А вы помните, как научились помнить, дорогой читатель? Ведь со всеми это случалось, когда глаза наши, словно у слепых котят внезапно прорезались и мы стали осознавать этот мир, а главное запоминать его, откладывая в копилку памяти моменты, которые мы пронесём через всю свою жизнь.
Одно из первых моих воспоминаний относится к тому периоду, когда события ещё смешиваются со снами и грёзами. Мне было около трёх лет, а может и того меньше. Пасмурным днём мы с мамой отправились в магазин за всякой всячиной. Паутинный дождик моросил с самого утра. Был сентябрь, а возможно и апрель. Мы шли, обутые в резиновые сапожки вдоль мрачных улиц, над которыми раскинулся плотный купол из свинцовых облаков и целью нашей был продуктовый магазинчик, расположившийся в конце улицы.
Помнится, в тот день меня заворожила невероятная мысль о том, что весь мир ненастоящий, и только мама и я существуем на самом деле, а всё остальное – лишь декорации, созданные специально для нас.
Мы проходили вдоль проезжей дороги, по которой, как ни странно в тот момент никто никуда не ехал. Из-за дождя серый асфальт, едва заметно блестел алюминиевым светом.
Помнится, я смотрел себе под ноги. Носы сапожек, будто маятник отсчитывали шаги. Каждый шаг я старался тщательно запомнить, чтобы через мгновение подумать о том, что он невозвратно ускользнул в прошлое.
- Что такое настоящее? – размышлял я, глядя на свои ноги, - Почему его можно ощутить лишь в настоящий момент, и куда оно девается по истечению этого момента?
Подняв голову, мой взгляд случайно зацепился за тёмное пятнышко, замершее возле бордюра. Подойдя ближе, я разглядел в этом пятнышке маленькое тельце сбитого котёнка. Он застыл в странной позе: его передние лапки были возле самой головы, будто клешни богомола, а задние, - казалось, готовились к прыжку.
Судя по всему, котёнок пролежал уже несколько дней. Его тело начало сдуваться, растекаясь по земле, словно когда-то надутый, но сейчас уже спущенный воздушный шарик.
Сжимая мамину руку, я долго не мог отвести взгляд, испытывая нестерпимую жалость к существу, которое ничем не заслужило такой участи. Но в какой-то момент сознание моё преобразилось, и вся реальность изменилась до неузнаваемости. За секунду со мной произошла неописуемая перемена. Исчезли грусть и печаль. И всё стало хорошо, потому что на том же самом месте, где секунду назад лежал сбитый котёнок, теперь находился маленький, покинутый «кем-то» комок шерсти. Честное слово, в ту секунду со мной произошло озарение.
Крошечное тельце показалось мне тем, что остаётся в этом мире, после того, как нечто другое, более значимое и истинное, покидает его, избавляясь от балласта, нужды в котором больше нет. Оно было чем-то вроде сброшенной змеиной кожи или брошенного пальто. То, что делало это тело живым – я представлял «это» как яркую сущность, состоящую из точки энергии, напоминавшую мне дедушкины рассказы о шаровой молнии – теперь уже было где-то очень далеко.
Все эти ощущения были настолько глубокими, что я не находил им слов. К примеру со змеиной кожей, я приведу ещё один пример, приблизительно описывающий мои ощущения в тот момент. Представьте одинокого путника, идущего по направлению к величественной вершине, сияющей у самого горизонта. На его плечах большой рюкзак, до краёв наполненный припасами, которые помогают ему добраться до предгорья. Возможно путник в дороге уже долгое время, а может быть он начал свой путь лишь мгновение назад. Но он старательно идёт, не обращая внимания на мозоли, оставляемые лямками рюкзака на плечах. Путь его может длиться десятилетия, а возможно, он доберётся до горы за считанные часы. И вот, стоя у самого предгорья, путник делает привал. Впереди самая важная и самая сложная часть пути, и путник решает отдохнуть.
Если обратить свой лик к звёздам, раскинувшимся над величественной вершиной и снова посмотреть вниз, где мгновение назад сидел путник, то можно увидеть лишь догорающий костёр и рюкзак. Путника уже нет, он отправился покорять вершину. Нельзя заметить тот момент, когда путник, отдохнув и набравшись сил, отправляется в свой загадочный путь. Но по рюкзаку и едва заметному теплу, исходящему от костра с лёгкостью можно определить, что он уже никогда не вернётся обратно.
Рюкзак, оставленный возле костра, и есть тот крошечный мешочек для души, который я увидел в тот день. Он как балласт, который мешает подъёму и тянет вниз.
Путник оставляет свой рюкзак намеренно, и никогда о нём не скорбит, потому что, подъём на вершину – есть путешествие в один конец.
А угасающее тепло, исходящее от некогда горевшего костра – есть тот след, который остаётся в этом мире, для тех, кто пойдёт той же дорогой.
Всё это настолько меня ошарашило. Я потерял дар речи.
Котёнок остался далеко позади. Лёгкий дождик прыскал паутинкой. В небе гаркали чайки, а я шёл, держа маму за руку, и непрерывно думал о маленьком путнике. И мир в тот миг казался мне удивительным и прекрасным…
Спасибо за прочтение, дорогой читатель! Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить самое интересное.