- Свет! - я вглядываюсь в тьму квартиры, жду, когда глаза привыкнут. - Мне нужен свет! Как вы предлагаете работать?
- Нет денег за электричество платить, - огрызается мамаша, запахивая полы грязного халата. В глазах ее мелькает беспокойство, которое она пытается прикрыть нарочито злым голосом: - могу свечу дать.
Я стою в свете коридорной лампы и мысленно матерюсь. Вызов поздний, если даже не сказать ночной, пришелся на конец моей смены. Пока добралась, стемнело окончательно.
Крепче сжимаю ручку аптечки и захожу, не разуваясь.
- Ведите.
Ведите, громко сказано. Квартира маленькая, состоящая, кажется из одних углов, которые я собираю своим медицинским чемоданом и иногда плечами. В тусклом свете огарка толком ничего не видно, да и женщина несет его перед собой, загораживая путь своей фигурой.
- Там, - она кивает в сторону темного проема.
Я в изумлении вскидываю брови. Вызов был к ребенку, неужели мама не пойдет со мной, чтобы хотя бы успокоить и поддержать?
- Она не хочет выходить и разговаривать. Но я знаю, что она ударилась головой, - видя мое недоумение поясняет мама. - Посмотрите, пожалуйста.. доктор, - запинается она, не зная, как обращаться и торопливо сует мне свечу.
- Зовут как дочку? - уточняю я.
- Варя.
Я прохожу в комнату медленно, внимательно глядя под ноги, и прислушиваясь. В темноте раздаются всхлипы, но саму девочку не видно, отчего делается немного жутко. Впрочем, чего только на вызовах не было, ребенок в темноте ещё не самое страшное.
Отставляю свечу на маленький столик и оглядываюсь по сторонам. Варя находится в углу кровати, так что я присаживаюсь на край и негромко здороваюсь:
- Здравствуй, Варя. Меня зовут Александра Сергеевна. Мама сказала ты ударилась?
В неровном свете вижу, как блестят глаза от слез, зареванную мордашку. Крови на волосах нет, что не может меня не радовать. Ответа от нее не жду, так что продолжаю:
- Покажешь, где болит? Я посмотрю и дам тебе вкусную конфетку, - хлопаю по нагрудному карману, где всегда лежит небольшой запас.
- Шоколадную? - тихо интересуется ребенок.
- У меня с собой только леденцы, но если будешь себя хорошо вести, завтра принесу целую шоколадку.
Завтра у меня выходной и, если не придется ехать с девочкой в больницу, у меня есть все шансы выполнить обещание. Варя размышляет, насупившись и недоверчиво посматривая на меня. Приходится достать конфетку и продемонстрировать на раскрытой ладони.
- Я только посмотрю, - обещаю я и ребёнок сдается, кивая. - Где болит? Расскажи, как ударилась.
- Тишка под ноги кинулся. Кот, - она наклоняет голову и я, наконец, вспоминаю, что у меня есть фонарик.
Дело с ним идет быстрее, осторожно раздвигаю темные волосенки и облегченно выдыхаю - царапина небольшая и неглубокая, но наверняка очень больнючая.
- Мама на Тишку так ругалась, говорила, что выкинет, - Варя всхлипывает. - А он не виноват! Это я под ноги не смотрела!
А вот и причина, почему дочка не разговаривает с мамой.
- Его теперь выкинут, да? - голос девочки дрожит, в свете фонаря снова блестят мокрые дорожки слез. - Он ведь не виноват!
- Не выкинут, - успокаиваю я. - Я попрошу маму, если ты будешь осторожной. В этот раз тебе повезло, только царапина, но голова, это не шутки.
- Я буду! Буду аккуратной! - радостно кивает Варя и чуть ли не подпрыгивает от радости.
- Вот и умница, - протягиваю заработанную конфету и поднимаюсь. - Ну, я пошла. Не пугай больше маму и смотри под ноги.
Уже на выходе объясняю маме, что ничего страшного нет, прошу не выкидывать кота и оставляю на листке название мази, которая поможет быстрее зажить царапине. Можно было бы не ехать сюда, ничего страшного не было, но в темноте действительно не понятно, на сколько сильно стукнулся ребёнок.
Вместе с листком оставляю запись, что в больнице требуются санитарки и номер. Как отреагирует мамаша, не знаю, но хочется надеяться, что положительно, мне еще заносить шоколадку девочке.
Обещание я исполняю, но не сразу. В законный выходной меня вновь выдергивают на смену, так что вспоминаю о шоколаде только через два дня. Тогда же, когда встречаю маму Вари в коридоре.
В чистом халате и косынке, она совсем не похожа на ту уставшую женщину, что я даже не сразу ее признаю. Чего не скажешь о ней.
- Александра Сергеевна! - она радостно улыбается и отставляет швабру в сторону. - Спасибо вам! Вот, взяли на работу.
- Замечательно, - выдыхаю я, невольно улыбаясь в ответ. Хлопаю по карманам куртки и достаю слегка мятую шоколадку. Купить купила, но не донесла. - Передадите? Я Варе обещала. Как ваш Тишка?
- Передам. Обязательно передам! И с Тишкой все хорошо, - смущенно кивает она. - Вы заходите к нам, если будет время. Я вас чаем напою.
- Если будет время, - отвечаю я и прощаюсь.
Настроение поднимается, отработанная смена уже не кажется такой тяжелой, а на душе хорошо от того, что обещание я выполнила и что в квартире Вари с мамой теперь будет гореть свет.
Такой же яркий, и тёплый, что помогает мне работать много лет подряд. И пока он горит, я буду нести его дальше.
