Утром второго января, Валентин Каллистратович шёл на работу. Быть может кому-то в тягость работать, когда вся страна отдыхает, но только не Валентину Каллистратовичу.
Мужчина шёл с радостью на работу, а работает Валентин Каллистратович кассиром в супермаркете. Понятно, что не мужское это дело – сдачу давать, есть и другие, более мужские работы, такие как, - сталеварить, шахтёрить, трактористить, инженерить, строить, - кстати, одним из этих мужских дел и занимался когда-то Валентин Каллистратович, но его уволили за не креативный возраст, ведь возраст у мужчины предпенсионный, а в последнее время от таких работников легко избавляются, находя несусветные причины для увольнения. Нигде, никому будущие пенсионеры не нужны. Но как-то, через знакомых знакомых, Валентин Каллистратович устроился кассиром в супермаркет.
Так вот, шёл он, значит, утром второго января на работу, и вдруг, возле супермаркета, откуда не возьмись, появился незнакомец и стал жалобно увещевать.
- Простите, простите меня. Мне так плохо, так плохо, что сейчас умру, умру. Дайте, дайте мне, пожалуйста, пятьдесят рублей взаймы. Я не отдам, не отдам, но мне очень надо, надо. Буду честен, деньги мне нужны на пиво, на пиво.
Валентин Каллистратович рефлекторно сказал: «Нет», и прошёл мимо.
В супермаркете, прежде чем сесть на своё кассовое место, в комнате для персонала Валентин Каллистратович выпил горячего чаю с лимоном и рассказал двум женщинам-кассиршам, которые тоже пришли на смену, о встрече с незнакомцем, и о его мольбе.
Одна из женщин-кассирш заявила:
- Правильно. Нечего-нечего, пусть работать идут, а то ходют, ходют, просят, просят, работать надо, нечего на шее сидеть у трудового народа.
Вторая женщина-кассирша согласилась с первой женщиной-кассиршей, только добавила.
- Да, конечно. Правильно. Но я слышала, что некоторые люди, после сильного похмелья, умирают.
- Нечего-нечего. Туда им дорога. Нечего на шее сидеть у трудового народа, - настаивала на своём первая женщина-кассирша.
Попив чаю, кассиры разошлись по аппаратам. Прошёл час работы, и за этот час, в сознании Валентина Каллистратовича происходил мучительно-нравственный диалог. Мужчина слышал два голоса.
- Ну, что же ты? У тебя же были деньги!
- Нечего-нечего, на шею садиться трудовому народу.
- А вдруг он умрёт?
- И что? Туда ему и дорога, нечего-нечего на шею садиться трудовому народу. У тебя ведь сын бездельник, дочь учится в институте, жена на пенсии. Нечего-нечего.
- Как же так, Валя? Неужели тебе жалко пятьдесят рублей? Да и пусть пропивает, может ему легче стало бы. А вдруг он умер?
Валентин Каллистратович не выдержал внутренних терзаний, дождался обеденного перерыва, выключил кассовый аппарат, и выскочив на улицу с пятьюдесятью рублями, стал искать нуждающегося незнакомца.
Целый час, вместо того чтобы есть, Валентин Каллистратович в лёгкой футболке и жилетке с надписью на спине – «образцовый кассир» кружил вокруг супермаркета, но так и не нашёл того, кого искал.
Опечаленный, вернулся кассир на своё рабочее место, а вечером, придя домой с работы, измерив температуру, понял, что заболел.
Температура сорок, вызвали скорую, Валентина Каллистратовича отвезли в больницу, воспаление лёгких.
Во время обследования врачи нашли множество страшных болячек, для устранения которых срочно требовалась операция. Операция, как оказалась, непростая и за очень большие деньги, а откуда их взять – большие деньги?
Если бы Валентин Каллистратович был ребёнком, то с помощью телевидения, средств массовой информации, под давлением звёзд эстрады и кино, можно было бы собрать нужную сумму, а так, у кого вызовет жалость мужчина предпенсионного возраста – ни у кого.
Остаётся лишь умирать тяжело, но достойно
Утром второго января, Валентин Каллистратович шёл на работу. Быть может кому-то в тягость работать, когда вся страна отдыхает, но только не Валентину Каллистратовичу.
Мужчина шёл с радостью на работу, а работает Валентин Каллистратович кассиром в супермаркете. Понятно, что не мужское это дело – сдачу давать, есть и другие, более мужские работы, такие как, - сталеварить, шахтёрить, трактористить, инженерить, строить, - кстати, одним из этих мужских дел и занимался когда-то Валентин Каллистратович, но его уволили за не креативный возраст, ведь возраст у мужчины предпенсионный, а в последнее время от таких работников легко избавляются, находя несусветные причины для увольнения. Нигде, никому будущие пенсионеры не нужны. Но как-то, через знакомых знакомых, Валентин Каллистратович устроился кассиром в супермаркет.
Так вот, шёл он, значит, утром второго января на работу, и вдруг, возле супермаркета, откуда не возьмись, появился незнакомец и стал жалобно увещевать.
- Простите, простите меня. Мне так плохо, так плохо, что сейчас умру, умру. Дайте, дайте мне, пожалуйста, пятьдесят рублей взаймы. Я не отдам, не отдам, но мне очень надо, надо. Буду честен, деньги мне нужны на пиво, на пиво.
Валентин Каллистратович рефлекторно сказал: «Нет», и прошёл мимо.
В супермаркете, прежде чем сесть на своё кассовое место, в комнате для персонала Валентин Каллистратович выпил горячего чаю с лимоном и рассказал двум женщинам-кассиршам, которые тоже пришли на смену, о встрече с незнакомцем, и о его мольбе.
Одна из женщин-кассирш заявила:
- Правильно. Нечего-нечего, пусть работать идут, а то ходют, ходют, просят, просят, работать надо, нечего на шее сидеть у трудового народа.
Вторая женщина-кассирша согласилась с первой женщиной-кассиршей, только добавила.
- Да, конечно. Правильно. Но я слышала, что некоторые люди, после сильного похмелья, умирают.
- Нечего-нечего. Туда им дорога. Нечего на шее сидеть у трудового народа, - настаивала на своём первая женщина-кассирша.
Попив чаю, кассиры разошлись по аппаратам. Прошёл час работы, и за этот час, в сознании Валентина Каллистратовича происходил мучительно-нравственный диалог. Мужчина слышал два голоса.
- Ну, что же ты? У тебя же были деньги!
- Нечего-нечего, на шею садиться трудовому народу.
- А вдруг он умрёт?
- И что? Туда ему и дорога, нечего-нечего на шею садиться трудовому народу. У тебя ведь сын бездельник, дочь учится в институте, жена на пенсии. Нечего-нечего.
- Как же так, Валя? Неужели тебе жалко пятьдесят рублей? Да и пусть пропивает, может ему легче стало бы. А вдруг он умер?
Валентин Каллистратович не выдержал внутренних терзаний, дождался обеденного перерыва, выключил кассовый аппарат, и выскочив на улицу с пятьюдесятью рублями, стал искать нуждающегося незнакомца.
Целый час, вместо того чтобы есть, Валентин Каллистратович в лёгкой футболке и жилетке с надписью на спине – «образцовый кассир» кружил вокруг супермаркета, но так и не нашёл того, кого искал.
Опечаленный, вернулся кассир на своё рабочее место, а вечером, придя домой с работы, измерив температуру, понял, что заболел.
Температура сорок, вызвали скорую, Валентина Каллистратовича отвезли в больницу, воспаление лёгких.
Во время обследования врачи нашли множество страшных болячек, для устранения которых срочно требовалась операция. Операция, как оказалась, непростая и за очень большие деньги, а откуда их взять – большие деньги?
Если бы Валентин Каллистратович был ребёнком, то с помощью телевидения, средств массовой информации, под давлением звёзд эстрады и кино, можно было бы собрать нужную сумму, а так, у кого вызовет жалость мужчина предпенсионного возраста – ни у кого.
Остаётся лишь умирать тяжело, но достойно
