«Однажды мне приснился страшный сон. Вхожу я в свою комнату на Неглинке не через реальную дверь, а через несуществующую, замурованную.
Раньше эта дверь вела в комнату Татьяны Вячеславовны. После её смерти выяснилось, что жила она в условиях, не соответствующих санитарным нормам. И что подселять туда никого нельзя. Но наша семья имеет право присоединить её жилплощадь к своей.
Возвращаюсь ко сну. В комнате я встретился с Татьяной Вячеславовной и её испепеляющим взглядом. Взгляд — угроза всему сущему. Ясно, что передо мной нечистая сила. И чтобы она сгинула, её надо перекрестить. Так я и сделал. Но Татьяна Вячеславовна не исчезла. Соображаю: перекрестить-то я перекрестил, но как это надо делать правильно? Справа налево относительно нечистой силы или себя? Пытаюсь повторить крестное знамение, но чувствую, что рука моя онемела. Таково парализующее действие её ужасного взгляда. И тут я проснулся.
Смотрю — я лежу с поднятой рукою, а пальцы мои сжаты в щепоть. Признаюсь, я презирал себя за этот сон. Клеветнический. Ведь Татьяна Вячеславовна была всегда человеком безобидным и в силу своего воспитания и глубокой старости чудаковатым. Помню. Перед тем, как прийти к нам слушать Вана Клиберна по нашему телевизору или там же смотреть похороны президента Кеннеди на Арлингтонском кладбище, Татьяна Вячеславовна обильно пудрилась и надевала, как в концерт, самое лучшее, что у неё было — горжетку с улыбающимися мордами двух мангустов. Знаю, в своё время к ней обращались «ваше превосходительство». Несколько открыток на её имя до сих пор хранятся в моём письменном столе.
Ольга Дмитриевна, другая соседка, сказала, что подобные кошмары естественны для моей комнаты. Потому что там некогда располагалась операционная её отца-хирурга. Раньше вся квартира принадлежала им. Здесь же отец Ольги Дмитриевны вёл частную практику. А в перевязочную заселился Владимир Миронович. Известно, что Владимир Миронович сидел за спекуляцию гэдээровских бра и торшеров. Тогда по разным статьям могла быть привлечена и вся наша квартира. Моя мама, например, подрабатывала тем, что втайне от фининспекции шила на заказ дамские платья. А Ольга Дмитриевна незаконным образом расписывала анилиновыми красками ситцевые косынки».