Карим Хакимов и советская дипломатия в Йемене в 1929–1932 гг.*

(*Продолжение статьи. Начало здесь https://zen.yandex.ru/media/id/5b98f3e6307d5800aadb7dff/karim-hakimov-i-sovetskaia-diplomatiia-v-iemene-v-19291932-gg-5fd9f94701e4747da3f4bd49?from=editor).

Олег ОЗЕРОВ, автор книги "Карим Хакимов. Летопись жизни"

Прибытие К.Хакимова в Йемен

Чтобы подготовить прибытие советского представителя, в апреле 1929 года (то есть еще до формального решения политбюро) в Сану по указанию НКИД выехал советский дипломат Александр Игнатович Ступак. Именно он сообщил йеменскому руководству, что представителем СССР в их стране будет К.А.Хакимов. К моменту приезда главы миссии в Йемене уже успел собраться внушительный по тем временам коллектив, в который вошли некоторые известные позднее дипломаты, такие как, Алексей Тимофеевич Спирин и выдающийся арабист Абдрахман Фаслахович Султанов. Как видим, приезд К.А.Хакимова готовился поэтапно и очень продуманно.

Итак, Карим Хакимов прибыл с женой и дочерью Флорой (ей было тогда всего два года) в Йемен в июне 1929 года. Въехал он в полуразрушенный английскими бомбардировками город, где еще дымились развалины, а трупы были только что убраны с улиц. Но встречали советского представителя пышно. Уже на первом приеме в Ходейде по случаю своего прибытия он сумел очаровать местную публику и иностранцев своей тактичностью, простотой в общении, открытостью, искренностью и знанием многих языков, в том числе французского, этого сложного европейского языка, бывшего тогда основным языком дипломатического общения, который он, как бы походя, выучил в Джидде, и выучил очень хорошо.

Хакимов приехал с щедрыми подарками. Он привез кавалерийские седла, которые любил сам и толк в которых знал еще со времен Гражданской войны. «Эти седла, – писал в Москву Наум Белкин, – произвели большой фурор как на короля, так и на других». К тому времени наместник короля в провинции Тихама Сейф уль-Ислам Мухаммед не имел ни одного приличного седла. Поскольку сёдел не хватало, то принцу Мухаммеду подарили седло со склада нашего представительства. Кроме сёдел, Хакимов привез от Михаила Калинина, номинального главы СССР, серебряный кувшин, автоматический телефон, минеральную воду «Боржоми», «Нарзан» и черную икру (на икре, как лучшем подарке, особо настаивал Наум Белкин, рассчитывая, что это сможет впечатлить высокопоставленных йеменцев).

Затем его путь лежал в столицу Йемена – Санаа, находившуюся на расстоянии около 200 км от Ходейды. Путь до столицы путники проделывали тогда на мулах, проходя в день до 30 км. Такой переход назывался «мерхель», от арабского слова «мархаля» – этап. Всего от моря до столицы было семь мерхелей, то есть добираться до столицы приходилось неделю. Так было бы и в этот раз, если бы часть пути К.А.Хакимов не проделал на машине.

Встреча К.А.Хакимова была торжественной и пышной, хотя официально он считался всего лишь торговым представителем. У подножия горы Асир (Джебель-Асир), перед последним горным перевалом на пути к Сане, его приветствовал представитель имама Яхъи – кады Ахмед аль-Аниси. В его сопровождении К.А.Хакимов направился к столице в окружении эскорта из всадников, состоявших в личной охране короля. Через широко распахнутые ворота города, за которыми выстроился почетный караул – а Санаа тогда была обнесена высокой стеной, – посланец Страны Советов въехал в этот древний город. В тот же день Хакимова с протокольным визитом посетили два наиболее близких к имаму человека – кады Абдалла аль-Амри (великий визирь или глава правительства) и кады Мухаммед Рагиб, отвечавший за международные дела (тогда министров, в том числе и министра иностранных дел в Йемене, не было – все решал сам Яхъя)[1] .

Через несколько дней во дворце Макам аш-Шариф в присутствии короля и К.А.Хакимова состоялась церемония обмена ратификационными грамотами Договора о дружбе и торговле между СССР и Йеменом, подписанного, как мы упоминали, еще в 1928 году. И снова наш представитель сумел произвести благоприятное впечатление на руководителя страны, куда он приехал. С тех пор вход в королевский дворец для К.А.Хакимова, быстро завоевавшего всеобщее уважение, был открыт.

В целом условия пребывания иностранцев в Йемене были жесткими, но для советских представителей были сделаны исключения: «Вы – наши братья и можете себя чувствовать как дома». Да и сами йеменцы любили приходить в советское представительство – трехэтажный «Русский дом», который во времена К.А.Хакимова был для них широко открыт и позволял интересоваться новостями, международными событиями. Это имело отнюдь не праздный интерес, поскольку газета в стране была всего одна и выходила раз в месяц.

Неоднократно туда «на чашку кофе» заглядывали Сейф уль-Ислам Мухаммед, его брат Ахмед, упоминавшийся нами кады Абдалла аль-Амри, другие официальные лица, которые порой задерживались на полдня, чтобы поговорить с любезным хозяином и умным собеседником. Причем Хакимов зачастую принимал их на втором этаже (он был традиционно без окон) и выглядел весьма по-светски – в белоснежном фраке, с бабочкой. Своим видом он внушал уважение, но не страх. Йеменцы приходили в своих традиционных, тоже белых, рубахах до пят – галабеях, они же – дишдаши (в Аравии также их называют «соуб»), с по-йеменски завязанными опять же белыми тюрбанами на голове. Выглядела эта перекличка Запада с Востоком в одежде экзотично, но и гармонично! По вечерам приезжали именитые купцы, представители немногочисленной местной интеллигенции, религиозные деятели.

Глава торгпредства был человеком широкой души, весьма хлебосольным, понимавшим, что от него ждут, и на праздники, как это бывало и в Джидде, устраивал грандиозные приемы, на которые приходило по 700–900 человек. Средства на это Москва выделяла. (В наше время мало кто из послов может себе это позволить…)

Свободного времени у Карима было немного больше, чем в Джидде. Вечером, когда работа заканчивалась, а огромные городские ворота с металлическим скрипом и скрежетом величаво закрывались, город погружался во тьму, и тишина нарушалась только перекличкой городской стражи, он занимался столярным делом – мастерил мебель для представительства [2] , что ему полюбилось еще в Джидде, играл на скрипке, а иногда устраивал в представительстве кинопросмотры, которые тогда были в новинку.

Знавшие о его мастеровитости йеменцы часто просили его о решении тех или иных технических вопросов или устранении неполадок. С особым доверием к нему относился и сам имам Яхъя, и его сын Мухаммед, для которых он то устанавливал телефонную станцию, то чинил подаренный итальянцами, но без многих нужных запчастей, электрогенератор [3] или работавшие на керосине холодильники

Пораженный необыкновенной самобытностью и исключительным характером этой цивилизации, он сделал еще одно великое дело: практически сразу после своего приезда пригласил в Йемен кинематографистов Владимира Адольфовича Шнейдерова и оператора Илью Моисеевича Толчана, которые прибыли туда в августе и за месяц сняли первый в истории документальный фильм о Йемене [4] . Из-за репрессий, обрушившихся на голову Карима Хакимова, этот фильм так и не вышел на большие экраны и провалялся на полках фондов Госкино до конца 1980-х годов, когда о нем впервые за долгие годы рассказали в телепередаче «Клуб кинопутешествий». Но в ней имя Карима не прозвучало… Создатели передачи, включая ее автора – Ю.Сенкевича, не задались вопросом, а как наши кинематографисты попали в столь закрытую страну?

Именно благодаря этому фильму и книге В.А.Шнейдерова «ЭльЙемен», написанной по следам той поездки, мы можем увидеть неизведанную тогда и закрытую для иностранцев страну фактически глазами Карима Хакимова. Можно не сомневаться, что именно он подсказал нашим документалистам места и сюжеты для съемок, поскольку сам любил ездить по стране, встречаться с людьми, общаться с ними. Не зря в съемках фильма много кадров о базаре – средоточии общественной и торговой жизни, о быте простых йеменцев, крестьян и ремесленников, о закрытом для других еврейском квартале, в столице которого сейчас уже нет... Фильм стал бесценным свидетельством о том времени, стране и народе Йемена, своего рода киноэтнографическим артефактом.

Еще со времен своей работы в Бухаре в 1920 году Карим начинал знакомство со страной с посещения местного базара, где можно было узнать и о политической ситуации, и о настроениях людей, завести новые знакомства. Повод для этого у него в Сане был совершенно официальный, поскольку в центре городского базара находились массивные, похожие на средневековые замки, «семсере» – склады с метровой толщины каменными стенами и окованными железом огромными дверями. Именно там хранились товары «Ближвостгосторга», доставлявшиеся сюда из Ходейды караванами верблюдов...

Формирование фундамента советской ближневосточной политики

Как человек активный, он с присущей ему энергией занимался хозяйственной деятельностью. Уже в августе 1929 года Карим провел переговоры с представителями торговых организаций Йемена. В них принимал участие и Сейф уль-Ислам Мохаммед [5] . Йеменцы хотели торговать через посредников. Они опасались разрыва отношений с итальянцами: итальянский губернатор Эритреи выдвинул ультиматум имаму Яхъе, в котором утверждал, что продолжение отношений с СССР будет означать нарушение ранее достигнутых соглашений между Италией и Йеменом. Хакимов стоял на своем: торговля должна быть прямой. И ему удалось добиться своего, проведя прямые переговоры с йеменским монархом! [6]

Занялся он и конкретными контрактами. В письме от 12 октября того же 1929 года в ответ на запрос из Москвы о возможности закупки арабских лошадей он со знанием дела и с любовью к ним писал: «Чистокровные кони имеются лишь в конюшнях короля и на восточных окраинах Йемена (в районе Джуф, Наджран), куда не имеют доступа даже сами йеменцы. Сейфуль Ислам Мухаммед (сын имама-короля Яхъи и губернатор Ходейды. – Авт.) меня уверяет, что извлечь чистокровных коней из отдаленного востока Йемена вполне возможно. Но он предупреждает, что, если мы займемся массовой закупкой, то цены поднимутся вдвое-трое…» Однако высокая стоимость и сложности с доставкой привели к тому, что вопрос автоматически отпал, хотя кони были нужны тогда Красной армии.

Советские пароходы («Декабрист», «Воровский», «Теодор Нетте», «Фрунзе», «Зырянин», «Ильич», «Коммунист», «Тобольск») [7] были приписаны к Одессе и осуществляли регулярные рейсы в Персидский залив с заходом в Джидду, Массауа [8] , Ходейду, Джибути и Басру. Они не только доставляли грузы в Ходейду, но и возили паломников в Джидду. В письме первого представителя в Ходейде, заехавшего туда еще до приезда К.А.Хакимова, Наума Белкина от 30 ноября 1928 года говорится о том, что из Йемена выехало на хадж 3–3,5 тыс. человек, половина из них – итальянскими пароходами. Белкин сообщает, что наши представители могут обеспечить отъезд из Ходейды 600 человек при условии, что советский пароход должен прибыть в Ходейду в период с 28 апреля по 2 мая 1929 года. Предложение использовать наши пароходы поддержали принц Мухаммед и губернатор Саны Хусейн Абдель Кадер. Причем автором идеи использовать пароходы для перевозки паломников был именно Карим Хакимов, который обосновал эту идею в своей телеграмме на имя Г.В.Чичерина еще в декабре 1925 года, находясь в Джидде. В ней же он аргументировал необходимость организации Госторгфлотом регулярных рейсов из Одессы в целях поддержки паломничества, повторяя идеи вдохновителя создания Императорского православного Палестинского общества В.Н.Хитрова и его РОПиТа [9] , только применительно к мусульманам [10]. Постановление СНК СССР о перевозке мусульманских паломников в Хиджаз и обратно было принято 26 апреля 1928 года [11]. Их советские пароходы действительно возили с мая 1928 года до конца 1933 года, когда регулярные рейсы в Красное море и Персидский залив были прекращены, что ясно показывает падение интереса СССР к этому направлению.

Основная официальная задача Карима Хакимова, как мы уже упоминали, состояла в налаживании торговли. Все торговые и коммерческие риски, чтобы не «подставлять» К.А.Хакимова, брал на себя Наум Белкин. Работали с рекомендованными купцами. Так, шейх Сунайдар просил Хакимова организовать его поездку в Москву, где он хотел бы продать 100 тонн йеменского кофе и ознакомиться с экспортными возможностями Москвы. По информации Хакимова от 29 июля 1931 года, шейх Шаиф Зохра тоже хотел поехать в СССР, продать там 50 тонн кофе и купить на эти деньги сахар, керосин, ткани. Йеменские оптовики получали 10% скидки, поэтому наши коммерсанты опасались, что йеменцы в Москве могут выбить большие скидки, и поездки не состоялись.

В архивах есть документ за подписью Хакимова, содержащий поздравление принца Ахмеда с победой над упоминавшимися нами зараниками в мае 1929 года. Поздравление шло от имени правительства СССР. Это понятно, поскольку Москва всегда выступала за единство Йемена и осуждала сепаратистские настроения. Более того, у советского руководства были сведения о связях шейхов племени Зараник с англичанами [12 ].

10 августа 1929 года в Сане открылась советская амбулатория. В столицу прибыл командированный за счет СССР врач-терапевт Бабаджан с женой и ребенком (о направлении врачей имам Яхъя просил еще Г.А.Астахова). Официально доктор находился при имаме Яхъе, лечил также принца Мухаммеда, и, по согласованию с ними, с 8 до 12 часов дня бесплатно принимал всех больных. Лекарства богатые люди покупали за свой счет, а бедным они выдавались бесплатно. За период с июня 1929 по февраль 1930 года Бабаджан принял 4530 человек! Благодарный имам в ответ дарил коней – заместителю наркома иностранных дел СССР Льву Карахану, а также Хакимову. Поскольку возникла необходимость посещать женскую часть дворца, а проще говоря, гарем, на место Бабаджана в начале 1931 года прибыл врач Донской и с ним женщина – врач Слиозберг.

Эта активность на двустороннем треке, как сказали бы сейчас, не мешала Кариму Абдрауфовичу плотно следить за перипетиями саудовскойеменских отношений. А они развивались очень неровно.

Развитие торгового и экономического сотрудничества СССР с регионом

В 1930 году между Йеменом и саудовскими властями был подписан Договор о дружбе и добрососедских отношениях, а в 1931 году заключено соглашение по пограничным вопросам. Но Яхъя не признавал контроль Ибн Сауда над Асиром, с тревогой следил за тем, как власть Хасана альИдриси становилась все более эфемерной и страна де-факто переходила под контроль саудовцев [13]. Он тайно готовился к войне, что не ускользнуло от взора К.А.Хакимова. К тому же он получал подробную информацию о действиях Абдельазиза в Асире от нашего полпредства в Джидде, куда он периодически наведывался. Да и сменивший его в Джидде полпред Назир Тюрякулов ему сообщал об этом в своих письмах, утверждая, что конфликт между Саудовской Аравией и Йеменом якобы раздувается Филби [14].

Более того, он продолжал поддерживать личные контакты с королем. Наш дипломат старался, как мог, и вполне успешно, предотвратить конфликт, в том числе путем попыток побудить Иран признать Йемен [15]. По его предложению было принято соответствующее решение Коллегии НКИД [16]. Уже после отъезда Карима Абдрауфовича возмущенные лишением их власти члены клана Идриси пошли на тайные контакты с Яхъей, а в 1932 объявили о своей независимости, подняли восстание против саудовской власти, которое, однако, было быстро подавлено. Асирская верхушка бежала в Йемен, и Ибн Сауд стал требовать у Яхъи его выдачи [17].

18 декабря 1931 года заместитель наркома иностранных дел СССР Лев Михайлович Карахан сообщил Рагиб-бею [18], что Хакимов «по болезни» завершил работу в Йемене и на его место назначается Аркадий Дубсон. Хакимов покинул Ходейду 23 декабря 1931 года. Перед отъездом он написал по-арабски письмо имаму Яхъе в очень изысканных выражениях.

Работа в Йемене – всего два с половиной года – оказалась весьма продуктивной. К.А.Хакимов, как и в случае с Саудовской Аравией, заложил на десятилетия вперед традиции дружбы и сотрудничества СССР с Йеменом. Он создал тот фундамент доброго отношения к нашей стране, который длился почти до самых последних лет. Под его началом выросли крупные дипломаты и переводчики – знатоки арабского мира, такие, как уже упоминавшиеся А.И.Ступак и Абдрахман Султанов, сын которого Юлий впоследствии также работал в Йемене. Много внимания К.А.Хакимов уделял подготовке переводчиков, лично занимался со студентами-практикантами Лазаревского института Восточных языков, приезжавшими в Йемен на летнюю практику. Именно в Йемене он впервые становится в полном смысле наставником и учителем молодежи.

В Санаа приехали врачи и кинодокументалисты, развивалась торговля [19] и паломничество. С 1930 года в Йемен стали поступать советские сельскохозяйственные машины и оборудование, для помощи в освоении которых туда был направлен тракторист-инструктор [20]. Советский Союз передал йеменской стороне материалы и оборудование для создания телеграфно-телефонной сети. Поистине, там, где появлялся Карим, расцветали двусторонние отношения и формировалось доброе отношение к нашей стране, а в СССР узнавали много нового об окружающем мире и обнаруживали, что у страны гораздо больше друзей, чем было принято думать, причем не только среди пролетариев. Таковы уж были свойства этого необыкновенного и разностороннего человека.

В политическом отношении он, конечно же, способствовал укреплению независимости Йемена, содействовал тому, чтобы удерживать отношения между Йеменом и Саудовской Аравией от прямого конфликта. И лишь после его отъезда между двумя странами вспыхнула война [21], которую Йемен проиграл.

За годы, проведенные в Йемене, Карим Абдрауфович смог удостовериться, что курс на немедленную мировую революцию был свернут Москвой обоснованно. Западу к этому времени удалось стабилизировать ситуацию, в том числе, если говорить об арабском Востоке, и за счет реализации французских и британских планов по контролируемому укреплению более-менее светской государственности прежних вилайетов Османской империи под контролем Парижа и Лондона. Париж продвигал в своих зонах республиканскую модель правления, а Лондон – монархическую. Но обе – из европейских моделей и по вестфальским лекалам.

Пребывание в Йемене убедило Карима Хакимова, и не только его, в ограниченности возможностей Коминтерна в части создания на арабском Востоке коммунистических и левых движений. Практика его помощников, в том числе М.М.Аксельрода и Н.М.Белкина показала, что определенные перспективы брезжили в относительно развитом политически и экономически Египте (собственно, М.М.Аксельрод и занимался прощупыванием возможностей отрыва от партии египетской национальной буржуазии «Вафд» левого крыла с перспективой влить ее в компартию), но в патриархальном Йемене возможностей для этого не было вовсе.

Стала очевидной невозможность объединения вновь образовавшихся арабских государств в единое или конфедеративное государство. Эпоха халифата закончилась, от ставки на него отказались и Коминтерн, и Политбюро, а время светского панарабизма еще не настало.

Как Москва ни подстегивала объединение арабов на антианглийской и антиимпериалистической основе, противоречия между ними, в том числе изначально заложенные англичанами и французами при разделе Османской империи, не давали шансов центростремительным тенденциям реализоваться. Этому также препятствовала разная природа этих стран: одни пошли по западному пути создания светских национальных государств, другие опирались на религию как фактор консолидации власти и управления обществом. Король Абдельазиз строил собственное самобытное государство, сочетавшее модернизацию экономической жизни с жесткими религиозными нормами и абсолютизмом в сфере политики. Это государство не стремилось к альянсу с инородными образованиями. Его цель – объединение как можно больших территорий Аравийского полуострова под властью ваххабитов. Зейдитский ислам Йемена сильно отличался от ригоризма ихванов.

Эти обстоятельства стали ясны не только Кариму, но и Москве и тщательно анализировались И.В.Сталиным. Надвигавшаяся война с Западом – в 1927–1930 годах угроза пока была, считали в Москве, только со стороны Великобритании, но в 1930 году вновь начала возрождаться исторически уже один раз состоявшаяся связка Турции и Германии – требовала делать выбор и сосредоточить усилия на главных направлениях.

А у нового министра М.М.Литвинова, пришедшего на смену Г.В.Чичерину, как и у посла СССР в Великобритании И.М.Майского [22], приоритеты были совершенно иные. Восток для них, кажется, не существовал. М.М.Литвинов все 1920-е годы жестко и порой грязно интриговал против Г.В.Чичерина, добиваясь его отставки, что привело к расколу НКИД на два лагеря – чичеринцев и литвиновцев, а по сути – на «западников» и «восточников». Как часто бывало в истории нашего МИДа, интересы дела при этом отошли на второй план, а порой и вовсе игнорировались.

Да и поставил И.В.Сталин нового наркома у руля внешней политики (причем нехотя – он долго уговаривал Г.В.Чичерина остаться на своем посту) совсем с другими целями: найти на Западе, в том числе и среди еврейских кругов (М.М.Литвинов, как и И.М.Майский [23], были евреями), средства для индустриализации страны и максимально отдалить конфликт с ним, нащупать точки соприкосновения. М.М.Литвинов быстро перешел от линии Г.В.Чичерина на создание системы коллективной безопасности в Европе к курсу на заключение с соседними европейскими странами двусторонних договоров о ненападении [24]. В результате восточное направление советской внешней политики стало хиреть и отходить на второй план. Какое-то время оно поддерживалось усилиями отдельных деятелей в НКИД (Л.М.Карахана [25] и С.К.Пастухова), но уже не они определяли лицо внешней политики.

Уход Г.В.Чичерина в 1930 году (а де-факто в 1928 из-за болезни) с поста наркома иностранных дел был большим личным ударом для Карима Абдрауфовича. Ушел не просто хорошо относившийся к нему и ценивший его человек, ушел его единомышленник, наставник и соратник. Они вместе, через очень продуктивную переписку, построенную по принципу «один предлагает – другой поддерживает», выстроили, и, как показала позднее история, очень дальновидно, здание ближневосточной политики СССР, которая впитала в себя в новой, измененной или, как сказали бы философы, «снятой» форме содержание традиционной политики царской России [26]. Ими были восстановлены ее южный вектор, а также такие принципы, как поддержка объединительных движений арабов, их независимости от Турции и колониальных держав, развитие торговли и экономического сотрудничества и многое другое. При этом оба прибегали к испытанным со времен царской России приемам– поддержка паломничества, организация регулярного пароходного сообщения с Аравийским полуостровом и Ираком, направление, как теперь сказали бы, гуманитарных миссий, прежде всего врачей.

Но лимиты этой политики проявились уже в 1927 году. Ставка на альянс с исламом была похоронена и ВКП(б), и Коминтерном. Настала эпоха формирования новой – советской идентичности под цели индустриального, военного и научно-технического рывка страны, куда этот альянс не вписывался. С окончанием этого проекта была окончательно разорвана идейная и ментальная связь Советского Союза с метафизическими учениями, олицетворением которой и являлся Карим Хакимов – мусульманский коммунист.

Литература:

1. Гадилов Л.З., Амири Г.Г. Воспоминания о Кариме Хакимове. – Уфа, 1984.– С.27.
2. В частности, К.А.Хакимов вместе с А.И.Ступаком соорудили кухонный шкаф, который, однако, не понравился местному повару Сейфу.
3. Поначалу Карим послал чинить электрогенератор наших кинематографистов. Когда им стало тяжело, подключился сам, и хотя не имел опыта и знаний в этой сфере, через 20 часов работы запустил его.
4. Всего ими было снято три фильма: «Эль-Йемен в 1929 году», «Мокко–1930», «Ходейда и Ка-Яхуд – 1930».
5. Шнейдеров В.А. Эль-Йемен. – М., 1931. – С.128.
6. Хайретдинов Р.Ф. Карим Хакимов – революционер, дипломат: Автореф. дис. канд. ист. наук. – Уфа, 2006. – С.170.
7. Работу по подсчету числа и наименований этих кораблей провели в разное время О.Г.Пересыпкин и А.И.Ступак. Первыми пароходами были «Тобольск» и «Теодор Нетте», вышедшие из Батума и Одессы соответственно. До Джидды также ходил корабль «Восток».
8. Массауа – порт на африканском побережье Эритреи.
9. Российское Общество пароходов и торговли. Создано в 1856 году для перевозки православных паломников в Палестину.
10. Телеграмма К.А.Хакимова на имя Г.В.Чичерина от 15 декабря 1925 года. Архив внешней политики Российской Федерации. Ф.04. Оп.12. Д.953. Л.55–56.
11. Принципиальное решение Политбюро, как мы ранее упоминали, было принято еще 25 февраля 1926 года.
12. Пересыпкин О.Г. Восточные узоры. – М., 2006. – С.39.
13. 27 октября 1930 года Хасан аль-Идриси был вынужден подписать с Ибн Саудом, принявшим к тому времени титул короля, новый договор, сделавший его властные полномочия формальными.
14. Письмо Н.Т.Тюрякулова К.А.Хакимову от 21 декабря 1930 года.
15. Справедливости ради надо сказать, что в 1929–1930 годах король Абдельазиз вынужден был заниматься внутренними делами, прежде всего решением конфликта с ихванами, которые утверждали, что они, а не он – истинные защитники веры, подняли восстание, но оно было подавлено. Из-за их набегов на Ирак резко обострились саудовско-иракские отношения, которые двум королям (Абдельазизу и Фейсалу) пришлось урегулировать лично.
16. Подробнее см.: Мансуров Т.А. Полпред Назир Тюрякулов. – М., 2004. – С.164–165.
17. Подробнее см.: Густерин П.В. Заключение первого советско-йеменского договора [Электронный ресурс] // Военное обозрение. 2015. URL: https://topwar.ru/88539- zaklyuchenie-pervogo-sovetsko-yemenskogo-dogovora.html (дата обращения: 25.03.2020).
18. Кади Рагиб-бей Рафик был главным партнером советской стороны по переговорам. Он ранее являлся наместником турецкого султана в Йемене и остался в Санаа по просьбе имама Яхъи после получения Йеменом независимости в 1918 году. В начале XX века он работал первым секретарем оттоманского посольства в Санкт-Петербурге и женился на русской девушке Людмиле Волковой. Она поехала за ним в Сербию, Албанию и далее в Йемен, родила ему двух дочерей, одна из которых вышла замуж за сына имама Яхъи Касема. Впоследствии, после свержения монархии в 1962 году, дом Касема был передан вместе с участком земли под здание посольства СССР.
19. Один лишь экспорт кофе из Йемена в СССР за 1930–1931 годы вырос вдвое – с 249 до 419 тонн.
20. Густерин П.В. Заключение первого советско-йеменского договора [Электронный ресурс] // Военное обозрение. 2015. URL: https://topwar.ru/88539-zaklyuchenie-pervogosovetsko-yemenskogo-dogovora.html (дата обращения: 25.03.2020).
21. 22 марта 1934 года между Йеменом и Саудовской Аравией началась война, объявленная Ибн Саудом после отказа Яхъи выполнить его требования: эвакуация йеменских войск с оккупированных территорий, занятых в 1933 году, восстановление существовавших границ, выдача Идрисидов. В результате активных боевых действий саудовские войска вытеснили йеменцев из Асира, захватили часть Йеменской Тихамы и 6 мая вошли в Ходейду. Подробнее см.: Густерин П.В. Заключение первого советско-йеменского договора; Сенченко И.П. Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира. – СПб., 2019.
22. И.М.Майский, ставший полпредом СССР в Лондоне в 1932 году, был, что называется, человеком М.М.Литвинова. В его знаменитых дневниках о Ближнем Востоке не упоминается ни разу.
23. И.М.Майский был уникальной фигурой, как и Ф.А.Ротштейн. В Гражданскую войну он побывал и в правительстве КОМУЧа и Колчака, что не помешало ему занять затем высокие посты в Советской России. Он никогда не подвергался репрессиям, но был однажды арестован после войны и допрашивался лично Берией, но был отпущен.
24. В 1932 году СССР заключил договоры о ненападении с Финляндией, Латвией, Эстонией, Польшей и Францией.
25. Л.М.Карахан в 1934 году был назначен полпредом в Турцию, что также ослабило восточное направление внешней политики СССР.
26. Подробнее см.: NaganawaNorihito. The Red sea becoming red?The Bolsheviks’ Commercial Enterprise in the Hijaz and Yemen, 1924-1938 [Электронныйресурс] // academia.URL:https://www.academia.edu/23791104/ The_Red_Sea_Becoming_Red_ The_Bolsheviks_Commercial_Enterprise_in_the_Hijaz_and_Yemen_1924-1938 (дата обращения: 25.03.2020).

Еще больше интересных статей на самые различные темы вы найдете на нашем сайте https://vatandash.rbsmi.ru/

• Очень интересно ваше мнение. Напишите комментарий
• Друзья, оцените если вам полезна наша статья 👍
• Подпишитесь - Дзен покажет вам новые публикации