отсутствия связи. Стал говорить, что нас могут наказать за то, что не связались с начальством. И решил использовать последний способ, можно сказать, - последний шанс. Позвав молодого таджика рядового Батырова из последнего призыва, который почему - то тогда оказался на КПП, а не на вышке, сержант взял его пилотку, развернул её на всю ширину, и стал серьёзно объяснять и показывать ему, как с её помощью загонять радио – волны в помещение. Потом вывел помощника на улицу и определил место недалеко от двери, на котором он и начал размахивать своей пилоткой.
Сержант же вернулся к рации и стал громко кричать, еле сдерживая смех:
«Рота, рота. Я очистные. Вас плохо слышно!».
Таджик махал руками, как ветряная мельница.
Мы с заместителем начальника караула беззвучно ржали, зажимая рты руками. И, конечно же, не могли поверить в такую ужасную техническую безграмотность.
*******************************************************************************
« Арбузный телевизор »
Как - то удалось поучаствовать мне в одном интересном мероприятии. Это было примерно в то время, когда начиналась арбузная пора.
Наш командир старший лейтенант Климин (кстати, во всей нашей дивизии он был самым молодым командиром роты), нашёл для нас небольшую халтурку в виде разгрузки вагона с арбузами.
Небольшую бригаду на эту работу сержанты, похоже, собирали из самых блатных кандидатов. Ну, и разве я мог отказаться от такого предложения? Обычно на похожие мероприятия задействовали чёрный воронок. Его роль у нас выполнял ГАЗ-51, с цельно - металлическим кузовом, который обычно использовали для перевозки небольшого количества заключённых. Нас, правда, было многовато для этой душегубки без окон. Но, как говорят - в тесноте да не в обиде! Сначала мы налетели на вагон всей оравой, да ещё и со свежими силами. Но потом поняли, что только толкаемся и мешаемся друг другу. К этому времени часть вагона была уже освобождена, и можно сказать, что образовались укромные уголки.
Как-то само собой получилась очерёдность, когда половина бригады отдыхала в этих укромных уголках, и, соответственно, потихоньку занималась дегустацией арбузов. А другая половина бросала арбузы из вагона, и ждала свою очередь на вкусный перерыв. В охотку мы так надегустировались, что раздулись здоровей тех арбузов! Странно, но собираясь на такую своеобразную работу, почему-то ни у кого из нас не возникла мысль, чтобы захватить хоть какой - нибудь маленький ножичек. И, когда дело дошло до главного, нам пришлось варварским способом, голыми руками бороться с толстыми корками, добираясь до самого вкусного. Скажу честно, никогда в жизни я больше не ел таких сладких и душистых арбузов! Хотя, возможно, нам просто это только казалось, после пшённой и гороховой каши. После этого страшного обжорства, слава Богу, никаких страшных последствий не было. Никто в больницу не попал.
Хотя последствие все - таки было, но очень приятное. Через несколько дней на моём рабочем месте появился огромный цветной телевизор.
И, конечно, в свободное время к нему потянулся народ. Ведь в ленинской комнате, можно сказать, появилось окно в мир! А когда мне приходилось работать вечерами, было даже веселей с компанией телезрителей. Ну, а в двадцать один ноль - ноль показывали программу «Время», и практически всегда, как только на экране появлялся Кремль или виды Москвы, вся аудитория поворачивалась в мою сторону с радостными возгласами:
«Москвич, твой дом показывают!».
Наверно, немного завидовали. Частенько спрашивали:
-Москвич, а ты от Кремля далеко живёшь?
Я отвечал, что :
-На метро минут 25 – 30.
-А это сколько километров? -
продолжали они.
-Наверное, километров двадцать будет -
отвечал я.
-Это далеко!
И они в этот момент, скорее всего, вспоминали свой кишлак, и районный центр за двадцать километров, до которого - три дня на ишаке, да ещё по какой- нибудь горной дорожке! Иногда, после отбоя, то есть после 22-х часов, когда ожидалась очень интересная программа или фильм, ко мне в ленкомнату пробиралось несколько моих товарищей, и мы за компанию имели возможность посидеть у телевизора. Но, если дежурил старшина роты, очень строгий пожилой прапорщик Ханзафаров, татарской национальности, мне приходилось делать вид, что я выполняю срочное задание замполита, а моим друзьям надо было прислонять к партам большие планшеты, и, выглядывая из-за них, смотреть на экран. Когда же приходил старшина, они прятались и сидели как мышки, в надежде что он не будет заглядывать за планшеты. Как ни странно, но всё время им везло, хотя может, он и догадывался, но делал снисхождение.
Практически сразу, как только появился телевизор, меня вызвал командир роты Климин и объявил, что назначает меня «главным по телевизорам», а если без шуток, то ответственным за сохранность нашего телевизора. С этого момента, соответственно,- потому что почти всегда без отлучки нахожусь в подразделении - телевизор буду включать только я, и просмотр телепередач будет проходить только в моём присутствии.
А в крайнем случае, эту миссию я мог доверить сержантам, которые меня подменяли, когда мне надо было куда-то отойти. Для того, чтобы никто не смог включить самовольно, мне приказали вытащить из телевизора фишку, которая на самом деле выполняла функцию смены напряжения с 220 на 127. При отсутствии этой фишки телевизор работать не мог. Вот так, как «Ваня- ключник», я и таскал всё время в кармане, правда, не ключи, а конечно, эту драгоценную фишку! Вечерами, когда у ребят появлялось свободное время, посыльные, от группы телезрителей, разыскивали меня, где бы я ни находился. Но, чаще всего, этого делать не приходилось, потому что, особенно вечером я, как и все, отдыхал, занимался своими делами.
*******************************************************************************
(На фотографии выше видно ещё не законченный планшет. На нём мне пришлось освещать прошедший с 30.03. по 09.04. 1971 года очередной съезд КПСС. Дело серьёзное. Но самое смешное, что я, главный в подразделении беспартийный и не комсомолец, занимался такой наглядной агитацией по собственному разумению. Мой «дружок» замполит сваливал на меня подобное, не задумываясь. Что я там напишу, его даже и не волновало. Он бросал мне газеты, брошюрки, фотографии. Далее, что использовать, что отсекать, было уже полностью на моей беспартийной совести.)
*******************************************************************************
И конечно же, имея свой «кабинет», в библиотеке я писал письма, читал, проявлял плёнки, печатал фотографии, и так далее, и тому подобное.
*******************************************************************************
« Дезертир – рядовой Стасюк »
Для полноты картины хочется рассказать пару случаев, которые показывают, что в армии бывает всякое, и даже у нас не только заключённые, но и сами солдаты - могли устроить кучу проблем всему личному составу. Наши сослуживцы, которые были призваны весной 1972 года, то есть на полгода раньше нас, застали очень неприятное событие, произошедшее в нашем полку, скорее всего, летом. Случилось это в Нижнем Тагиле в той роте, где мне пришлось побывать во второй командировке в начале 1973 года.
Началось это так. Солдат, которому оставалось служить несколько месяцев, напился на посту до такой кондиции, что, плюнув на всё, с автоматом в руках отправился на прогулку. Протрезвев, он, конечно, сообразил, что за такое по головке не погладят. Не знаю, какой срок, но «дисбат» ему был обеспечен. Вместо того, чтобы сдаться и получить минимальное наказание, он решил, что назад хода нет. Из пьяного дурака он превратился в настоящего дезертира. Обычно у нас говорили, что «зек отправился в бега». А тут - с автоматом совершил побег наш сослуживец, чей- то товарищ и земляк! Весь полк стоял на ушах. На всех дорогах выставляли розыскные посты. Те, кто в это время оказались на службе по охране жилых зон, дежурили бессменно, так как всех свободных военнослужащих поголовно отправляли на розыск.
Первое упоминание о беглеце пришло из населённого пункта, который располагался на дороге Нижний Тагил – Свердловск. Люди сообщили, что голодный дезертир, угрожая оружием, отобрал продукты, не причинив никому никакого вреда. С этого момента основное усилие было направлено на это направление. Было понятно, что он направляется в большой город Свердловск, где можно легко затеряться и найти транспорт для дальнейшего продвижения. Вскоре пришло сообщение от милиции свердловской области, которая так же бросила все силы. Где - то на дороге из проезжающей милицейской машины заметили человека, одетого в военную форму. Это был наш дезертир. Он тоже обратил внимание на то, что его засекли. Недолго думая, беглец вскинул автомат и дал по машине короткую очередь. Как учили. Пролилась первая кровь. Милиционер был легко ранен, но все тогда поняли, что дезертир сдаваться и не думает. После перестрелки с милиционерами стало ясно, что он приближается к городам Невьянск и Кировград, непосредственно к тем местам, где располагалось наше подразделение.
Комсорг нашей роты рядовой Маловичко, призванный весной 1972 года и непосредственно участвовавший в этих событиях, рассказывал мне, что тогда на розыскные посты бросили буквально всех. Повар из нашей роты, которому так же, как и беглецу, оставалось служить несколько месяцев, возможно, за два года засидевшийся на кухне, изъявил большое желание поучаствовать вместе со всеми. Маловичко попал в его группу, где повара, так как он был уже «дедом», назначили старшим. Они стояли на трассе. Как и везде на дорогах, они останавливали автотранспорт и проводили проверку. Очередной автобус отпустили быстро. Народу в нём было много, и перетрясти всех было проблемно. Но когда маршрутный ушёл, старший засомневался. Ему показалось, что в окошке автобуса мелькнула военная форма. Быстро остановив подъехавший мотоцикл, он прыгнул в коляску и скомандовал водителю догонять автобус. По поводу дезертира повар не ошибся, и, когда мотоцикл начал обгонять автобус, беглец, находящийся там, всё понял. Угрожая пассажирам автоматом, он приготовился к встрече. По приказу нашего военнослужащего водитель стал открывать двери. И, как только они распахнулись, прозвучал выстрел. Ужасно, но пуля попала точно в лоб нашему несчастному повару. Он замертво упал на дорогу, а беглец скрылся за деревьями и продолжил свой кровавый путь. Мне кажется, что розыск после этого превратился в масштабную военную операцию. На помощь нашим подтянули подразделения и других войск, которые дислоцировались где-то в этих местах. Кольцо вокруг нашего дезертира начало сжиматься.
Маловичко, который мне всё это рассказывал, попал в тот день в небольшую разведывательную группу, которая шла впереди и прощупывала местность. Хочу сказать, что, скорее всего, разведчики они были никакие. Когда за их спинами прозвучали первые выстрелы, разведгруппа находилась далеко, оторвавшись от основной цепи, прочёсывающей лес. Получилось так, что хорошо замаскировавшегося дезертира они просто не заметили, а он пропустил их, не выдавая себя. Но когда он понял, что на него надвигается цепь, и что отсидеться не удастся, его автомат заговорил.
Так как впереди своих подчинённых шёл сам командир полка, первая очередь уложила на землю именно его. Пули угодили в живот, но, забегая вперёд, скажу, что подполковник выжил. По словам врачей, ему повезло- из - за того, что он не спал и не ел несколько дней, пуля прошла и не задела ничего важного.
Когда началась стрельба, растянувшееся подразделение выходило к небольшой железной дороге местного значения. Командира ранило практически на рельсах, так как с другой стороны было хорошо видно выходящих на насыпь. По цепи вмиг пронеслась весть, что командира убили. Мой рассказчик говорил, что началось такое! Разведчики залегли. Пули свистели над головой. Грохот стоял, как будто шло настоящее сражение! Ребята, когда услышали ужасное сообщение про командира, которого любили и уважали, не обращая внимания на команды, начали опустошать рожки своих автоматов. Страшно подумать, сколько пуль летело в то место, откуда дезертир решился опять стрелять в своих сослуживцев. Когда же всё затихло, и ответных выстрелов из леса уже не было, офицеры спустились с насыпи к тому месту, где окопался беглец. Группа разведчиков, в которой находился наш комсорг, тоже вернулась к железной дороге. Его слова были такими: мокрое место осталось от дезертира, который нажал на курок, подняв автомат в сторону своих товарищей и командира.
Срочно по рации сообщили о ранении подполковника. Так как к этому месту других дорог не было, по железнодорожным путям оперативно подогнали тепловоз, на котором командира и доставили в город.
Вот такими ужасными последствиями закончилась пьяная прогулка человека, который совсем скоро должен был вернуться домой к родителям. Пойти работать. Жениться. Родить детей. И так далее. И тому подобное.
*******************************************************************************
« Самострел »
Это, кажется, происходило тем летом 1973 года, когда я переехал на новое место службы. За настежь распахнутым окном было тепло и солнечно. И, как всегда, тихо на нашей городской окраине. Лишь иногда с улицы через окно доносились разговоры ребят, да чирикание птиц. В это время я занимался оформлением класса службы, который находился на втором этаже, буквально над ленинской комнатой, рядом с казармой, где стояли наши кровати. В основном было много работы по копированию на планшеты рисунков из большого «секретного» альбома с названием «ухищрения заключённых во время побегов».
Для того, чтобы мне побыстрее справиться с черновой, подготовительной работой, по просьбе замполита, несколько раз с зоны приводили помощника. Он, как и я, занимался оформительской работой. Только на зоне. В эти дни я, как и мой напарник, работал под охраной. Целыми днями на нас было направлено дуло автомата конвоира, который был приставлен для охраны моего коллеги.
Смешно, наверно, было, когда его, а заодно и меня, конвоировали на обед. Мы шествовали через длинную казарму, мирно беседуя, а конвой , как привязанный, шёл за спиной. В столовой мы обедали в самом дальнем углу в гордом одиночестве. Охранник же садился у выхода и, не спуская с нас глаз, орудовал ложкой. Ему тоже надо было покушать. На его столе красовался своеобразный натюрморт. Под носом стояла тарелка с супом, в правой руке ложка, а под левой рукой - автомат.
В основном же мне приходилось корпеть над планшетами в одиночестве. Заключённые работали на стройках, наши солдаты их охраняли, в роте оставалось так мало народу, что, как говорится, наверное, муху можно было услышать, которая летала по казарме. В минуты отдыха или перекура я усаживался на подоконник, и с высоты второго этажа с удовольствием разглядывал окружающие пейзажи. В голове у меня крутилась одна мысль, которую я потом частенько озвучивал. На эту красоту смотреть бы из окна туристического автобуса, а не через армейский забор.
Так вот, в этот день, о котором я хотел рассказать, как всегда было одиноко и скучно, единственное, что поднимало настроение- это хорошая погода за окном. В очередной раз я присел перекурить. Но не прошло и нескольких секунд, как со стороны жилой зоны прогремел одиночный выстрел, который в такой тишине спутать нельзя было ни с чем. Тем более, моё окно смотрело именно туда. Я сразу понял, что в карауле что - то случилось. С небольшим опозданием в роте зазвонили телефоны. Забегали туда - сюда дневальные и дежурный по роте. От них я узнал, что в карауле кто - то стрелял или даже стрелялся.
Потом, спустя много лет - в 2009 году, будучи в гостях у Шарипа Аюбова в городе Страсбурге, я узнал подробности.
В тот злополучный день он выполнял обязанности начальника караула, охранявшего зону.
Так как в армии полное самообслуживание, то и на службе в карауле ребятам всё приходится делать самим. Если снег - надо почистить дорожку у крыльца. Поели принесённый обед - надо помыть за собой посуду. Отдохнули - заправь кровать. На улице грязно, значит - придётся не раз пробежаться по коридорам с тряпкой и шваброй. Это, даже не говоря о прямых обязанностях по охране объекта. Как объяснил мне Аюбов, одному часовому - молодому, только что начавшему службу парнишке из средний Азии, показалось, что (так как я точно не запомнил главной причины, назову несколько):
возможно, его долго продержали на вышке, и из-за этого он позже пообедал, чем все остальные;
возможно, что во время отдыха ему поручили произвести небольшую уборку, а он посчитал это излишней нагрузкой;
возможно…
Возможно, но…
Сделаю небольшое отступление. Образно говоря, «дедовщиной» у нас и не пахло. Тем более, никакого рукоприкладства и издевательства. Я же для себя объяснял это очень просто. Каждый задумывался, стоит ли сегодня унижать или издеваться над сослуживцем, который завтра с автоматом и боевыми патронами с большой вероятностью окажется с тобой на одном объекте. И кто даст гарантию, что он не передёрнет затвор, и не направит оружие в сторону своего обидчика? Может быть, я и не прав, но мне казалось, что именно это являлось главной причиной отсутствия у нас «дедовщины».
Не буду копаться во множестве причин. Главное, что закончилось это трагически. У моего товарища в карауле, на вышке произошёл самострел. А самое странное- что пуля, выпущенная из автомата, попала не в голову, и не в сердце. Выстрелом была сильно изуродована нога, и, видимо, не очень опытным хирургам из местной кировградской больницы, к сожалению, спасти нашего бедолагу не удалось. Конечно, было большое разбирательство. Нервы моему товарищу потрепали прилично. Слава Богу, что всё обошлось.
Когда же приехали родные погибшего и узнали всю правду, произошло невероятное. Отец этого солдатика отказался забирать на Родину тело своего сына, опозорившего весь их род.
*******************************************************************************
« Гроза »
Точно не могу вспомнить когда, но, кажется, с того момента, как я появился на новом месте службы, начали проводиться работы по оснащению жилой зоны новой электронной системой охраны.
Небольшая справка.
***************************************************************************
Вокруг зоны, если моя память не подводит, было семь рубежей. Семь ограждений. А если проще, семь различных заборов. Если начать с территории зоны, то внутри находились два первых ограждения, состоявших из двухметровых столбов и натянутой на них колючей проволоки. Далее шла контрольно - следовая полоса, за которой располагалось основное ограждение - это глухой забор, высотой около четырёх метров, который сверху заканчивался несколькими рядами колючей проволоки. За ним был такой же высокий забор, но не глухой, а из колючей проволоки, закреплённой на металлических столбах плотными рядами. Далее было самое интересное пятое препятствие. Это, можно сказать, шатёр высотой примерно метра три, из металлической паутины. На шестом рубеже была опять колючка на столбах. Ну, а завершалось всё это маскировочным дощатым забором, который своими тремя метрами прикрывал всё безобразие, о котором я написал выше.
А к этому хозяйству прикладывались четыре незастеклённые, и, соответственно, не отапливаемые вышки по углам, с автоматчиками, дежурившими круглые сутки.
***************************************************************************
Долго ли, коротко, но систему достроили, антенны натянули, приборы отладили. Правда, первое время командир роты не доверял автоматике, и сигнализация работала сама по себе, а часовые на вышках стояли, как будто её и не было. Но, если честно, они могли валять дурака, потому что система была надёжной, и на самом деле часовых можно было убирать совсем. Теперь в обязанности караула входило быстрое реагирование на срабатывание сигнализации и непременное задержание беглеца, если тот преодолеет все ограждения и, тем более, не запутается в стальной паутине.
Помню, что когда проверяли взаимодействие системы и караула, то крепкий спортивный военнослужащий из нашей роты преодолел всего лишь три препятствия, начиная с паутины. Несмотря на то, что он применил некоторые хитрости для того, чтобы перелезть и не запутаться в стальных струнах, и что остальные два препятствия не составили для него большого труда, финал его побега был предрешён. Спрыгнув с забора на улицу, можно сказать, попав на свободу, он оказался в прямой видимости приближающегося караула, которому только и оставалось, что пустить вдогонку хвостатого помощника, от которого даже хороший спортсмен далеко бы не убежал. Это доказывало то, что если бы кто-то решил испытать судьбу и старательно преодолел все семь рубежей, ни одного шанса у него просто бы не было.
Примерно в это время произошёл случай, который частенько вспоминается, потому что служба у нас была относительно спокойная, и даже такие события, о которых я хотел рассказать, происходили крайне редко. Заканчивался один из обычных осенних дней. На улице уже было прохладно. То есть, от нечего делать, на прогулку из помещения выходить большого желания не возникало. Как всегда, в 22 – 00 прозвучала команда «отбой», и все свободные, которые не были задействованы на боевой службе, с превеликим удовольствием попрятались под тёплые одеяла с большой надеждой, что в ближайшие восемь часов в своих снах они отправятся кто в Ташкент, кто в Душанбе, некоторые в Смоленск, или Горький. А один из этой компании собирался в эту ночь в столицу. Пока они там во сне проходили паспортный контроль, на улице разразилась страшная гроза, на пару с таким ливнем, который, скорее, можно было сравнить с приличным водопадом! Когда посреди ночи дежурный громкими криками : «Тревога, подъём!» - стал будить мирно сопящую роту, первые продравшие глаза не могли ничего понять. В подразделении была полнейшая темнота, иногда пронзаемая яркими вспышками молний, которые ещё больше слепили ребят, натягивающих одежду и сапоги, можно сказать, на ощупь. Дежурный, торопя и подгоняя, объяснял, что весь город остался без электричества. Было понятно, что какая - то хитрая молния попала куда надо, и теперь - кровь из носа,- мы должны выполнить свою главную обязанность, во что бы то ни стало! Не помню, был ли электрический фонарь у дежурного, но автоматы и патроны в оружейной мы получали при свечах. Темп был ужасный, всё происходило на бегу. Ведь зона с момента аварии находилась в полной темноте, и с сигнализацией, которая могла в любой момент отключиться из-за опустошённых аккумуляторов или воздействия грозы. Понятно, что часовых на вышки начальник караула поставил, но что они могли в ночи разглядеть сквозь такой ливень! Наверное, дальше своего носа ничего и не видели. Как и положено быть в армейских условиях, всё произошло очень быстро. Только что мы соскочили с кроватей, а уже с автоматом на плече несёмся к зоне. Получаем задание и быстро приступаем к выполнению. Задача же была простой. Мы должны были окружить зону, подстраховать часовых, и не допустить побег. Местоположение нам определили -между шестым и седьмым ограждениями. То- есть, мы должны были встать спиной к дощатому маскировочному ограждению и перекрыть доступ к последнему рубежу, перемахнув через который , заключённый оказался бы на свободе. Когда горячка спала и мы сквозь потоки дождя начали приглядываться к окружающей обстановке, оказалось, что мы, как слепые котята, не видим даже своих товарищей, которые стоят по соседству на расстоянии не более десяти - пятнадцати метров. Конечно, было ужасно неуютно в таком положении, тем более, холодная вода с головного убора стекала за шиворот. С промокшей до нитки одежды пробиралась вовнутрь сапог. Без преувеличения можно сказать, что на нас не было ни миллиметра сухого места. Думаю, если бы сборы были не такими спешными, наверняка, нашлись бы плащ палатки, и не были бы мы тогда похожи на мокрых кур, прижимающихся к забору. Но в тот момент было не до того. И единственная мысль крутилась в голове: неужели до рассвета не дадут электричества, и придётся торчать тут ещё несколько часов? А так хотелось, чтобы это закончилось побыстрее, чтобы забраться обратно под своё тёплое одеяло и забыть всё это, как страшный сон!
Честно говоря, я уже забыл подробности окончания этого происшествия. В той ситуации было не важно, вернулись мы тогда в подразделение с наступлением рассвета, или немного раньше, когда устранили аварию. Главное, что мы выполнили поставленную задачу и потом спокойно досматривали сны практически до обеда. Командиры решили, что мы честно заработали такую компенсацию.
*******************************************************************************
« Операторская ИТСО »
Когда встал вопрос, что скоро полностью придётся переходить на охрану зоны без использования часовых и что на сигнализацию можно надеяться на сто процентов, группа технарей из нашей роты, которые устанавливали, отлаживали и испытывали систему, начали подбирать кандидатов на должности операторов.
Не могу сейчас точно вспомнить- предложили мне, или я сам напросился на эту работу, но, можно сказать, на моё счастье - я попал в эту небольшую бригаду, состоящую из шести человек. Скорее всего, мне тогда помог один из моих товарищей, смоленский парень нашего призыва, под фамилией Минченков.
Владимир Минченков хорошо разбирался в этой замысловатой сигнализации. И, если можно так выразиться, был одним из ведущих специалистов, которые днями и ночами корпели над нашей охранной системой.
Так как в роте было три взвода, и они ходили на охрану жилой зоны по очереди, получалось, что каждые третьи сутки мне с напарником приходилось отправляться в операторскую, которая, для меня лично, была и переменой обстановки, и таким желанным отдыхом от планшетов, карандашей и кисточек. График дежурства со сменщиком мы устанавливали сами, тем более, нас в этом никто и не контролировал. Чаще всего, мы дежурили по двенадцать часов. Например, сегодня я дежурю у пульта управления днём, а он ночью, а через двое суток наоборот. Немного тяжеловато, но, когда отбарабанил своё время, наступают часы, в которые можно углубиться в чтение книг, написание писем, да и просто, при сильной усталости, можно завалиться и дрыхнуть все двенадцать часов, если, конечно, ничего не помешает вашему сну.
Иногда нас беспокоили телефонные звонки, так как одной из наших обязанностей было обслуживание небольшого коммутатора. В основном , как когда-то барышни телефонистки, мы соединяли абонентов из роты, зоны и караульного помещения. Клиентов было мало, ну и беспокойства от них было немного.
А вот самой неприятной причиной было срабатывание системы. Так как антенны располагались на ограждениях от самой земли и до самого верха, то доставалось нам иногда и от крыс, задевающих своим хвостом сигнализацию, и от больших птиц, садящихся на антенны, натянутые поверх ограждения. Особенно первое время, когда система была настроена на самую большую чувствительность, и караулу, и нам приходилось частенько проверять, не надумал ли кто рвануть на прогулку. А для этого, при срабатывании сигнализации, оператору приходилось бежать внутри зоны между двумя колючками, то есть между первым и вторым ограждениями. Караул же, как я уже писал, должен был бежать вокруг зоны и встречать нарушителя на улице, за маскировочным забором. Задача оператора была всего лишь визуальный контроль состояния антенн. Перелезающего через забор заключённого он вряд ли увидел бы в тот момент. Да и крысу с вороной, скорее всего, тоже. Вот в это время отдыхающему оператору надо было просыпаться и подменять убегающего на проверку товарища. Служба есть служба.
Возможно, тогда заключённые сразу и не поняли, по какой причине с вышек пропали часовые, а на основном ограждении по ночам больше не горит освещение. Но проверки с их стороны начались очень скоро. Так как производственный участок на зоне работал круглосуточно, а находился он на противоположном, располагающемся на приличном удалении от караульного помещения торце территории, заключённые решили проверить нашу бдительность и боеготовность. Возможно, и бдительность системы. Для этого они выбрали самый простой и бесхитростный способ. Так как в цеху найти железки и проволоку не составляло труда, этим материалом заключённые и воспользовались. Периодически во всех караулах стали жаловаться на ночные срабатывания сигнализации, и на то, что причиной была проволока, которую находили на антеннах в районе производственного участка.
Подошло очередное дежурство. Как назло, ночная смена была моей. Погода была хорошая и ложных срабатываний от сырости не ожидалось. Но спокойного ночного дежурства не получилось. Работягам из цеха было завидно, что они работают, а мы сладко спим. Один за одним начали поступать сигналы с дальнего участка, и караул, не успев вернутся, опять срывался по сигналу ревуна и бежал, догадываясь, что это очередное хулиганство отморозков из ночной смены. Мне тоже приходилось пробегать практически такое же расстояние, но в отличии от них, без оружия, внутри зоны с несколькими сотнями зеков, от которых меня ограждал небольшой заборчик из колючей проволоки. Тем более, надо было постараться найти и убрать с антенны проволоку, которую набросали эти сволочи. Честно говоря, и мягко выражаясь, было не очень уютно.
После очередной тревоги, когда терпение наше закончилось, в операторской произошло небольшое совещание, можно сказать, «совет в Филях». Систему мы использовали в щадящем режиме, это можно объяснить тем, что мы просто щадили сон и покой всех окружающих. Но, когда дело дошло до нашего сна и покоя, мы решили показать, чем могут закончиться шутки с нашей тихо дремлющей системой. С этого момента мы подключили в работу все каналы, которые должны были срабатывать при малейшем подозрении на побег. Было немного не по себе, но больше терпеть было нельзя.
Прошло буквально несколько минут, и наша помощница ожила. Прежде всего, огромная сирена на крыше караульного помещения выдала такой концерт ! Что там зона! Полгорода, повскакивая со своих постелей, было на ногах. К сожалению, и рота в этот момент поднималась по тревоге вместе с нами, разбуженная неприятным ревуном, проснувшимся по команде системы. А больше всего, кому мы хотели насолить - это контролёры, офицеры и прапорщики, дежурившие внутри зоны, и прямой обязанностью которых было пресекать подобные действия заключённых. То, что вся зона была на ногах, нас мало волновало. Именно она должны были почувствовать, что ей так же не придётся отдыхать, из - за своих нерадивых дружков. В помощь сирене на каждом углу периметра заливались ревуны поменьше. Автоматически включившиеся прожекторы в один миг превратили дремавшую в полумраке зону в подобие концертной эстрады, освещённой софитами. И вдобавок ко всему, выключив сирену, взяв микрофон, я постарался как можно спокойнее, но громко (через четыре включённых на полную мощность огромных динамика, расположенных по углам периметра), сообщить, что нарушение на втором участке, и что караулу нужно срочно прибыть на этот участок. Без преувеличения можно сказать, что стёкла от моего сообщения дребезжали, наверное, не только у нас на зоне, но и в ближайших домах на городской окраине.
Возможно, не более тридцати секунд длилось это представление, о котором я так долго рассказываю, но реакция на него была ещё короче. Сигнальные лампочки на пульте засветились и заморгали, как цветомузыкальная установка.
Они сообщали о том, что телефонные звонки поступают и от командира роты, и от его заместителей, разбуженных сиреной в своих городских квартирах. Моргали лампочки, под которыми были надписи - «Дежурный по зоне» , «Дежурный по роте», и, конечно же, «Контролёры» – которым мы и хотели устроить ночной спектакль. Похоже, все думали, что всё так и будет продолжаться. Одни будут спокойно спать, другие веселиться и издеваться над караулом, а солдатики с автоматами будут безропотно бегать всю ночь. Не вышло. Мы объявили ультиматум - если на зоне не наведут прядок, то на ушах вместе с нами будут стоять все. Вот так: быстро, за тридцать секунд мы устранили неприятную проблему, и с этого момента на антеннах уже больше не появлялись посторонние предметы. Думаю, что шутники, даже за этот ночной подъём, могли получить хороший « нагоняй » от остальных заключённых. Что уж там говорить о продолжении их ночных забав.
В заключении хочется рассказать о нашей знаменитой операторской. Не знаю, по какой причине, но она на тот момент оказалась лучшей не только в нашем полку, но и во всей дивизии. Возможно, это получилось случайно, большим старанием наших технарей и командиров. А может, и по приказу свыше - обустраивали для показухи и образца остальным.
К этому моменту было построено новое кирпичное (наверное, взамен деревянному), двухэтажное караульное помещение.
Операторская же находилась выше, но не на третьем этаже, а скорее, на втором с половиной. В сторону зоны она выступала небольшой, полностью застеклённой верандой, где на высоту одной ступени возвышалась площадка с пультом управления и стульчиком для дежурного оператора.
С такой высоты вся зона хорошо просматривалась, за исключением тех мест, которые загораживали бараки, расположенные в центре двумя ровными рядами. Между караульным помещением и бараками был большой спортивный городок, оснащению которого позавидовал бы любой стадион. Заключённые могли найти себе занятие на любой вкус. Начиная от гантелей, гирь и штанг, заканчивая большим набором гимнастических снарядов, окружающих волейбольную и баскетбольную площадки. Я это описываю, потому что каждое дежурство со своей высоты мы любовались, как, особенно в хорошую погоду, после ужина, прибывшие с работы зеки прогуливались по дорожке, которая образовывала большое кольцо вокруг всех построек и спортгородка. Если не обращать внимание на их робы и телогрейки, казалось, что в пионерском лагере или санатории скоро отбой, и ребятишки вышли на вечернюю прогулку.
Когда мы приходили на очередное дежурство, чувствовали себя практически в домашней обстановке. Ведь всё там было не по- армейскому! В дальнем углу стоял новый, полированный письменный стол, где в свободное время мы спокойно могли почитать или ответить на письма из дома. Рядом со столом, в нашем распоряжении был такой же новый, красивый, зелёный диван - книжка, который всегда мне напоминал о доме, потому что дома в комнате родителей стоял похожий. Даже вместо обычных табуреток у нас в операторской стояли мягкие стулья.
Правда, отдыхали мы на железной кровати, обычно практически не раздеваясь. Понятно, что на службе всегда надо было быть готовым к любой экстремальной ситуации. Можно сказать, что кровать была реальной мебелью, а диван декоративной. Ну, а если без шуток, то вещи нашего интерьера мы берегли. Постоянно поддерживали чистоту и порядок. Шутя, говорили: « трапка, шотка и порадок. » Наверное, копируя наших сослуживцев из Средней Азии.
Вспоминается один эпизод, когда мне пришлось дежурить в карауле другого взвода, подменяя заболевшего оператора. Напарником я попал к Лебедеву Александру, парнишке из Горьковской области, который был нашего призыва. Ну, а начальником караула заступил наш товарищ – остроумный, весёлый парень из Крыма Сашка Цеденов. Когда от полуночной жареной картошки осталось только воспоминание и пустой противень, мы устроили в операторской подобие вечернего салона. Сигар, конечно, не было, но были сигареты «Ява», присланные из Москвы, и болгарские сигареты «Стюардесса», и «Ту - 134», продававшиеся на каждом углу. Вместо коньяка и коктейлей был крепкий чай с намёком на чифирь. В такой душевной обстановке пошли разговоры о доме, воспоминания об интересных случаях, происходивших на гражданке. Когда мы вспоминали, как ездили с друзьями на дачи, и какие приключения происходили с нами в этих поездках, мой напарник молча внимательно слушал наши приукрашенные байки, а потом спросил:
- тОварищ сержант, а штО тОкОе дача ?
- Да ты что, Лебедев, не знаешь, что такое дача? - удивился Цеденов.
-У вас там в деревне наверняка есть.
- Да врОде нет - задумался Лебедев.
-Не может быть, - стал убеждать сержант. - Берёшь дачу, запрягаешь в неё лошадку и погнааааал!
- Аааааа .. ТОкая- тО дача у нас есть, –
оживился мой напарник.
Цеденов смеётся. У него вырывается фраза:
- Ну, Лебедев! Ну и ФЕВРАЛЬ же ты, Лебедев!
Тот надолго задумывается, глядя куда-то вверх, и, видимо, не сразу, но до него доходит, что февраль – месяц - то «недоделанный»! Потом также задумчиво произносит:
- тОварищ сержант, Вы не зОвите меня ФЕВРАЛЁМ, зОвите лучше АВГУСТОМ.
Мы чуть не падаем от смеха со стульев, представляя тут, рядом с собой в операторской, Императора Римского Октавиана Августа, подрабатывающего у пульта, но, конечно же, на троне.
Ну, а Цеденов, зацепившись за тему, стал раскручивать её дальше.
- Лебедев, ты б рассказал, как там у вас в деревне житуха.
- Ну, чтО рОсскОзать. Да нОрмальнОя житуха. ПрирОда, вОздух. Бывает, ляжешь спать - тишина , блОгОдать! Вдруг на зОбОре вОрОна -кар, кар. Ёлки зелёные! ХвОтаю ружье сО стены. Бабах! С другОгО ствОла - бабах! Перья - в разные стОрОны , и Опять тишина.
Представив картину, мы ржём, как те лошади, запряжённые в «дачу». И запиваем всё это крепким чайком.
Заканчивая, можно сказать, что до конца службы, то есть до демобилизации, я так и ходил на дежурства, а в остальные двое суток - неизменно потихонечку вносил свою лепту в оформительство.
*******************************************************************************
« Гитаристка Надя »
Память -такая странная штука… Как мина замедленного действия. Вдруг вспомнил, что у нас было и такое: справа от нашей операторской на зоне находился клуб, ещё вроде и столовая. В какие-то моменты начиналось непонятное движение. На крыше клуба, или столовой, появлялись фигуры заключённых. Начальнику караула приходилось даже на всякий случай посылать часовых на вышки. Обычно ведь обходились электронной системой охраны. Работала она надёжно, но в такой ситуации решали, что перестраховаться не помешает.
Разобравшись, определяли причину. Оказывается, на Острую горку, которая была недалеко от забора зоны, из города стала приходить девчонка с гитарой, и устраивать концерт для заключённых.
Был ли у неё кто на зоне, или ей было всё равно, для кого петь, я сейчас сказать не могу. Помню, что ребятам приходилось вызволять с горки непрошенную артистку. Как говорится, от греха подальше. Потом мы узнали, что её звали Надежда. Когда под конвоем певицу приводили в караульное помещение, бывало, она устраивала небольшие выступления и для нас. Было такое и во время моего дежурства. Мне тогда понравилось несколько песен из репертуара той девчонки, и я записал их тексты под её диктовку. Наверное, под влиянием тех концертов мне пришла в голову мысль начать запоминать аккорды и немного бренчать на шестиструнке.
*******************************************************************************
Чуть не забыл. Ниже вставлю рассказ, который я разместил в главе «Случайные встречи 1». Именно он подтверждает, что мир тесен и что на любом удалении от центра могут произойти и случайные и интересные встречи.
*******************************************************************************
« Неожиданная гостья »
Приближался дембель. Я в те дни через каждые двое суток ходил на дежурство в операторскую. И мне казалось, что время там летело побыстрее, а значит,- быстрее приближается отъезд домой!
В тот день, о котором я хочу рассказать, сидя в операторской за письменным столом, я смотрел в окно и мечтал, как скоро попаду в Москву, доберусь до дома, войду в подъезд, и… И вдруг, я даже не поверил глазам- по дороге из городка в нашу сторону неслись три чёрных, блестящих автомобиля. Это были «двадцатьчетвёрки». Явно не местные. Даже нашего командира полка по Нижнему Тагилу возили на старенькой, двадцать первой Волге. А тут - такие «лимузины»! Так как машины пропылили мимо роты, мы в караульном помещении поняли, что эти гости приехали не по нашу душу, а явно их интересовала зона, которую мы охраняли. В следующие минуты мы в этом убедились, потому что приезжие вышли из машин и скрылись в помещении управления зоны. Вскоре мы узнали, что приехало какое-то начальство, из самого Свердловска, а привезли они нашу знаменитую певицу Людмилу Зыкину.
Оказалось, что на нашей зоне отбывает срок то ли её отчим, то ли какой-то родственник. Возможно, она просто привезла посылку, но надеялась на внеочередное свидание. Не знаю. Врать не буду. Но умасливать начальника зоны, видимо, ей пришлось. Когда мы с ребятами решили сходить и рискнуть по поводу автографа, нам посчастливилось даже услышать «небольшой концерт», правда, из-за двери кабинета. Людмила Георгиевна спела несколько песен, а после этого любезно дала автографы нескольким солдатам, в том числе и мне. После того, как Зыкина побывала в помещении для свиданий, вся эта компания вместе с руководством зоны вывалилась на улицу для того, чтобы сделать фотографию на память. Попозировав, гости сели в машины, и - были таковы! У меня же осталась открытка с автографом и воспоминания о такой необычной встрече.
В 2020 году мой дружок Лёша из Молдавии во время телефонного разговора уточнил кое-что по- поводу приезда Зыкиной. Оказалось, что он точно видел, как Людмила Георгиевна выходила через КПП из специального помещения, где обычно проходили плановые свидания. Лично начальник зоны сопровождал певицу туда и обратно. Конечно, это и свиданием назвать -то нельзя было, так, мимолётная встреча - «заглянула проездом».
*******************************************************************************
« Ночной Конвой »
Обычно по ночам в соседнем городке Невьянске останавливался поезд. В одном из вагонов которого располагалась тюрьма на колёсах. Конечно, это бывало не каждый день. Возможно, даже и не каждую неделю. Но, когда на зону приходило сообщение, что в этом поезде к нам в «пионерский лагерь» усиленного режима пребывает очередной «отдыхающий», или даже целая группа «пионеров», в роту приходила приятная весть. Требовалась радушная компания встречающих и, конечно же, удобный транспорт. Почему была эта весть приятная? Постараюсь объяснить. Если коротко и о главном, то тем ребятам, которые половину ночи встречали и потом конвоировали «гостей» на зону, на следующий день давался отгул. Но самое приятное, что утром их не касалась команда «Подъём!», и, в своё удовольствие, они могли дрыхнуть, сколько их душе угодно. Пока голод не погонит в столовую.
Так как меня вообще не часто привлекали на службу, буквально только один раз и пришлось мне поучаствовать в таком мероприятии. Зима тогда была в самом разгаре. За окном трещали морозы. Дороги заметало пургой. А у меня в библиотеке было тепло и уютно. В роте давно уже скомандовали: «Отбой», и ребята видели не первый сон.
Возможно, это был срочный вызов, и времени на сборы было не так много. Наверное, поэтому сержант Аюбов и вспомнил про меня. Я ведь частенько засиживался допоздна, соответственно, будить меня не пришлось. Полушубок, автомат, патроны. Вот и все сборы. У ворот урчал, прогревался наш старенький «ГАЗ 51».
К нему в темпе собиралась наша небольшая, но тёплая компания. С «собачника» торопился мой молдавский дружок Лёша Рымбу. Его крупная овчарка рядом со своим проводником, не отличавшимся большим ростом, казалась ещё здоровей. Команда «Вперёд!»- и собака, а за ней и Лёша, влетели в узкую дверцу железного кузова.
Туда же со вторым часовым, протиснулись и мы, в своих толстых полушубках. Начальник караула Шарип Аюбов, застёгиваясь на ходу, заскочил в тесную кабину «Газона», и машина тронулась.
Потихоньку отогревая собственным теплом холодные жёсткие сиденья , мы считали повороты и удивлялись, что никак не можем миновать улицы нашего маленького городка. Так как окошки были сильно украшены морозными узорами, мы, ничего через них не видя, угадывали, куда повернули и где сейчас проезжаем.
Минутки бежали, а до поезда оставалось совсем немного. Мы уже начали пригреваться на своих местах. Пошла беседа, анекдоты, смех. Как вдруг машина резко затормозила и остановилась. Мы удивились. И так время - в обрез! Но в этот момент открылась дверь, и наш начальник, чертыхаясь, глядя на часы, объяснил, что на этой «черепахе» мы точно опоздаем на вокзал. Главное, что мы поняли из его слов, водитель Кадыров - молодой парнишка из Узбекистана, получивший совсем недавно права, постоянно твердил : «Товарищ сержант , машина не тянет». Поэтому он и хотел, чтобы я сел за руль и проверил, так ли это на самом деле. Конечно, я согласился, но отвечающий за машину водитель стал сопротивляться. Чуть не дошло до насилия. Слава богу, но без рукоприкладства, Шарип смог всё - таки объяснить, что я не только художник, но и водитель, водивший до армии машину по Москве. После этого парнишка успокоился, но из кабины уйти наотрез отказался.
Так мы и тронулись: я - за рулём, справа -сержант, и между нами - маленький, щупленький Кадыров. Я переключал передачи, машина быстро набирала скорость, и когда на спидометре стрелка подошла к семидесяти, Аюбов замахнулся, и чуть не врезал Кадырову. « Я тебе дам «не тянет», -ворчал он. Бить он, конечно, не стал, только сделал вид. Ночная дорога была пустынной. Под ногами никто не мешался, и можно было рискнуть. Немного слепили летящие навстречу снежинки, освещаемые фарами.
Машина, можно сказать, неслась, перепрыгивая снежные заносы. Конечно, тогда было не до того, чтобы подумать, как там наши бедолаги чувствуют себя в железной будке.
Часы показывали, что мы, кажется, успеваем. Когда мне показали место, где обычно останавливается вагон с заключёнными, я, не сбавляя скорость, залетел на заснеженную площадку.
Поезд уже стоял, и под тусклыми фонарями, рядом с одним из вагонов, маячили фигуры в военной форме. Поддав газку, я резко крутанул руль и ударил по тормозам. Машину немного занесло, она развернулась, проскользила по снегу юзом и встала недалеко от вагона. Схватив оружие, мы быстро повыскакивали из кабины. Из будки же с небольшой задержкой появилась сначала овчарка, а за ней стали вываливаться и наши товарищи, шутя, всем видом показывая, будто их так укачало, что они еле стоят на ногах, словно пьяные. Рымбу, удерживая собаку, качая головой, с мягким, немного смешным молдавским акцентом, только и выдохнул:
« Ну, Коля! По - мОскОвски прОкОтил! ».
Посадив наших подопечных за решётку, из Невьянска мы уже поехали малой скоростью, доверив на обратную дорогу баранку профессионалу из средней Азии. Спешить нам уже было некуда. «Солдат спит , служба идёт»...
*******************************************************************************
« Осенью в Невьянске »
Кто - то ходил на вышку чуть ли не каждый день, а я вспоминаю эти исключения, которые вполне можно было на пальцах сосчитать. Первый и последний раз осенью 1973 года случайно как-то я попал в город Невьянск на объект, который строили наши заключённые. Как ни странно, но строили они новую зону для очередных новобранцев, нарушивших закон. Скорее всего, причиной моего попадания на службу была осенняя гриппозная пора. Многие болеют, и подменных нам никто не пришлёт. Выходить из положения надо было своими силами. В такой ситуации могли задействовать и водителей, и поваров, что уж там говорить про художника или писаря.
Мы охраняли там практически пустой участок земли, на котором заключённые обустраивали ограждение, ставя столбы и натягивая колючую проволоку. Ознакомившись с окружающим пейзажем, я не отметил ничего сильно привлекательного, кроме высокой Демидовской башни, на приличном удалении выделяющейся на общем сером фоне.
Если немного отвлечься, то могу сказать, что в тот момент, когда башня маячила на горизонте, я вообще ничего не знал об этой местной знаменитости. То, что она наклонная как Пизанская, издалека видно не было. А легенду о том, как из - за царских ревизоров Демидов приказал открыть шлюзы и затопить под башней цех, в котором производили фальшивые серебряные монеты, я узнал немного позже. Как и то, что затоплен он был вместе с оборудованием и рабочими, которые гнули спины в этом подземелье, перерабатывая демидовское серебро. Ну, а самая загадочная информация была о том, что попытки откачать воду из подземелья всегда заканчивались неудачей. Ужасно, но водолазы, опускавшиеся в затопленные подвалы, больше из-под воды не возвращались…
Но это всё легенды.
А реальность в тот день была скучной, серой и дождливой. Некоторые ребята у нас, видимо вот из-за этой скуки, на вышке во время дежурства занимались изготовлением поделок. Конечно, не все, в основном те, у которых, как говорится, руки росли оттуда, откуда надо.
Одни вручную, «на коленке», обтачивали самодельные авторучки из цветного наборного пластиглаза. Другие, по тому же принципу- делали небольшие сувенирные ножички. Возможно, были и другие поделки, но с годами их разнообразие я уже запамятовал.
Но самое интересное, что, во - первых, ребята несли службу, охраняя зону. Во - вторых, параллельно, без устали трудились, не забывая своё подпольное хобби. А в - третьих, чтобы не заработать наказание, каждую секунду надо было следить за приближением проверяющих, периодически появляющихся на объектах.
Так как я не имел такого хобби, моё время на посту, можно сказать, тянулось, ведь всем известно, что за работой оно просто пролетает. Возможно, это и было главной причиной для ребят, которые таким образом старались скрасить свой длинный рабочий день.
У меня же через некоторое время от безделья в голове начали складываться строчки, приходить какая-то рифма. К завершению дня мне удалось записать целое стихотворение, навеянное этим осенним днём. Но с годами и запись потерялась, и в памяти ничего не осталось. К сожалению, вспомнилась только первая строчка:
«Не стучись ко мне на вышку, серый дождь»,
«-----------------------------------льёшь и льёшь»
*******************************************************************************
« Диагностика »
Заодно хочется рассказать небольшой эпизод, также связанный с нашим старичком - пятьдесят первым «газоном». В это время на нём работал мой тёзка- немного чудноватый парнишка, скорее всего, приехавший из украинской деревеньки, Коля Набивайло.
На дворе было лето. Как не выйти, не погреться на солнышке! В пределах нашего забора я разминал ноги, и за зданием роты, на небольшом безлюдном плацу увидел, как Коля, видимо, проверяя тормоза, дёргает машину взад и вперёд. Даже издалека, я понял, что колёса на юз не идут, и, значит, что- то с тормозами или проверяющим не в порядке. Подойдя, я ему стал объяснять, что мне кажется, что он не набирает нужную скорость для того, чтобы нормально проверить тормоза. Да и на педаль давить желательно поинтенсивней. Он продолжил испытания, но у него опять ничего не получалось.
Тогда я сел за руль и сказал:
«Смотри, как это делается!».
Набрав скорость, я, чтобы не «ударить лицом в грязь» , изо всей силы ударил по тормозам. Чёрные полосы на асфальте показали, что испытание прошло успешно, но в следующий момент тормозная педаль под моей ногой провалилась до пола, и останавливать машину мне уже пришлось ручником. Выскочив из кабины, я увидел, что за автомобилем по сухому плацу тянется длинный ручеёк тормозной жидкости, а под одним из колёс разливается небольшая красноватая лужа. Подбежав ко мне, Набивайло, чуть не плача, глядя под машину, стал обвинять меня, что я сломал тормоза, и что, как минимум, «пять лет расстрела» не мешало бы мне присудить за такое варварство! Конечно, я был не рад такому повороту. Но главное, что я понял сам, и мне пришлось долго объяснять Николаю, что этим я, возможно, спас его от очень больших неприятностей , а, возможно, и от смерти. Никто не гарантировал, что это не произошло бы на пешеходном переходе или перед крутым поворотом. И разве плохо то, что в двух шагах - гараж, в котором не спеша можно починить неисправность.
*******************************************************************************
« В собачьем городке »
Очень интересный период был, когда я вплотную занялся оформлением городка служебного собаководства.
Это было, как говорят, « государство в государстве».
Огороженную отдельным забором территорию, где находились собаки, а в дневное время выполняли свои обязанности их проводники, у нас по простонародному называли «собашником».
Можно сказать, что мне пришлось туда надолго переселиться со всеми моими художественными принадлежностями. В казарму я приходил только спать. Ну, конечно, ещё пообедать и поужинать. Главное, что на улице было тёплое лето. Ласково пригревало солнышко. Прерывая работу, я частенько выходил из помещения на перекур, забирался на лесенку, по которой лазили овчарки во время дрессировки, и сверху обозревал окружающие пейзажи.
А так как и на «собашнике» в рабочее время почти всегда было безлюдно и тихо, мне приходилось наблюдать ещё одних жителей, которые соседствовали с собаками, и, конечно, подворовывали остатки их корма. Когда все расходились на службу, большое семейство крыс становилось полноправным хозяином городка собаководства. С оглядкой, но они шныряли по всей территории в поисках съестного. Наверное, из-за их наглости однажды мне пришла мысль заняться охотой на крыс. Не найдя ничего более подходящего вместо капкана, я решил использовать большие и тяжёлые миски для кормления собак. Так как они были из толстого металла, их скорее можно было назвать чугунками. Но их форма всё же больше напоминала невысокие, но широкие кастрюли. В самом излюбленном месте крысиных промыслов я разместил перевёрнутую миску, подставив под неё тонкую деревянную подпорку. Под миской я положил приманку, а за подпорку привязал длинный шнурок. Закончив подготовку и забравшись на лестницу, я стал наблюдать, держа в руке натянутую верёвку.
Вскоре появились «разведчики». Две, скорее всего, молодые, крысы среднего размера, принюхиваясь к приманке, но боясь подходить близко к построенной мною конструкции, держались на безопасном расстоянии. Было такое ощущение, что они чего-то ждут. К моему удивлению, так оно и вышло. Через некоторое время появилась третья, здоровенная крыса, наверное, раза в полтора больше тех двух разведчиков. Я понял, что решение вопроса за ней. Потому что она почти сразу приступила к обследованию миски. Обойдя её вокруг и не понимая, почему привычная кормушка, из которой они обычно подбирали остатки корма, стоит кверху ногами да ещё на какой-то палочке, крыса явно думала: «что делать?».
Когда же она подошла максимально близко к ловушке, я предвкушал победу. Предполагая, что эта крыса старая и смелая, я ожидал, что она через секунду нырнёт под мой капкан. Но крыса оказалась умная и хитрая. Я даже представить себе не мог, что такое может случится. В следующий момент, встав на задние лапы и уперевшись передними в построенную мною конструкцию, она проверила её на устойчивость. Миска, не выдержав напора, с грохотом рухнула с подпорки, распугав всю компанию, которая на троих собиралась делить приготовленную мною приманку. Я не мог поверить в случившееся , и даже в первый момент решил завязать эту охоту. Уж больно умными противниками они мне тогда показались.
Много или мало наловил я тогда крыс, думаю, не самое интересное в этом воспоминании. Главное, что я запомнил на всю жизнь, и что потом подтверждалось из разных источников, я описал выше - я всегда был уверен, что эти твари, вполне вероятно, переживут и нас с вами на этой планете.
Я отвлёкся от главного. Мне вообще было просто приятно работать там. Наверное, потому что люблю собак, особенно овчарок. Хотя из описания детства ясно, что после того, как на меня набросился соседский пёс, доверять всем собакам поголовно я уже не мог. Ещё можно сказать, что сама работа была поинтереснее. Это вам не отчёты о партийных съездах. Стенды пришлось делать, начиная от скелета собаки и заканчивая применением собак на службе. За полтора года в Кировграде мне часто приходилось придумывать самому себе работу. Я уже объяснял, что чем больше работы, тем было веселей. Главное, чтобы её мне хватило до дембеля. Вот и здесь я предложил ребятам изготовить большой фото – стенд, на котором будет показан полный курс дрессировки. Моё предложение поддержали, и работа закипела. Если честно, то в тысячу раз было бы легче взять картинки из каких - нибудь книг или журналов. Но это было не по мне.
Да и ребята с удовольствием позировали, чтобы потом красоваться на стенде вместе со своими питомцами. Казалось, что и хвостатые тоже старались на все «сто». Будто понимали: это не просто так, а для наглядной агитации!
Пришлось попотеть, побегать и поползать не только кинологам, но и фотографу!
Небольшое отступление.
***************************************************************************
Когда ребята , свободные от службы, проводили занятия со своими подопечными, они применяли некоторые хитрости, чтобы и сделать вид, что учёба проходит по плану, и немного скрасить монотонность службы. Для этого был придуман, можно сказать, ход конём. Один из ребят, уходящий прокладывать след, углублялся в лес, а потом- краем, краем - в сторону города. Всё это затевалось для того, чтобы, не имея увольнительной, без проблем попасть в город, и проведать знакомых девчат. В основном многие из них работали или в детском саду, или в городской больнице. Наверное, все овчарки уже давно знали, куда ведёт след. И без труда попадали в знакомое место по протоптанной дорожке!
***************************************************************************
Собачки показали всё, на что были способны.
А особенно - самые непосредственные обязанности, связанные с выполнением боевой службы.
Они догоняли потенциального врага, задерживали, и «рвали его в пух и прах». Потом долго пришлось возиться с проявлением плёнок. В тёмной библиотеке печатать фотографии.
Но результат был хорош! Правда, качество иногда желало быть получше...
Хотя и таким в наших примитивных условиях - все были довольны. Из - за слишком медленной выдержки, излишне смазывались на снимках и двигающиеся проводники, и их собаки. Но наши технические возможности были ограниченные, приходилось довольствоваться малым.
Очень жаль, что в этих съёмках не поучаствовал мой дружок Лёша Рымбу со своим симпатичным псом. Видимо, в то время он был сильно задействован на службе, и пропустил самое интересное. Потом мы, правда, наверстали, и у нас получились не менее интересные кадры. Но это уже было немного позже.
***************************************************************************
Ну, а если забежать вперёд, то можно сказать, что армейская служба сдружила нас с Лёшей на всю жизнь. Мы встречались с ним в Москве, когда закончилась его служба. Потом, через полтора- два года (1976 – 1977), мне удалось навестить Лёшу в Молдавии, будучи там в командировке.
Следующая наша встреча состоялась через десять лет в сентябре 1986 года. В год, когда рванул чернобыльский реактор.
*******************************************************************************
Даже через много лет мы с улыбкой вспоминаем один момент из тех далёких семидесятых, потому что это было очень характерно для моего друга. В казарме наши кровати стояли рядом, и когда мы ложились спать, всегда перед тем, как уснуть, хотелось поделиться новостями прошедшего дня. Вот мы и перешёптывались потихоньку, чтобы не мешать другим, пока глаза не начинали закрываться сами. Конечно, наши разговоры почти всегда переезжали на воспоминания гражданской, доармейской жизни, в которых мамкины домашние пирожки проплывали перед нашими слипающимися глазами. И вот, наверное, в такой момент, почти засыпающий Лёша, жалобным голоском с молдавским акцентом проговорил:
«Сейчас бы КОЛЬБАСКУ и БУЛИЧКУ» -
да так заразительно, что у всех, кто это тогда мог случайно услышать, наверняка потекли слюни…
*******************************************************************************
« 2020 год - из социальной сети Facebook »
В этом году у моего армейского друга Рымбу Алексея был 65-летний юбилей. Наша дружба продолжается уже 47 лет, с 1973 года. В то время старший сержант Рымбу со своей овчаркой нёс боевую службу далеко от Молдавии за Уральскими горами. Буквально с тех лет Алексей неизменно на посту. После армии он был в рядах сотрудников МВД Молдавии. Заработав пенсию, он не ушёл на отдых. Он неустанно трудится на благо своей Родины.
Но это не всё. Алексей всегда дружил со спортом, в Нижнем Тагиле играя за команду " УРАЛЕЦ " он заработал звание кандидата в мастера по футболу! Наши армейские годы проходили в городах Нижний Тагил и Кировград. И уже тогда, как хорошего футболиста, его приглашали играть так же и в сборную города Кировград- команду " МЕТАЛЛУРГ ". Демобилизовавшись, Рымбу не захотел оставаться на Урале, отклонил предложения местных тренеров и уехал на Родину, где так же продолжал заниматься своим любимым спортом.
Вот такой у меня друг проживает в Молдавии! Пожелаем ему здоровья и долгих лет жизни!
*******************************************************************************