Мы в Школе современной журналистики Европейского университета много внимания уделяем поискам информации – есть даже отдельный курс про расследование на основе открытых источников, Open-source intelligence (OSINT). Главное расследование этого года, работа Bellingcat и The Insider про отравление Алексея Навального, – это как раз яркий пример OSINT. Хотя возникает вопрос о происхождении данных: можно ли считать «открытыми» источниками биллинги и базы с разной персональной информацией, использованные в расследовании?
Они не лежат в общем доступе, но их можно купить, скачать на теневых форумах, получить по знакомству или заказать у конкретных сотрудников сотовых операторов и правоохранительных органов. Как показал журналист Андрей Захаров, автор нашего курса по OSINT, в России с 2016 года налажена торговля персональными данными, включая банковские. Стоит это несколько тысяч рублей. Информация о номерах телефонов, биллинги и данные о перелетах для расследования отравления Навального тоже мог купить любой желающий. Конечно, и продажа и покупка при этом незаконны.
Может ли журналист работать с информацией, полученной с нарушением закона? Многие издания, особенно международные медиа-корпорации, не разрешают сотрудникам использовать такие данные, но и игнорировать их не могут. «Мы делали совместные расследования с Bellingcat, и у нас было очень строгое разделение: мы, следуя корпоративным стандартам, честно работаем только с открытыми источниками, но если наши результаты подтверждается выводами, которые коллеги сделали на основе приобретённых или полученных где-то данных, мы это выпускаем совместно, подчеркивая, какая часть наша», - объясняет журналист Радио Свобода, участвовавший в расследовании о химическом оружии в России.
Bellingcat – это независимая группа журналистов-волонтеров. Они могут отступать от корпоративных медиастандартов, когда, по их оценке, общественная значимость информации перевешивает вред от покупки данных. В случае с отравлением ведущего оппозиционного политика России это так: достоверность громких фактов можно подвергать сомнению, но значимость событий безусловна.
Скорее всего, теперь правоохранительные органы попытаются остановить торговлю персональными данными своих сотрудников, ужесточат контроль за доступом и наказание за утечки, будут использовать псевдонимы. Но совершенствуются и алгоритмы поиска, распознавания, слежки – и, как показывает опыт, воспользоваться ими теперь можно не только в репрессивных целях, но и для раскрытия самых секретных преступлений.