Бабушка Женя - мама моей мамы. Интересно, что мы с ней совсем не похожи. Бабушка Женя была маленького роста, в молодости изящная, а в моих воспоминаниях - кругленькая. У нее была белая кожа, синие-синие глаза и маленький носик . Я высокая, смуглая, кареглазая, и нос у меня... лучше не будем о нем.
Точно такая же разница была у нас во всем - в характерах, в мировоззрении. Мы не могли понять друг друга - вот прямо совсем, прямо хоть плачь. Мы с ней были уж слишком из разного теста, поэтому как будто на разных языках разговаривали. Но иногда у нас были моменты гармонии. Бабушка Женя в детстве подарила мне гипсового Дракошу, а когда я выросла - свою любимую брошку. Она мне много чего еще подарила, но эти подарки особенно запали в душу.
И еще в моменты гармонии она иногда рассказывала небольшие истории. Даже не истории, а крохотные кусочки воспоминаний, которые относились к нереальному, завораживающему, как будто сказочному времени - к тридцатым годам.
Родители бабушки Жени были убежденными коммунистами. Они даже каким-то образом принимали участие в штурме Зимнего. Теперь говорят, что штурма не было. Я не знаю, что там было, но в этом принимали участие мои прадедушка и прабабушка.
Итак, прабабушка Ольга Васильевна, по-видимому, горячо поддерживала лозунг: "Долой кухонное рабство, даешь новый быт!". Она не учила дочек вести домашнее хозяйство, но зато всячески побуждала к общественной деятельности. Из-за этого бабушка Женя после войны хлебнула горя с тремя детьми, козой и натуральным хозяйством. Но довоенная юность у нее была очень интересная.
Бабушка Женя играла в хоккей и даже, кажется, выиграла в составе команды какое-то городское первенство.
Еще она много каталась на американских горках, которые находились где-то рядом с Зоопарком и Планетарием. Я видела фотографии этих горок - впечатляющее было сооружение! В них во время войны попала бомба - и они сгорели. Но до того бабушка Женя накаталась на них вволю, потому что ее подруга работала там билетером.
В класс пришел новый учитель и сказал: "Меня зовут Марк Срулевич Рудник". И дисциплинированные школьники тридцатых годов стали по одному проситься выйти, чтобы в коридоре посмеяться над необычным отчеством учителя.
Прелестные довоенные стишки:
"Дарю тебе корзиночку,
Она из тростника.
В ней тридцать три фиалочки
И сердце моряка".