(подробности по тегу "закреп")
Пугалка за весь остаток дня не подал нам с Жанной ни единого повода для беспокойства, и выглядел, по крайней мере, вполне нормально, но постоянно молчал (если не спал), и отвечал на наши вопросы о его самочувствии короткими, односложными фразами.
Мы же с Жанной до конца дня никуда не выходили, и сидели в бывшей комнате Симоны, лишь изредка выходя из неё в ванную комнату, чтобы набрать воды или ещё для чего-нибудь, или просто выглядывая в коридор, дабы поверхностным взглядом оценить окружающую обстановку. Вокруг всё было тихо. Ночью нам не спалось. Мы нашли в письменном столе Пьетры шахматы, и играли в них до четырёх часов ночи. Жанна выиграла три партии, я — четыре, ещё одна вышла ничьей. Попытались заняться любовью. Ничего не вышло. Жанна целовалась, как кусок гусиной шеи, которым кому-нибудь вздумалось тыкать мне в лицо, у меня же, по её словам, выходило не лучше. В итоге мы не сняли с друг-друга даже верхней одежды. Потом мы опять сыграли в шахматы, и опять получилась ничья. Потом мы просто валялись на кровати, ничего не делая, и тупо пялясь в потолок.
Но, в общем, день прошёл вполне себе нормально.
Наступал следующий день.
В принципе, он прошёл точно так же, как и предыдущий, за исключением того, что мы с Жанной не спали до самой его середины, а бодрствовали — и ночью, и утром, и ближе к полудню. Мы не забывали принимать таблетки, примерно раз в четыре часа, чтобы не «окостенеть» окончательно, но всё равно, ни меня, ни её не покидало ощущение того, что мы живые и деятельные только лишь для того, чтобы самим не прекращать верить в это. Судя по всему, Жанна была права, и привыкание к этому препарату у нас всё-таки возникало, и бороться с неконтролируемым автоматическим подавлением эмоции у нас всё ещё получалось, но становилось всё труднее и труднее. Выглядело это куда более зловеще, нежели могло бы показаться с первого взгляда — если для нас с Жанной привыкание выражалось во всё больше и больше растущем уровне апатии ко всему на свете, то для других людей, которые после пробуждения приобрели иные экстраординарные способности, это могло означать, что они могут снова стать опасными для окружающих, а интернат после некоторого периода относительного спокойствия мог снова превратиться в сущий ад, а его коридоры и комнаты — вновь наполниться кровью и массовыми смертями.