Накануне

Автор: Николай Соснов

- 1 -

Трехцветное — белый верх, коричневый низ и черные шашечки между ними — такси марки ГАЗ-М20 «Победа» тихо подкатило к стоянке напротив выхода из аэропорта «Домодедово». За рулем сидел водитель в кожаной куртке советского покроя и черной восьмиугольной фуражке с козырьком. Красная буква «Т» в белом круге на кокарде с шашечками дополняла его облик до почти карикатурного образа из кинофильмов. Державшие территорию аэропорта шоферы одинаковых желтых машин смотрели на него косо, но не приближались, чтобы усовестить чужака. Заказное такси есть заказное такси, ему везде дорога — давняя истина, которая в эпоху Интернета окончательно обесценила прежние правила очередно.

- Девочки, вот и наш экипаж! - сказал Михаил дочерям и сноровисто подтянул два чемодана на колесиках — свой синий командировочный, средних размеров, и большой красный, который купил сестрам перед самой поездкой.

Зина, старшая, поморщилась:

- Опять старье! Папа, ты просто фанат исторического хлама. Эта колымага хоть не развалится в дороге?

- Не развалится. Нормальный автомобиль, на таких мои родители успели в детстве покататься. Зинка, смотри у меня, в машине ни гу-гу. Обидишь таксиста. - Михаил покатил чемоданы к «Победе».

На заднем сиденье девочки расселись по разным углам: семнадцатилетняя Зина с айфоном справа, ее пятнадцатилетняя сестра Катя с айпадом слева.

Катя проверяла электронную почту и время от времени бросала на Зину сердитые взгляды, которые та успешно игнорила, уткнувшись в мессенджер. Вечно Зина капризами портит всем настроение. В кои-то веки отец выкроил для них время на новогодних каникулах и даже отвез на праздники в Москву. Впереди вереница интересного: выставки в музее Рерихов и Люмьер-холле, концерты Петра Налича и «Акустик Джем», спектакли в Школе современной пьесы и Театре Ермоловой, Рождественская ярмарка на ВДНХ и встреча Нового года на роскошном балу во дворце «Мегаспорт». А Зина все равно киснет по оставшимся в родном городке кавалерам с ухватками недоделанных гопников.

Катя пробежалась по тематическим сайтам и узнала, что отреставрированный «драндулет» вообще-то стоит почти два миллиона рублей, а поездка на нем влетела папе в копеечку. Девушка улыбнулась. Такие весомые аргументы впечатлят Зину и закроют ей рот, если сестра вздумает еще раз критиковать «эмку». Деньги, тряпки, украшения и голосовые сообщения от парней — вот все, что последний год волнует Зину. Ну, еще чертов ЕГЭ.

В выпускном классе старшую сестру, как подменили. Раньше она предпочитала читать романтические книжки, ходить в кино и плавать кролем в городском бассейне. Катя таскалась за ней, как привязанная. Вдруг, в одночасье, Зина довольно грубо отцепила сестренку, откровенно пояснив, что малявка мешает ей кататься с ухажерами и танцевать в единственном на весь город ночном клубе. Его владелец решил проблему наплыва жаждущих куража злых подростков просто и эффективно: позволял вход с шестнадцати лет и не продавал алкоголь до девяти вечера. В девять охрана выставляла школьников вон, и начиналось веселье для взрослых. Задобренная красными бумажками полиция смотрела на происходящее благосклонно.

- Ну, что мне делать, разнесут же заведение, если не буду пускать, - оправдывался он перед начальником горотдела МВД. - Но ребята у них паспорта смотрят, до шестнадцати никого не пускаю.

- Все нормально, Глеб, - снисходительно утешал его полковник. - Лучше пусть у тебя собираются, чем в подворотне. Кстати, к празднику я тебе благодарность вручу за помощь в уменьшении молодежной преступности.

О том, что школьники проносили спиртное с собой и принимали его в туалете, оба предпочитали не знать. Зина водки не пила и всегда возвращалась до десяти, так что отец ничего не знал и думал, что она засиделась в библиотеке. А мамы у сестер давно не было.

Самолет приземлился ранним субботним утром. Накрывшись пушистым снежным одеялом, декабрьская Москва, досматривала свои седьмые сны. Бело-коричневое такси бодро мчалось по уже прибранному до безопасной чистоты Севастопольскому проспекту, направляясь на Херсонскую улицу к маленькой гостинице «Славянка».

Михаил Семененко сидел рядом с водителем — улыбчивым молодым армянином, говорившим по-русски без малейшего акцента, — глядел в розовеющее пасмурное небо и вовсю наслаждался отпуском. Он служил концертным директором даровитого симфонического оркестра при филармонии одного из нечерноземных райцентров и зимние праздники обычно проводил, сопровождая музыкантов в «чесе» по провинциальным домам культуры. Такова была воля губернатора — нести классику в массы.

Этой осенью все изменилось. Оркестр неожиданно победил в мировом телеконкурсе «Битва симфоний», проводившемся ежегодно в Ирландии. Поездку в Дублин оплачивал спонсор, а не бюджет, поэтому денежный приз в пять миллионов евро целиком достался коллективу оркестра. Каждому выплатили солидную премию, причем Михаил получил наравне с дирижером и солистами. Губернатор же, опасаясь ухода талантливых исполнителей на вольные хлеба, отменил традиционное турне и объявил о сорока процентах надбавки к зарплате. Получив свободу от январского «чеса», Михаил решился осуществить давнюю мечту — показать дочкам Москву.

«Победа» мягко подкатила к двухэтажной пристройке, в которой разместился мотель. Подсветка его названия все еще была включена и приглушенным уютным блеском разгоняла утреннюю полутьму. Водитель помог Михаилу разгрузить багажник и, взяв под козырек, отправился дальше по неведомым своим делам.

Едва он отъехал, Зина начала ворчать, что ей не забронировали отдельную комнату.

- У них остались свободными лишь один одноместный номер и один двухместный, - оправдывался отец. - Ты же не предлагаешь мне поселиться с твоей взрослой сестрой?

Катя горделиво расправила плечи. Да, она взрослая! Конечно, ей не к лицу жить в одной комнате с пятидесятилетним мужиком. Опять Зина затеяла скандальчик на пустом месте. Дома же она как-то уживается в одном помещении с Катей!

- Надо было в другом отеле бронировать! - не унималась Зина.

- Мест везде нет, - пожал плечами Михаил. - Туристы на праздник понаехали. А «Славянка», хоть и небольшая, но приличная гостиница. Я тут два раза селился на московских гастролях оркестра. Никаких гастарбайтеров и комнатушек на двадцать пять человек по двести рублей с носа. Тут недешево и в меру респектабельно.

Пресекая дальнейшие споры, он решительно двинулся к двойным стеклянным дверям «Славянки». Катя поспешила за ним, держась позади. Зина несколько поотстала, но все-таки тоже без возражений побрела следом.

Дойдя до дверей, Михаил отпустил рукоять синего чемодана, чтобы открыть дверь, да так и застыл, не донеся до нее раскрытую ладонь. Его взгляд прилип к портье на ресепшене. Женщина, на вид лет пятидесяти, черноглазая, с короткими каштановыми волосами, беседовала с импозантным пожилым человеком, явно иностранцем. Кругом белел кафельной плиткой пустой холл, оформленный в модном стиле предельного минимализма. Дежурная стрельнула глазами в сторону входа, но разговор не прервала и голову не повернула.

Пауза затянулась. Михаил замер, словно мгновенно окаменел, увидев горгону Медузу.

- Папа, ты чего? - спросила Катя.

Он не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. Но лицо ожило, одно его выражение быстро сменялось другим: смущение, разочарование, и, наконец, паника. Михаил схватил чемоданы и почти побежал к знаку парковки такси, под которым скучал в серебристой «октавии» с эмблемой известного интернет-сервиса единственный на данный момент водитель.

- В любую гостиницу, - бросил ему Михаил. Шофер распахнул багажник, помог уложить чемоданы и вернулся за руль. Михаил немедленно уселся рядом с ним. Кате и Зине оставалось только изумленно переглянуться и последовать примеру отца.

- «Купеческая» подойдет? Это на Чонгарском бульваре напротив «Макдональдса». Метро «Севастопольская». Могу позвонить им насчет мест, - Водитель был человек пожилой и вместо гаджета достал бумажную записную книжку в кожаной обложке. Обнаружив искомый телефон, продиктовал его электронному помощнику в смартфоне. Катя усмехнулась: старик скрестил ежа с сапожной щеткой! Можно было просто попросить помощника найти нужный номер в базе общедоступных.

В «Купеческую» они заселились, когда совсем рассвело. В пути Михаил так нервно кусал губы, что даже Зина поняла: папу сейчас лучше не трогать.

Номер девочкам достался все-таки один на двоих, к тому же из категории «эконом», тесный и оформленный довольно странно. Над поставленными впритык узкими кроватями висели репродукции псевдокосмических пейзажей, а подушки завернули в наволочки с черно-белыми фотопринтами дореволюционных московских улиц. Рядом с зеркалом стоял столик, на котором отель оставил постояльцам классический стальной электрочайник с черной крышкой и скромный комплимент: пачку пакетированного чая, баночку кофе, литр питьевой воды в пластиковой бутылке и запечатанный мини-контейнер с дюжиной шоколадных конфет в ярких обертках.

- Да-а-а… - протянула Катя, осмотрев дешевый настенный телевизор с диагональю в двадцать два дюйма. - Жидковато для купечества.

- Номер для бережливых торговцев, - пояснила Зина и раскрыла чемодан со словами:

- Я первая в душ!

Пить чай в номере сестры не стали, поскольку от перелета время в их организмах сбилось, и стрелки внутренних хронометров убедительно показывали наступление обеденного часа.

При всех минусах большая «Купеческая» обладала одним немалым достоинством — круглосуточным рестораном, стилизованным под русский трактир. Когда девочки появились в почти пустом зале, остриженный «под горшок» молодой официант в узорчатой рубахе навыпуск провел их к столу, где Катю ожидал потрясающий сюрприз — непьющий папа в безукоризненном костюме с галстуком в тонкую полоску отведывал стопку «Столичной». Тут же стояли початая бутылка и блюдце малосольных огурчиков.

Рассадив сестер за столом, официант поставил перед каждой по стакану воды и сырной тарелке, вручил меню и застыл по стойке «смирно» с перекинутым через приподнятую руку цветастым полотенцем.

От волнения Кате совсем расхотелось есть, но надо что-то заказать. Иначе официант не удалится, и с отцом не получится поговорить. Не допрашивать же его при чужом человеке. Зина подала Кате пример:

- Я буду сельдь с отварным картофелем и «Царский салат».

Катя зажмурилась и дважды наугад ткнула в нужные страницы меню. Вышли уха из семги и солянка. Михаилу понравилась Катина игра. Хлопнув вторую стопку, он вслепую выбрал окрошку и тарелку свинины по-барски с грибами и помидорами.

- Еще шампанское и лимон! - добавил Михаил.

Официант и бровью не повел, принял заказ и удалился. Зина нехарактерно для себя молчала и ковырялась вилкой в сырной тарелке. Катя решила взять инициативу на себя:

- Папа, что-то случилось? Ты так смотрел на ту женщину на ресепшене «Славянки»…

Михаил достал из нагрудного кармана пиджака белый платок и аккуратно промокнул губы, потом ответил:

- Все в порядке. Просто не хотел, чтобы она меня заметила и узнала. В юности у нас был роман, она практически считалась моей невестой. Мы расстались накануне Нового 1991 года — последнего года Советского Союза...

- 2 -

«Волга» была просто огонь, то есть снаружи и внутри кумачово-красная, как государственный флаг или пионерский галстук. На весь район одна такая, единственная в своем роде. «Волги» в городке вообще попадались Мише редко и одного только стандартного белого цвета. На черной ездил лишь первый секретарь райкома КПСС. А у Миши теперь красная, и паренек слегка трепетал, мысленно сопоставляя себя и всесильного партийного чиновника.

«Волга» была двадцать первой модели и шестьдесят девятого года выпуска, поэтому смотрела на Мишу не как современная машина той же марки, а выпукло-удивленно. «Волга» принадлежала ему, о чем недвусмысленно свидетельствовали документы, полученные с утра в госавтоинспекции. Они надежно покоились в кожаном бумажнике во внутреннем кармане его выходного пиджака.

На пиджак, свитер с оленями и фарцованные джинсы «Монтана» Миша накинул восточногерманское шерстяное пальто, проданное за полцены фельдшером из детской больницы, где в ожидании призыва в армию свежеиспеченный полноправный гражданин трудился на должности санитара. Он побрился, до волоска выскоблив непослушную щетинку на подбородке. Тщательно вымытые болгарским шампунем вихры Миша бережно расчесал и упрятал под красную трикотажную шапку машинной вязки с белой надписью «Спорт». Это был верхний предел его усилий выглядеть стильно и современно.

«Волгу» Миша поставил, как и просила Света, подальше от школы, на пятачке у сквера имени Келдыша, откуда через распушенную хвою елок кое-как просматривались подходы к учебному заведению.

Здесь его после двадцати минут ожидания и застукала желтая с синими полосами по бортам милицейская «копейка». Еще нестарый мент-сержант в теплом зимнем плаще цвета «металлик» небрежно приложил ладонь к выцветшей до светлой синевы шапке с гербом и, не представившись, сразу наехал:

- Нарушаешь, пацан? Тут водоохранная зона, парковка разрешена только спецтехнике. А ну, документики, живо!

Миша не испугался. Его дядя уже четверть века заведовал в городском УВД автохозяйством, был на короткой ноге с начальством и легко помог бы племяннику выпутаться из мелких проблем с законом. Главное — не позволить втянуть себя в серьезную разборку. Миша солидно помедлил прежде, чем передать милиционеру права и техпаспорт на «Волгу». Тот, хмурясь, покрутил бумаги в руках и спросил:

- Часовщика машина? Только не ври, я ее узнал.

- Да, Григория Сергеевича - ответил Миша. - Была. Последние годы я помогал держать ее в порядке. Он мне ее и завещал.

- Разбираешься в тачках? - Сержант, кажется, совсем расслабился.

- Дядя научил, - Миша внутренне усмехнулся: мент сам вывел его на нужную тему.

- А кто твой дядя? Автомеханик?

- Да сотрудник ваш, - сообщил Миша. - Заведующий автохозяйством капитан Семененко.

Внешне сержант никак не среагировал на открывшееся Мишино родство с большой шишкой из УВД. Допрос продолжился:

- Зачем здесь торчишь?

Миша решил быть откровенным до конца. Мент чем-то ему импонировал, хотя и пристал на ровном месте с назойливыми расспросами. Все же Миша чувствовал, что сержант одной породы с его дядей, то есть честный сотрудник, нормальный, не из тех, кто берет на лапу, грабит пьяных или пытает арестованных. Ну, мог сержант, наверное, отвесить лишнего тумака нарику или пнуть алкаша, но это разве считается.

- Девочку свою караулю из школы, - сказал Миша. - Она стесняется, когда я на виду паркуюсь.

Второй милиционер, молодой и густо чернявый южанин, выбрался из «копейки» и с характерным акцентом окликнул сержанта:

- Андрей, чего возишься? Нас заждались. Борисыч по рации негодует. Говорит, водка стынет на столе.

И южанин засмеялся, спокойно и добродушно, словно и не было на нем формы, а на поясе — кобуры со смертоносным оружием.

- Сейчас, Акрам! - громко ответил ему Андрей. - Сейчас поедем.

Он вернул документы Мише и сказал:

- Ладно, гуляй. Только не думай, что из-за дяди отпускаю. Во-первых, спешу, недосуг возиться. Во-вторых, мне западло мешать, когда человек на свидании. Тем более, новогоднем. Но долго в сквере не стой. Келдыш реально в зоне запрета на парковку. Попадешься гаишникам — уволокут на арестплощадку, чтобы побольше содрать для штрафного плана. И не поглядят, что ты — племяш Семененки. Понял?

- Понял, спасибо, - подтвердил Миша.

«Волга» досталась Мише неожиданно. Его батя дружил со старым часовым мастером Григорием Сергеевичем Щелоковым настолько близко, что мог дразнить старика в честь известного однофамильца необидным прозвищем Министр. Григорий Сергеевич и вправду в своем деле был не то, что Министр, а даже, наверное, Премьер. Любой хронометр мог починить так, что от новенького не отличишь.

Миша с раннего детства крутился то в милицейских гаражах, копаясь с механиками в списанных «копейках», «двойках» и «трешках», то у дяди, помогая тому лелеять любимые «шестые» жигули, то в щелоковском капитальном ангаре, где часовщик держал старую красную «Волгу». По слухам Григорий Сергеевич получил ее в виде премии за какой-то особенно сложный ремонт настенных часов, выполненный в Москве чуть ли не для самого Брежнева. Миша знал прозаичную правду: машину Щелоков случайно выиграл в лотерею.

Присаживаясь за руль «Волги», Миша жадно вдыхал едва уловимой аромат кожаной обивки кресел и мечтал о собственной машине. Само собой, не о «Волге». Его мечты не простирали дальше «Жигулей» или новейшей модели «Москвича», которую он видел в каталоге. Даже, проходя обучение в автошколе на бело-красной «копейке» он не мог до конца поверить, что скоро поведет по улицам «Волгу», пусть и старую, зато легендарную и стильную, чем-то даже схожую по его мнению с крутыми тачками из боевиков об американских шестидесятых.

Света явилась с опозданием почти на час и подошла почему-то из сквера, а не со стороны школы.

- Домой пришлось забежать. - Она чмокнула Мишу в щеку. Сквозь искусственную кожу ее зимнего пальто он уловил запах свежевыстиранной нательной одежды и самого тела, очищенного душем и розовым мылом.

В Мишином сердце воскресли неясные надежды на благоприятный поворот свидания. Сзади под сиденьем он загодя припрятал бутылку белого грузинского вина «Тибани», с превеликим трудом и за взятку добытую в алкогольном отделе местного гастронома. Рядом с документами в кармане на случай продолжения кутежа лежали сорок рублей пятерками и десятками. Украденное у родителей изделие Баковского резинового завода в полной готовности ожидало применения в бардачке.

Миша долго катал Свету по городу, но девушка ни разу не похвалила его роскошное авто, отчего парень почувствовал себя футболистом, дисквалифицированным перед самым финалом чемпионата, обещавшего золотые медали и славу. Света была необычно молчалива, словно хотела что-то сказать, только никак не решалась. Она вяло позволила себя целовать и даже сняла пальто, однако, когда Миша дрожащими пальцами продвинулся дальше обычного, решительно отстранилась и сказала:

- После школы я поеду в Москву поступать в гостиничный техникум. Потом попробую остаться по лимиту.

До разгоряченного Миши не сразу дошло о чем она говорит. Сам-то он собрался после армейки получить вышку, закончить областное училище культпросвета, куда вечного троечника влекло два важных обстоятельства: блат в лице дальней родственницы, работавшей в приемной комиссии, и самая разудалая в регионе рок-группа «Кеплер-25», дозволенная с восемьдесят седьмого года по указанию издыхающего комсомола. На крайний случай оставалось автомобильное ПТУ, хотя становиться механиком или водителем грузовика, то есть делать хобби профессией, Мише хотелось не очень-то.

- Ты извини, - продолжила Света. - Ты мне нравишься, Миша, честно. Очень нравишься. Но все это…

Она обвела салон красноречивым жестом:

- Это даже не прошлый век… В общем, люди так не живут. Ты застрял в детстве, Миша, и продолжаешь играть в машинки. А я хочу в будущее.

Света давно ушла, а Миша вылакал вино и вернулся к скверу. Он долго оставался на месте, выкуривая одну сигарету за другой и надеясь, что, вот, скоро сюда завернет машина автоинспекции. Можно закатить маленький скандал и загреметь на пятнадцать суток, опозорив дядю и всю семью. Но был канун Нового года, а менты такие же люди, как и все остальные. Ни один патруль в сквере так и не появился.

- 3 -

Нетронутая уха давно остыла. Катя так и не зачерпнула ни ложки наваристого душистого супа из семги. Михаил тоже не притронулся к окрошке или свинине. Он выпил третью стопку и завершил рассказ:

- Весной меня призвали. Дядя подсуетился, и два года я отпахал водителем генерала из штаба дивизии внутренних войск. Жил при офицерской общаге, то есть почти не познал прелестей дедовщины. Вернувшись с армейки, поступил-таки в училище и даже закончил его. Остальное вы знаете.

- А Света? - спросила Катя.

- А Света растворилась в столице, как сахар в крепком чае. - Михаил крякнул и взялся за нож и вилку. - Давайте-ка обедать, девчонки.

Позже, когда они улеглись отдохнуть после перелета и сытного кушанья, Зина вдруг призналась Кате:

- Я все время боялась, что он вспомнит маму и окончательно помрачнеет.

- Я тоже, - сказала Катя. - Не везет папе с женщинами. Ну, почему они его бросают?

Зина не ответила, притворившись дремлющей. Она знала в чем тут дело, но делиться с сестрой не собиралась. Сама поймет, когда придет ее время разобраться в мужчинах.

Катя лежала, уставившись в потолок, и думала, что вот она-то никогда не оставит отца. В этом блаженном самообмане девушка и заснула, предвкушая праздничные недели, и видела цветные миражи из мира, будущее которого затаилось в вечной засаде на кожаных сиденьях красной машины «Волга».

В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.

Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.