Те, к кому я направлялся, уже были прекрасно осведомлены о моих приключениях. Словно бы в награду за перенесенные испытания меня быстро доставили в монастырь, где я и был удостоен приема у настоятеля. Досточтимый Санита - настоятель монастыря традиции вейк-зар - принял меня так, как будто мы были давно и хорошо знакомы. Досточтимый Санита поднялся из-за стола и намеревался шагнуть мне навстречу, еще продолжая перелистывать лежащий перед ним том. Отчетливо помню, как исчезли стены кельи, как будто растаяли. Вместо потолка ослепительное пустое небо - ни облака, ни птицы. Только книга, окруженная сиянием, осталась передо мной. Я был один и ждал чего-то. Я знал, что ожидаю чего-то важного, и время не имело значения. Оно то ли исчезло, то ли остановилось. И вот спокойный голос заполнил все пространство между мной и небом. "Ты будешь испытан" - проговорил голос.
И тут я понял, что в этой книге вся моя жизнь. Первые страницы заключали в себе то, что я уже прожил. Эти страницы шевельнулись, точно кто-то невидимый перелистнул их обратно. Затем их залил свет, и они медленно вернулись на место. Как будто кто-то перечитал их.
"Твои желания истинны", - услышал я. И тут же вернулось остановившееся время, я снова был в келье настоятеля.
Досточтимый Санита поднимался навстречу мне из-за стола, и его рука еще касалась страницы. Наш разговор был короток, но полон смысла и понимания. Досточтимый не удивился моему желанию быть посвященным в традицию вейк-зар и направил меня в маленький пещерный монастырь со словами:
- Вы там уже неоднократно бывали в прошлых рождениях. А возвращение на родину ласкает сердце. Добро пожаловать домой!
В тот момент, когда замолк последний звук его слов, я почувствовал, будто приближаюсь к порогу родного дома, но этот дом был родным мне когда-то давно. Я почувствовал себя умудренным жизнью путником, которому предстояло снова посетить школу, законченную в ранней юности. У читателя может возникнуть вопрос, как мы так быстро поняли друг друга, ведь даже пятьсот слов иностранного языка не обеспечивают того глубокого понимания, о котором я говорю. Действительно, это так. Не только уроки бирманского языка помогли мне понять того, кто так много значил для меня. С первого момента нашей беседы слова не были главным способом передачи информации. Я ощутил безмолвный поток, исходящий от Саниты, и понял все, что было в него вложено. И меня не удивило, что я смог таким же образом - без слов - передать настоятелю все то, что хотел сказать. Чтобы пересказать словами все, что мы передали друг другу, потребовалось бы несколько часов, но нам хватило получаса. Так было и впредь. Я продолжал совершенствовать свой бирманский язык, но в разговорах с Санитой часто обходился без него. Достаточно бывало жеста, взгляда, чтобы передать ему и получить от него без слов самую сложную и важную информацию.
Но вернемся к окончанию первой встречи.
Я вступил в лес и тут же понял, что не знаю дороги. Досточтимый не дал мне провожатого и не рассказал о пути. Пальмы, акации и никакого намека на тропинку. "Добро пожаловать домой!" - кажется, так сказал мне досточтимый Санита. В самом деле, глупо просить, чтобы тебя провожали к родному дому. "Твои желания истинны" - так говорил голос. Я представил себе ослепительное пустое небо над головой, потом закрыл глаза и снова услышал эти слова. Пустое небо исчезло, и снова передо мной стоял тропический лес, сквозь который мне предстояло пройти. Однако что-то изменилось. Я мог бы поклясться, что наблюдаю странную игру солнечных лучей. Солнечные блики, которые только что играли на стволах пальм, собрались в одну ослепительную точку, как будто невидимая линза сфокусировала их. Вот ослепительное солнечное пятно скользнуло по изумрудной траве в глубь джунглей и снова вернулось к опушке, снова скрылось среди деревьев и снова вернулось.
Я понял: солнце указывает мне путь!
Я уверенно вошел в чащу, солнечный зайчик петлял между стволами, вел меня, обходя ямы и завалы. И вот лес кончился. Впереди виднелся монастырь. Что ждет меня там?
По распоряжению настоятеля пещерной обители меня поселили в небольшом, но удобном и уютном деревянном строении, расположенном поблизости от пещерного храма. В этом доме постоянно проживал помощник настоятеля сорокалетний просвещенный монах. Я уже видел его: он был переводчиком при разговоре с Санитой. Существует распространенное заблуждение - считать всех монахов людьми мрачными и замкнутыми. Действительно, монашеская жизнь полна трудов и испытаний, но она вовсе не убивает в людях искренность и радушие. Мой сосед оказался обходительным, но в то же время веселым и смешливым человеком, и между нами с первых минут знакомства возникла глубокая взаимная симпатия. Для простоты общения он предложил называть себя Коу, что у бирманцев означает "Старший брат". Так в Бирме принято обращаться к зрелому, но еще не старому мужчине, который прочно стоит на ногах в том деле, которое составляет смысл его существования.
Коу предстояло руководить мною в постижении монастырской жизни. С этой целью всю первую неделю жизни в монастыре мы с ним каждое утро вставали в 4:30 до восхода солнца и отправлялись на прогулку по монастырским окрестностям, во время которой Коу разъяснял мне догматы буддийского учения и сущность практик йоги, принятых в традиции вейк-заров.
Понравилась статья? Пишите ваше мнение в комментариях