Каждый, наверное, слышал, что в древнем Риме было запрещено ношение оружия в черте города. Но вот удивительным, вероятно, будет тот факт, что эта норма долгие столетия не регулировалась никакими законами. И это в Риме, который был родиной современного права. Как так вышло? Давайте разбираться.
Вопрос свободы ношения оружия был вообще краеугольным камнем мышления любой античной общины. С одной стороны, каждый свободный человек имел право оружие иметь и носить как признак собственной свободы. С другой – если ты взял с собой оружие, то явно готов его применить, что вредно для общества. Поэтому во всех древних общинах в той или иной мере возникал запрет на ношение оружия внутри города, дабы обезопасить общество от возможности кровавых разборок на улицах города: нет оружия – нет и возможности его применить. Не исключением был и Рим, где этот запрет являлся одним из древнейших, возникших на заре становления общины. Причём для Рима, в котором вместе с полноправными патрициями жили неполноправные, но проходящие службу в армии плебеи, этот запрет был тем более актуален. Но из-за особенностей архаичной римской правовой системы оформлен он был как религиозный закон.
Ага, закон же! Вот только это был вовсе не закон в современном понимании. Начать стоит с того, что все римские законы вышли из так называемых обычаев (mores) – неписанных норм, которым все следуют. Сегодня это будет звучать дико, но во времена ранней Республики обычаи были гораздо более сильными аргументами в суде, нежели закон, так как законы писаны людьми, а обычаи выработаны многомудрыми предками и освящены богами. Но среди обычаев были всем обычаям обычаи – религиозные законы, которые регламентировали такие области жизни, в которых наказания людьми мало, а потому тебя за святотатство и нарушение божественных запретов покарают ещё и боги. Дабы общественная жизнь не превратилась в полный хаос, то туда записали скопом все общественно вредные деяния, типа нападений на магистратов, жрецов, неуплату налогов, покушения на чужую собственность и т.д. Вошёл туда и запрет на открытое ношение оружия в пределах померия – сакральной черты города, внутри которой был Рим, а за ней весь остальной мир. Туда же относился и запрет на появление в черте померия солдат в доспехах и вооружении, т.к. солдаты-ополченцы, одевая доспех тем самым переставали быть гражданами Рима. Этот запрет преследовал похожую цель – не дать использовать армию во внутригородских разборках – политика отдельно, война и оружие отдельно.
И в принципе, данные запреты довольно строго соблюдались. Причина этого довольно прозаична: во-первых, суровость наказания за святотатство в виде изгнания с потерей гражданства и вечным проклятием богов, либо вообще смерти; во-вторых, понимание каждым римским гражданином, что если дать разгуливать по форуму или в курии любому, даже хорошо знакомому человеку с оружием сегодня, то завтра могут точно также отнять уже что-то из твоих сакральных прав. Тем более, что обычно открытое ношение оружия было признаком накалившейся политической обстановки и предвестником бунта, а V-IV века в Риме знали немало таких политических кризисов. Поэтому наказание за ношение оружия редко когда шло не вместе с мятежом и попыткой свержения Республики, т.е. преступлениями, наказание за которые – смерть. Отсюда и довольно строгое следование этому запрету, так как сам факт нахождения с оружием за пределами собственного дома мог быть расценён как подготовка к мятежу. Кстати, такое же отношение было и к накоплению оружия, даже если ты двинулся на коллекционировании, то лучше у тебя его изъять, а самого – изгнать.
По этим причинам формализация запрета в виде писанного закона была вовсе не нужна – все и так знали о существовании запрета и последствиях его невыполнения, а Сенат зорко следил за тем, чтобы никто его не нарушал. Проблема же пришла оттуда, откуда никто не ждал – в определённый момент этот запрет стал тяготить уже самих сенаторов. Нет, они всё ещё были против того, чтобы кто либо из плебса мог разгуливать с оружием, но с началом в середине II века до н.э. обширного кризиса Республики всё чаще стали возникать ситуации, когда во имя её спасения требовалось немного поработать мечами в городе. Первым, кому пришлось на своей тушке познать санкционированное Сенатом применение оружия был Гай Гракх. Если его братца за 10 лет до этого прикончили то-ли камнем, то ли деревянной скамейкой по голове, то в случае с Гаем Сенат экстренно выписал разрешение спасти Республику с применением оружия от установления трибуном Гракхом диктатуры. «Мятежного» трибуна насадили на меч, а Республика начала активно катиться к новым глубинам игнорирования собственных же обычаев и законов. Через 20 лет, когда очередной народный трибун – Сатурнин – начнёт портить жизнь Сенату, его тоже грохнут вооружённые сторонники Сената и никто рефлексировать по этому поводу не будет.
Видя, что если очень хочется спасти Республику, то можно и нарушить древний священный запрет, народ тоже начал вооружаться. Преступность, и до этого неслабая, теперь распоясалась, и ночью стало небезопасно передвигаться даже в центре города. Сенат же сделать с этим не мог ровным счётом ничего. Полицейских подразделений в Республике не было, да и быть не могло, так как это давало бы одному из магистратов слишком много власти внутри города. Поэтому городские преторы мало что могли сделать с разгулом бандитизма – чего доброго пырнут ножичком или тебя самого, или того, кто донесёт на нарушителя. Тем не менее, именно открытого ношения оружия днём всё ещё не допускалось из-за общественного порицания этого факта. А потом случился Сулла. Паренёк нарушил все сакральные нормы в своём походе за «спасение Республики от клятiх марианцев»: поднял мятеж, взял Рим приступом и устроил резню марианцев в городе. Солдаты в первый, но не в последний раз резвились в черте померия. И по факту произошедшего никого не наказали – победителя ведь не судят. С этого момента не только Республика, но и все её сакральные нормы, полетели к чертям, растоптанные сандалиями легионеров. Пару лет спустя точно также возьмут город и устроят радостное кровопускание всем несогласным уже марианцы, а потом ещё через пару лет great comeback сделает Сулла, показав, что крови на улицах города можно пролить ещё больше.
И тут уже никому будет не до политеса – по городу будут передвигаться вооружённые люди и резать головы всем нелояльным. Причём самый смак ситуации был в том, что Сулла вообще-то, нарушая все мыслимые республиканские запреты, делал это ради возврата той старой доброй Республики, которую мы потеряли лет так 100 назад. Ирония. Тем не менее, пожизненный диктатор хорошо понимал, что все снесённые им запреты нужно хоть как-то вернуть обратно, дабы общество не погрузилось в пучину кромешного ада. Поэтому принимается закон Lex Cornelia Sull de sicariis et veneficis, который вводит наказание за ношение оружия вне дома с целью причинить вред людям или имуществу, причём не только внутри померия, но и на расстоянии мили от города (что отражало выросшие размеры Рима). Закон устанавливал наказание в виде изгнания с территории Рима, т.е. такое же, как и у сакрального запрета. А если учесть, что доказать наличие при себе оружия не с целью преступления задача не то чтобы простая, то в принципе закон карал любых носителей оружия. Вот только возвращаемся на пару абзацев выше и вспоминаем, что полиции в Риме всё ещё нет и каждый факт ношения оружия человеком требовалось лично доказать в суде.
С учётом того, что сами сторонники Суллы по понятным причинам из под действия закона выводились, то и к новому закону особого уважения не было. Более того, Рим из кризиса выбираться даже не собирался, и на его улицах «санкционированное» ношение оружия становилось всё больше нормой. То ветераны Суллы прибудут в город на похороны в полном обмундировании и при оружии и откажутся его сдать, то для подавления народных выступлений или мятежа Катилины придётся ввести в город конницу. Столь нежно лелеемые Цицероном 60-е годы до н.э. на самом деле были не восстановлением Республики, а кислотным трипом на тему. Чего уж говорить – в городе было настолько безопасно, что нормой жизни стало наличие телохранителей из рабов-гладиаторов, которые довольно недвусмысленно прятали своё оружие под тогой так, чтобы всем было очевидно, что оно у них есть. Передвижение по городу даже днём теперь было сопряжено с вероятностью получить перо под ребро. Ну а появление на политической сцене Клодия и Милона, бандиты которых устраивали настоящие сражения, причём даже на Форуме, стало логичным завершением полной деградации политической машины Республики. Триумвират Помпея, Красса и Цезаря сделать в этой ситуации мог мало, так как в прошлый раз Сулла армией очистил улицы от бандитов и хватило этой чистки всего на пару лет. Вот и теперь Сенат будет вынужден упрашивать Помпея ввести в город легионы и помыть немного кровью бандитов стены, что в 52 году, во время суда над Милоном, убившем Клодия, и сделали. Законом Суллы в этот момент можно было подтереться, такова была его ценность – также, как и любых других законов.
Что уж говорить о том, что произошло с началом открытой гражданки, когда через Рим свободно ходили сначала солдаты Помпея и Сената, а потом солдаты Цезаря. Каков пример подаёт власть, таково и отношение народа. Вот и Цезарю в 46 году до н.э. пришлось повторно вводить закон, карающий нахождение в черте померия с оружием и приравнивающий это преступление к оскорблению величия римского народа, и это при том, что закон Суллы всё ещё действовал. Да только толку-то было ноль. Убийцы Цезаря чхать хотели на закон Суллы, в пределах действия которого они находились, когда пронесли на заседание Сената кинжалы. То, что они нарушали ещё и святость самого института Сената их вообще не волновало - ведь Республика в опасности! А после смерти Цезаря уже Марк Антоний, демонстрируя всем свою власть, будет позволять себе приходить на заседания Сената в окружении вооружённых солдат. Цицерон будет много возмущаться подобным поведением Антония, вот только к тому моменту апеллирование к каким-то там нормам было уже смешно. Поэтому последние годы Республики были балансированием на грани анархии – Республика не могла навести порядок даже внутри Рима, что уж говорить обо всей остальной империи.
В итоге, лишь после установления власти Октавиана Августа, в рамках его «renovation Respublica» был наконец наведён порядок. Принцепс запретил законодательно всем солдатам, кроме преторианцев на службе, появляться вооружёнными в городе. Были подтверждены действия предыдущих законов о ношении оружия и их сакральный статус, т.е. нарушение их было всё ещё святотатством. Но главное, что он сделал – это наконец-то создал полицию из городских когорт претория, которые занимались охраной правопорядка и задержанием нарушителей. Уже одно то, что, выйдя на улицу днём, ты мог без страха быть прирезанным в подворотне передвигаться по городу, заслужило любовь и уважение римлян к своему принцепсу.
Автор - Владимир Герасименко