Вот, говорят, мы плохо живём. Но всё познаётся в сравнении. Я отлично помню своё детство, свою юность и замужнюю жизнь. И всегда материально было тяжело. Особенно большим семьям. И я не скучаю по прошлому"благополучию". Другое дело, что я скучаю по моральным отношениям. По отношениям между людьми, доброте и сочувствии, по уверенности в будущее и какой -то защищенности что-ли. И в те годы было разделение людей на богатых и бедных, но не в такой уродливой степени. Богатые, по крайней мере, не кичились своим богатством, не выставляли напоказ свои миллионы и не действовали на нервы простому народу. Все это расслоение озлобило народ. Зависть породила жестокость, непомерную жадность и равнодушие. Поправ все постулаты социализма, большая надежда была на веру, которая должна была бы стать примером примирения и терпения, но и тут, как грибы, стали появляться церковные олигархи, своей непомерно сытой жизнью оскверняющие веру людей.
Люди не знают, во что уже верить, на каких примерах воспитывать добродетели детей своих. Дети растут нервные, грубые , позволяющие себе оскорблять не только сверстников, но и родителей, и даже учителей в школе. Родители же лезут из кожи вон, чтобы их ребенок ни в чём не нуждался, отказывая порой себе во всем, но взамен никакой благодарности порой не получают, а только увеличения очередных запросов.
Вот это отношение между родителями и детьми особенно стало заметно. Я уже была замужем и жила вполне самостоятельной жизнью. Родители старались, как могли, учить мою младшую сестрёнку. Мы, старшие, уже получили образование, благо оно было бесплатным, и все работали по своей профессии , благо не было безработицы. А младшая , очень одаренная сестра, училась в другом городе в университете . Однажды между сессиями, когда она приехала на каникулы, родители дали ей денег, чтобы она купила себе хорошие зимние сапоги. Эти деньги они потихоньку откладывали для неё. Она пошла на рынок и, пока в толкучке высматривала сапоги, деньги украли из сумки. С ней случилась настоящая истерика. Она прибежала ко мне и не могла выговорить ни слова. Только межу всхлипываниями прорывались слова: мама, папа и деньги. Я трясла её, с ужасом думая, что кто-то умер. А она так горько плакала, не потому, что осталась без сапогов, а от жалости к маме с папой, что они отказывали себе, копя эти деньги. Отец, узнав об этой беде, даже не ругался, а махнул рукой и сказал, что черт с ними.
В те времена можно было запросто остаться без денег на рыке. Карманники чистили карманы и сумки с особым изяществом. Одна моя знакомая тоже попала в такой переплет. Тоже с сапогами. На барахолке, меряя сапоги, она поставила рядом сумочку, и её тут же увели. Она со слезами прибежала домой и тоже, захлёбываясь слезами, не могла никак об этом рассказать мужу. А когда он понял, почему же она так ревёт и повторяет только одно - деньги, деньги, -он воскликнул : "Вот именно, что деньги!! Ты же их забыла на комоде. Вон они, твои деньги! Успокойся и беги опять на рынок!". Вот так ей повезло.
Не имея ничего особенного, мы все равно остались благодарны родителям, что дали возможность выучиться. И никогда не позволяли себе не то что грубить, но даже думать о них плохо. И сейчас, когда их давно нет с нами, мы почему-то вспоминаем только хорошее, хотя воспитывали нас строго, и "витамин Р" мы получали регулярно. Они были простыми и малограмотными, но мы никогда ими не стыдились , а даже гордились маминой добротой , веселым характером и отцовской деловитостью и талантом.