В купе расположились впятером. У окна баварец с пивом и бубликом, напротив девочка с косичками, рядом с Сольвассером мужик интеллигентного вида с компьютером как шахматная доска. И никто не улыбается, смотрят как совы друг на друга, словно в разные стороны ехать собираются.
«Надо народ повеселить малость, – подумал Семён, – покажу пару карточных фокусов, людям теплее станет». Только он колоду распустил, кондуктор подошёл и какую-то «фаркарту» спрашивать стал. «Наверно, фартовую карту служивый просит? А говорили, что немцы на работе в «дурака» не играют...».
Очень часто встречаются люди, которым, что не дай, всё равно будут недовольны. Немецкий кондуктор в синей шапке и с кассой на поясе явно попался из таковских. Мы даже не говорим о том, что у него имелся красивый металлический свисток, почти такой же, каким начальство награждает наиболее кровожадных «гаишников».
«Если засвистит, – подумал Сольвассер, – пускай тянет ещё раз, видно, попалась мелкая карта». Но кондуктор свистеть не стал, всё-таки поезд – не улица, какое никакое, а помещение. На улице свисти, сколько влезет, а в «хате» только дураки свистят. Денег не будет. Сольвассер ловко перетасовал колоду и опять предложил снять «служивому».
Немцы народ, конечно, странный. Об этом ещё Симочка Рыклина говорила на проводах Сольвассера в депо. Ему, понимаешь, карту дают, а он не берёт и как попугай повторяет себе: «Битте, фаркарту!»
Сольвассер задумался: «Если отдать ему все тузы, то это игра в поддавки получится. Но, с другой стороны, человек на службе, занят сильно, может и времени у него мало, хочет по-быстрому сыграть, а проигрывать перед пассажирами неудобно. Скажут потом: электрички хорошие, тёплые, а кондуктора в «картишках» не соображают».
Народ в купе как-то занервничал, стал переглядываться. Баварец, который у окна с пивом развлекался, пустую бутылку под ноги сунул и «Лисе Алисе» на языке похожем на «идиш» что-то такое брякнул, что она, сердешная, зарделась как маков цвет и зажала уши руками.
– Эх, – загрустил Сольвассер, – маманя моя, земля ей пухом, на «идиш» как Голда Мейер чесала, а я, дурак дураком, учиться не стал. Страна-то кругом Советская была, коль по-русски понимаешь, так хоть в Туркмению, хоть к бурятам, везде одни и те же плакаты: «Встретим очередной съезд любимой партии ударным трудом!»
Неизвестно чем бы закончился «базар» с кондуктором, но внезапно заговорил сосед-шахматист. Сольвассер от неожиданности даже крякнул по-утиному. Интеллигент, который до этого с умным видом компьютерные кнопки нажимал, захлопнул свою игрушку и на сносном русском языке с латышским акцентом пояснил Сольвассеру, что от него кондуктор не карту просит, а обыкновенный железнодорожный билет. Наш герой повеселел, хлопнул себя по коленям и достал из кармана «байтикет». «Служивый» улыбнулся, щёлкнул компостером и, отдав честь, с достоинством удалился. Народ в купе заулыбался. Всё-таки хорошо то, что хорошо кончается.
«Латыш» заинтересовался личностью Сольвассера и, дружески подмигивая ему, стал задавать вопросы, которые немцы почти всегда задают иностранцам, не думая, что не всем «ауслендерам» (так немцы приезжих из других стран называют) подобные «вопросики» по душе. По-немецки это звучит примерно так: «Woher kommen Sie?» А по-русски можно перевести следующим образом: «Откуда будете?» Один наш знакомый, врач из Багдада, Ахмет, в очередной раз заслужив традиционный немецкий вопрос, хватался за пояс, где у него раньше, когда он ещё жил в Ираке, висела кобура. Но счастливчик Сольвассер отвечал на вопрос о Родине всего лишь во второй раз и поэтому подробно рассказал хорошему человеку и про Белоруссию родную, и про Могилёв на рыжих Днепровских кручах, и про депо, где ночуют паровозы.