Он очнулся, но не там, где потерял сознание и не с теми. Кто он: жертва глупого розыгрыша, или часть жестокого эксперимента?
Ему потребуется много времени, чтобы распутать весь клубок.
И тут дверь распахнулась, влетела встрепанная Ольга.
- Нас нашли. Они в трех километрах.
Эта фраза заставила всех перемениться в лице. Сотеев отложил скальпель, Ягодин скинул колпак и маску. Рука Леры дрогнула, и игла как будто не нарочно, выскочила из катетера, а лекарство вылилось ему на локоть. В суматохе этого никто не заметил. Глеб закрыл глаза, внутренне благодарно улыбнувшись Лере.
- Я так и знал… - запричитал Ягодин уже на ходу, снимая халат: - Убираем лагерь. Полностью замести следы не получится, сделаем вид, что снялись с места и ушли. Все ценное, все что ценным выглядит…
Ягодин вышел первым, договаривая уже в коридоре. За ним – Сотеев, Ольга. Лера бросила на Глеба взгляд, замешкалась на мгновение, но тоже вышла.
Он остался один. Стало тихо и жутко. В стальных клетках, как тени, маячили мутанты. Одни ходили из угла в угол, другие висели на стене, наподобие пауков. Глеб узнал огромную белку. Та тоскливо сунула голову в угол и сидела, не двигаясь. Лишь раздувающиеся мехи грудной клетки говорили о том, что она жива. Вот что они сделали с животными, вот что сделают с ним. Только побег. Любой ценой. Других вариантов нет.
Глеб напряг мышцы ног. Результат близок к нулю. Но не ноль – и это главное! Мысленно послал приказ крови ускорить движение по жилам. Быстрее, еще быстрее. Пусть живительная жидкость активизирует клетки, пробуждает ото сна, вырывает из лап наркоза. Рука дернулась, что-то с грохотом полетело на пол. Ноги поднялись и опустились, нависнув над операционным столом. Еще раз, чуть дальше. На пальце правой руки торчал какой-то пластмассовый колпачок, из вены на тыльной стороне ладони выходила трубка капельницы. Все к чертям! Содрать!
Конечности отказывались выполнять команды мозга, Глеб был словно марионетка в руках пьяного актера. Дернули за ту нитку, за эту… За все разом. Ничего, главное – успокоиться, дышать глубоко. Кто и что стало причиной такого поспешного бегства садистов – не важно. Кто бы они не были, враги моих врагов – мои друзья. Лишь бы подольше задержали. Ему нужно время.
В конце концов, Глеб продвинулся достаточно далеко. Теперь нужно переместить вес тела и встать на ноги. Одно покачивание и ноги опускаются на кафельный пол, скользят, не находят опоры. Глеб повалился на стол, колени подогнулись, рухнул вниз. Но не до конца – руки успели ухватиться за край и не дать свалиться окончательно.
Он остался стоять, коленопреклоненный, грудью наваливаясь на стол. Надо отдышаться, набраться сил для нового рывка. На лицо со лба катились капли. Одна упала на белую бумазейную пеленку и расплылась алым маком. Кровь. Его успели порезать. Рука потянулась коснуться лба. Одно неосторожное движение и стол поддался под его весом, сдвинулся чуть-чуть вперед. Стол был на колесиках, колеса - на тормозах. Красивые такие тормоза, похожие на старинные пожарные насосы, с красными и зелеными метками по обеим сторонам.
Так, минута прошла. Надо упереться руками и грудью, выпрямить колени. Надо уходить. Глеб глянул на свои голые ступни. Выросты на ступнях вытянулись и растопырились, наподобие еще одного, шестого, пальца. Уперлись в кафельный пол, напряглись. Глеб завороженно смотрел на это чудо. А потом перевел взгляд на руки – там, на уровне запястья, чуть ниже сустава, показались крошечные выросты. И здесь со временем появятся дополнительные пальцы.
Глеб разозлился. Что он такого сделал, почему выбор пал на него? Жил себе, пару раз в году страдал приступами эпилепсии, никого не трогал, никому дороги не переходил. И на тебе! Кто указал на него пальцем и решил взять на опыты? Кто так бесчеловечно распорядился его судьбой? И кто имел на это право?!
Гнев придал сил. Уродливые отростки уперлись в пол, руки оттолкнулись, он встал. Не удержал равновесия, привалился к стене. Оторвался от нее, его откинуло на клетку с белкой. Затряслись все клетки, издавая металлический звук, животные запрыгали, заметались. Одна белка осталась безучастной, продолжала держать голову в углу. Бедное животное.
Глеб оттолкнулся от клетки, развернулся, двинулся к двери. Так-так, покачиваясь, держа руки по сторонам для равновесия, лавируя между надвигающейся на него мебелью, он сделал труднейших три шага. Наверное, первые в жизни шаги дались ему легче. Ухватился за ручку, крепко сжав ее, до белых костяшек. Снаружи тихо. Неизвестно, сколько дверей ему придется пройти, открытых или запертых, но до первой он добрался.
Дернул, получилось. Дверь раскрылась. Слава богу, его даже не раздели, когда клали на операцию. Значит, лезли только в голову. Как давно это продолжается?
Глеб обернулся. Он не может идти с голыми руками. Нужно средство защиты. Хоть что-то. На полу увидел валяющийся использованный шприц. Годится.
Глеб подошел к шприцу, хотел, было, наклониться, но голова закружилась, он еле удержался на ногах, успев опереться о металлический шкаф. Еще полминуты передышки, успокоение участившегося пульса. Прижавшись спиной к шкафу, ножки которого были привинчены к полу, соскользнул вниз, присел, согнув ноги в коленях, взял шприц. Тем же образом поднялся. Взял первый попавшийся пузырек со столика с хирургическими инструментами. Воткнул иглу в мягкую резиновую крышку и набрал в шприц лекарство. Теперь у него есть оружие.
Глеб шел по полутемному недлинному коридору, держась за стены. Двери. Всего их в помещение было четыре. Одна позади, две с боков и еще одна – впереди. Он надеялся, что там выход.
Идти с каждым шагом было легче. Быстро же он учится ходить. Еще метров пять. Это двадцать - двадцать пять шажков. Впереди дверь раскрылась. Глеб вжался в стену. В просвете показалась Лера. Глеб выставил вперед себя шприц, прижав руки к груди, чтобы не дрожали. Он дорого продаст свою шкуру.
Лера опустила голову, прошла мимо него, к другой двери, всунула в нее ключ, повернула, открыла.
- Внутри только один Ягодин, – сказала она, не поднимая головы, и закрыла за собой дверь.
Глеб стоял, ошарашенный. Что это было? И кто? Та ли Лера? Хотя, не сейчас, он подумает об этом позже. Один Ягодин - это хорошо. Он его убьет хоть голыми руками. Этой сволочи жить не стоит. Уже быстрее, подстегиваемый неожиданно свалившейся на голову удачей, он распахнул последнюю дверь к свободе.
Ягодин стоял лицом и сразу увидел Глеба. Тут же среагировал, сунул руку в карман. Что у него там? Пистолет? Не похоже. Тревожная кнопка?
- Глеб, у вас открытая рана на голове. Вам не стоит…
Хрен тебе! Глеб прыгнул. Он не понял каким образом, но почувствовал, как спружинили его отростки на ногах, и оказался возле Ягодина. Тот вытащил руку из кармана – Глеб чуть не захохотал в голос – у того было тоже что-то типа шприца. Это как пистолет, для выстрела парализующим составом. Вот чем его срубили, когда он убегал в уазике. Вот чем его победили, когда он стоял в палатке с пистолетом у чужого виска. Нет, не твой нынче день, Ягодин!
И с этими мыслями Глеб всадил свой шприц в шею хирургу по самое основание иглы. Всадил и нажал на поршень.
- Не нужно… мы можем договориться…
Глаза у Ягодина почти сразу же начали закатываться. Он еще пытался размахивать своим парализующим пистолетом, но рука все теряла силу. Глеб не стал досматривать финал, не оглядываясь, вышел за еще одну, как он надеялся, последнюю дверь.