2 ноября (20 октября) 1 9 1 7 г. На совместном заседании комиссий по обороне и иностранным делам Временного совета Российской республики (Предпарламента):
Резюмируя содержание своего сообщения, военный министр вновь подчеркнул следующие основные данные: 1) сокращение армии в желательных размерах не может быть произведено по стратегическим соображениям; 2) армия не может быть при таких условиях прокормлена; 3) равным образом, она не может быть должным образом одета и обута; 4) командовать некому; 5) большевизм продолжает разлагать наши боевые силы.
Указанные объективные данные заставляют прямо и откровенно признать, что воевать мы не можем. Во всяком случае, сам А. И. Верховский, не обинуясь, заявляет, что не чувствует себя в силах продолжать работать в прежнем направлении и уже просил министра- председателя подыскать ему преемника.
А вы знаете почему в 1917 году некому было командовать? Дело в том, что из-за указа, во время Александра III, многим сословиям был запрещён доступ к образованию. Что в значительной мере уменьшило число возможных людей с образованием. А военные люди, которые командуют, учатся для этого - они должны быть с образованием. Поэтому после первых лет войны, когда весь командный состав выбило на поле боя, командовать стало некому. Подготовительные курсы все время сокращались, ценз падал. В итоге если какой-то командный состав и был, то командовать он не умел и образован почти не был.
Ни один офицер не может быть уверен, что его приказание будет исполнено, и роль его сводится, главным образом, к уговариванию.
А та небольшая часть офицерства, которая еще умела командовать была дискредитирована различной пропагандой и при том малочисленна.
В то время как у нас на одного действительного бойца приходится трое тыловых, запасных и т. п., во Франции на одного тылового приходится двое в окопах. Военный министр указал, что отмеченное различие объясняется слабым развитием у нас технических средств, заставляющим заменять грузовую тягу, узкоколейные железные дороги и т. п. приспособления - ЖИВОЙ СИЛОЙ.
Военный министр ответил, что помощь нужна прежде всего в смысле снабжения подвижным составом наших железных дорог. Однако она оказывается далеко не в надлежащем размере, и со стороны союзников замечается даже уклонение от выполнения сделанных обещаний. Так, из заказанных в Америке 2375 паровозов только небольшая часть поставлена.
Весьма печально обстоит дело и с авиацией, которая у нас совсем угасает за отсутствием достаточной поставки аппаратов из-за границы.
Авиация угасает, так как техника из-за границы. Но она хоть была. А вот танкостроения у нас не было. Тракторов и тех были единичные иностранные экземпляры на начало войны.
Были железные дороги, но не было паровозов - дефицит в 2375 шт. паровоза. Не было возможности их построить: ни обученных кадров, ни технологий, ни заводов.
Зато нам давали кредиты на которые мы заказывали технику и оружие/боеприпасы у Франции, Англии, США, Японии - и это были конечно устаревшие образцы. Очень часто наши западные партнеры не выполняли заказ в срок и в нужном объеме. Тем самым Запад мог влиять на наше положение на фронте, поставляя нам что-либо нужное для атаки, или задерживая поставку боеприпасов/оружия. Кроме того находятся мнения, что в армии были целенаправленные логистические провокации. Из-за чего даже имеющиеся вещи нужные фронту по загадочным причинам не доходили до него совсем или вовремя.
Из теплых вещей изготовлено до 3 млн полушубков, но выдаются они только наполовину, за невозможностью их доставить; тельники, фуфайки, брюки имеются на всех, но и здесь затруднение в доставке. Что касается теплого белья , то им армия обеспечена.
...нашей задолженности союзникам, достигающей 20 миллиардов.
Когда управление страной и армией, состояние армии и экономики находится в таком плохом состоянии, то продолжать войну, да еще и за Западные интересы, за нашу кровь никакого смысла не было.
Цитаты взяты из книги Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. Т. 1 - Н.Н. Головин