(подробности по тегу "закреп")
Мы с Жанной, в отличие от большинства наших соседей по несчастью, никуда не срывались, потому что к тому времени нам было уже совершенно безразличны всяческие перемены, которые могла бы внести в нашу жизнь наша утерянная, а теперь уже имевшая все возможности быть возвращённой бытовая техника. Едва ли нас могли бы развеселить веселая музыка из колонок компьютера Жанны, или захватывающий фильм на моём большом плоскоэкранном «домашнем кинотеатре» - мы и тем-то, что у нас было для проведения досуга без всего этого, не пользовались, даже не занимали себя беседами с друг-другом, а большую часть суток сидели в креслах напротив окна и с видом парочки разбитых синдромом Альцгеймера стариков созерцали пейзаж за ним, по большей части пасмурный и туманный в это время года. Разнообразие в нашу жизнь вносили лишь редкие дежурства по этажу, но со временем к нам прибывали всё новые и новые люди, а график дежурств всё ширился и ширился, так что в итоге очередь на то, чтобы целые сутки проторчать в предбаннике комендантской, доходила до нас всё реже и реже. Удивительным ли было то, что Саша не стремилась общаться с нами — со стороны мы наверняка выглядели как парочка живых мертвецов или (что лично мне всегда казалось более зловещим) оживших манекенов для примерки одежды, бесчувственных, нелепых и бессмысленных, столь же уместных на фоне всего остального бытия, насколько может быть уместной половина велосипеда, за ночь выросшая из стены вашей спальной. Даже Сантьяго Тоцци, продолжавший жить по соседству с нами и испытывавший по началу очень сильную к нам за его спасение благодарность, стал всё чаще и чаще уклоняться от общения с нами. По сути, теперь нашей единственной посетительницей стала Лизи Айнуллене, она почему-то нисколько не смущалась и не боялась нас, и рассказывала нам все новости происходящего на нашем этаже, даже несмотря на то, что зачастую мы выслушивали её с таким видом, что любому другому нормальному человеку могло бы показаться, что с тем же успехом он мог каждодневно выходить на улицу и выкладывать эти дурацкие новости какому-нибудь дереву или садовой скамейке. Не знаю, что заставляло Лизи не отворачиваться и продолжать посещать нас, хотя даже я сам к тому времени начал испытывать к себе столь дикое отвращение, что при каждом появлении этой парадоксально добросердечной девушки мне хотелось заползти под кровать, чтобы не видеть и не слышать её, или вскочить с места и заорать её прямо в лицо, чтобы она уходила прочь, и не смела так больше унижаться перед нами, двумя человекоподобными тюфяками из жира и кожи... Но сил для этого я в себе, конечно же, не находил, а Жанна и тому подавно... Вообще я сильно сомневался в том, что в её голове к тому времени могли возникать какие-то похожие на эти мысли.
Вообще какие-то мысли и чувства, свойственные разумному и эмоциональному человеку.
Хотя тут я, пожалуй, всё-таки грешу на свою подругу, потому что однажды, после очередного (и теперь уже совершенно бесполезного) приёма препарата K5, у неё даже случилось нечто вроде нервного срыва. «Нечто вроде» потому что со стороны это могло бы показаться лёгким возмущением, но, лично для меня, после стольких дней её ледяного спокойствия это было попросту оглушительным.