Конечно, Мадагаскар отличается от Японии очень многим, и сравнение их может показаться странным. Имеется в виду тот факт, что Япония в конце XIX – начале XX века сумела перенять технические, научные и институциональные достижения Европы, адаптировать их к национальному менталитету, и, сохранив культурное своеобразие, стать одной из самых развитых стран мира.
Япония – это Восточная Азия, а Мадагаскар – Африка. Но тем не менее у них есть некоторые общие черты. Одна из них – генетическая. Мадагаскар заселялся в III - VI веках н.э. племенами, мигрировавшими с острова Калимантан, и относившимися к монголоидной расе. Они заселили восточное побережье и центральные массивы острова, в то время как переселенцы из Африки обосновались на западе. Впоследствии обе группы смешались, и современные малагасийцы внешне больше напоминают африканцев (хотя часть из них имеет монголоидные черты), но малагасийский язык относится к австронезийской языковой семье.
С японцами, как и с другими обитателями Азии, малагасийцев связывают не только расовые черты (которые не имеют особого значения), а рисоводческая культура. Рис - чрезвычайно трудоёмкая культура, что формирует отношение людей к труду, требует чёткой организации общества и наличия эффективных управленческих структур (хотя бы на уровне нескольких сёл).
Рисоводческое общество по определению не примитивно, и более способно к развитию, чем менее организованные и не столь трудолюбивые объединения. Благодаря культуре риса у мадагаскарских племён возникла сложная бюрократическая система и развитые сословные отношения: таким образом, Мадагаскар в конце Средневековья и на заре Нового времени был более развитым, чем большинство стран Африки.
В XIV-XV веках на Мадагаскаре возникли первые протогосударственные образования. К тому времени на острове вели торговлю арабы, персы и индийцы, а в XVI веке появились европейцы. В середине XVII века французы основали на острове несколько фортов, а в конце столетия на побережье обосновались пираты (Уильям Кидд, Роберт Друри, Джон Боуэн и др.), вынужденные покинуть Карибское море. В 1774 гг. словак Мориц фон Бенёвский, бежавший из российской ссылки на Камчатке, уговорил короля Франции Людовика XV поручить ему колонизировать Мадагаскар. Он заручился поддержкой нескольких местных вождей и объявил остров французской колонией. Но в 1784 г. Бенёвский убедил союзных ему малагасийцев изгнать французов. Он объявил себя королём Мадагаскара, но правил недолго: в 1786 г. отряд французских солдат высадился на острове, взял штурмом «столицу» Бенёвского форт Мавритания, а сам «король» погиб в бою.
Тем не менее определённое европейское и арабское влияние укреплялось на Мадагаскаре: мадагаскарцы (мальгаши) научились использовать европейское оружие и технику, а для письма использовали арабский алфавит.
На повестке дня стояло образование единого государства. Андрианампуйнимерина (1787-1810), правитель одного из объединений народа мерина, живущего в центре острова, объединил этот народ, самый развитый на Мадагаскаре, а его сын Радама I завоевал почти весь остров (только племена крайнего юга и севера, связанные договорами с Францией, сохранили независимость). В 1817 г. Радама I провозгласил себя королём и заключил договор с Великобританией, которая признала независимость королевства Имерина и его суверенитет над всем Мадагаскаром.
Радаму I уместно сравнить с нашим Петром I, хотя, конечно, Мадагаскар отставал от Московского царства по уровню развития на много веков. При первом короле строились дороги, мосты и каналы, была налажена почтовая связь. На Мадагаскар приглашались европейские ремесленники и военные инструкторы, привлекались капталы английских и французских торговцев. Радама I создал систему налогообложения, организовал таможню, при нём появились современные плантации кофе, ванили, тутовых и фруктовых деревьев, хлопка, сизаля, сахарного тростника. В 1826 г. появился первый сахарный завод.
В 1818 г. на острове начало работу Лондонское миссионерское общество (ЛМО), строившее при поддержке государства школы. Помимо грамоты и Закона Божьего, учащиеся получали навыки современного ремесла. Малагасийская письменность была заново создана на основе латиницы. Первые типографии печатали учебники, словари и сборники сказок. Группы молодых людей отправились в ближайшие английские колонии учиться в школы, а самые одарённые поехали на учёбу в Англию.
Мадагаскарское общество состояло из трёх сословий: дворянства (андриана), свободных людей (хова) и рабов (андеву). При Радаме I в школы ходили дети из всех трёх сословий, что закладывало основы постепенного стирания сословных границ.
Европеизация на Мадагаскаре, как и в России ранее, а в Японии – позднее, столкнулась с реакцией: часть знати не приняла новаций. В 1828 г. Радама I умер, и на престол взошла его вдова Ранавалуна I. Она резко изменила курс страны: христианство сначала было ограничено и в 1835 г. вообще запрещено для мальгашей, а миссионеры высланы. Учиться в школах было разрешено только детям дворян и некоторым группам свободного населения. Хотя коммерческой и технической работе европейцев новая власть не препятствовала, мадагаскарское общество, по сути, закрылось для европейского влияния.
Если при Радаме I независимые племена покорялись, но сохраняли самоуправление и традиционных вождей, то при Ранавалуне I покорённые территории присоединялись к королевству, причём самыми варварскими методами: население поголовно обращалось в рабство. В случае сопротивления все мужчины уничтожались, а женщины и дети обращались в рабство и выселялись с присоединённой территории. В результате не менее 1 миллиона человек из 5-миллионного населения острова было обращено в рабов, а значительные территории обезлюдели. Тысячи пленников-рабов содержались в заключении. Принудительными работами, которые чаще всего уносили жизни наказанных, каралась также неуплата налогов, которые постоянно росли.
Для завоевательных походов Ранавалуна I создала армию, укомплектованную рекрутами (при Радаме I походы осуществлялись его личной дружиной и наёмниками) численностью в 20-30 тысяч человек. Офицерский корпус был сложной и неэффективной бюрократической структурой, пронизанный коррупцией и кумовством, укомплектованный необученными дворянами. Примерно 160 тысяч солдат погибло при завоевательных походах, кроме того, 4,5 тысяч солдат умирало ежегодно от болезней, плохого питания и жестокого обращения со стороны офицеров.
Европейцев, миссионеров и мальгашей-христиан особенно возмущал традиционный малагасийский суд. Он заключался в испытании подозреваемого тангеной – ядом, приготовленным из орехов. До половины испытуемых умирало. Масштабы применения тангены были велики: свыше 3 тысяч человек ежегодно умирало, а в 1838 г. европейцы подсчитали, что 20% населения, или около 100 тысяч человек, умерли в результате такого «правосудия». В частности, испытанию тангеной подвергались подозревавшиеся в тайной приверженности христианству.
При правлении Ранавалоны Iбыла предпринята попытка индустриализации острова. В 1831 г. француз Жан Лаборд, ставший приближённым королевы, получил приказ построить современные металлургические, металлообрабатывающие и оружейные производства. 20 тысяч рабов были согнаны в местность Мантасоа, где под руководством европейских специалистов они возвели промышленные корпуса. В 1840-е гг. промышленный комплекс Мантасоа (раньше, чем первый завод в Японии!) производил пушки, ружья, мечи, кирпич, плитку, керамику, стекло, фарфор, шелк, мыло, свечи, сургуч, известь, цемент, древесный уголь, чернила, красители, сахар, ром, серную кислоту и громоотводы. Однако в 1857 г. Лаборд с другим французом, Ж.-Ф.Ламбером, и группой мадагаскарских христиан попытался свергнуть королеву-садистку, и был выслан с острова. Первый промышленный комплекс в Мантасоа по приказу разгневанной королевы был заброшен.
Неудивительно, что европейцы и часть мадагаскарской знати считали Ранавалуну I безумной, а её правление – варварской тиранией.
В левой, особенно марксистской, исторической литературе Ранавалуна I характеризуется как королева-патриотка, противостоявшая экономической и культурной агрессии европейцев (действительно, при её правлении произошло несколько незначительных вооружённых конфликтов с англичанами и французами). В этом есть доля правды. Но перевешивает ли это тот факт, что за время правления Ранавалуны I население Мадагаскара уменьшилось вдвое (с 5 до 2,5 миллионов человек), уровень жизни и грамотность сильно упали, а большинство населения были несвободным?
Отказ от модернизации и возврат к архаичным зверствам приветствовался далеко не всей мадагаскарской элитой. В 1861 г. Ранавалуна I скончалась, и её сын Ракуту короновался под именем Радамы II – сам выбор имени свидетельствует о том, что его воцарение было реваншем проевропейской группировки. Однако он взялся за дело чересчур решительно: разрешил продажу земель иностранцам, сдал в аренду европейцам треть территории острова и отменил таможенные пошлины. Французская компания Ламбера получила право на эксплуатацию всех богатств мадагаскарских недр. «Хартия Ламбера», принятая в 1862 г., практически превращала Мадагаскар в протекторат Франции, что впоследствии послужило юридическим обоснованием для французских претензий на остров. Король-реформатор восстановил свободу вероисповедания и отменил государственное крепостничество. При этом он сохранял абсолютную власть, имея право казнить и миловать подданных. На остров вернулись протестантские и католические миссионеры.
Радама II отменил испытание тангеной (это, кстати, было одним из условий признания суверенитета Мадагаскара Англией и Францией), что было воспринято с возмущением частью дворянства и населения: зверский «суд» считался божественным и был древней традицией. Король-реформатор также выпустил пленников, томившихся в застенках, отменил принудительные работы и распустил армию, заявив, что Мадагаскар живёт в мире со всеми странами и армия ему не нужна.
Это, наряду с недовольством традиционалистской части элиты, стало поводом для переворота: в армии служило много дворян, для которых кровавые военные экспедиции служило для обогащения.
12-го мая 1863 г. группа офицеров ворвалась во дворец и задушила Радаму II. Путчисты предложили трон вдове убитого в обмен на «кондиции». «В будущем приказ государя не должно было быть законом, но законы должны совместно приниматься сувереном, знатью и простолюдинами. Дружба с иностранцами должна сохраниться. Никто не может быть казнён по приказу государя – только в соответствии с решением суда. Все религии должны исповедоваться свободно – как иностранцами, так и мальгашами. Испытание тангеной запрещается» (Эбенезер Праут, Мадагаскар: его миссия и его мученики, 1863 г.).
Казалось бы, Мадагаскар вышел на столбовую дорогу прогресса: самодержавная власть ликвидировалась и вводилась ограниченная сословно-представительная монархия, упразднялись самые варварские пережитки прошлого.
На Мадагаскаре после переворота 1863 г. была введена необычная система власти: королева Расухерина и её преемницы на троне (РанавалунаII и Ранавалуна III) царствовали, но не правили. А правил при них один человек – премьер-министр Райнилайаривуни, становившийся мужем всех трёх поочерёдно. Он был ставленником дворянства и бюрократии, в состав которой вошли люди простого происхождения.
Эта странная система правления имеет корни в правлении Ранавалуны I: это она начала возводить в премьер-министры своих мужей. Но если при кровавой королеве мужья были исполнителями её воли и управляющими её хозяйством (а вся страна была её хозяйством), то после переворота 1863 г. пришедшая к власти элитна группировка превратила королеву в исполнительницу её воли, которую выражал премьер, и, по совместительству, муж королевы.
При правлении Райнилайаривуни (1865-95 гг.) Мадагаскар был ограниченной монархией азиатского типа, где крестьянство было прикреплено не к земле, а к налогам, а ремесленники объединены в корпорации цехового типа. Государству принадлежала корпорация «Царахуненана», производившая ткани и имевшая фабрики европейского типа с английскими машинами, которыми управляли специалисты, прошедшие обучение на британских предприятиях.
Промышленное производство в Мантасоа частично возобновили; новые оружейные предприятия - небольшие и кустарные, построили в городке Илафи и пригороде столицы Исутри. Правда, и количество, и качество производимого оружия оставалось низким.
Райнилайаривуни провёл фундаментальные реформы, призванные превратить Мадагаскар в современное государство. Были созданы министерства, центральная и местные администрации, введены стандарты делопроизводства, страна разделена на провинции и округа. Судебная система была организована по европейскому образцу. Законы ограничивали рабство, устанавливали право собственности, регулировали торговлю, семейное и финансовое право.
Введение всеобщего, обязательного и бесплатного образования было принято на Мадагаскаре раньше, чем в некоторых европейских странах, США, Англии, Японии и России (другое дело, что в этих странах количество образованных людей был неизмеримо выше, что на Мадагаскаре). В 1869 г. на острове появились технические, педагогические и медицинские училища. В 1866 г. начала издаваться первая газета «Тени суа» («Благое слово»), а всего до 1896 г., когда Мадагаскар потерял независимость, выходило около 50 периодических изданий на малагасийском, французском и английском языках. С 1875 г. начало выходить первое научное издание - «Ежегодник Антананариву и журнал Мадагаскара».
Райнилайаривуни запретил многожёнство и пытался искоренить пьянство, но и то, и другое упорно держалось в провинциях.
Большое значение имела реформа армии, совершенно утратившей боеспособность при правлениях Ранавалуны I и Радамы I. В 1879 г. (всего на 5 лет позже, чем в России) был принят закон о всеобщей воинской повинности, разработаны современные уставы, вновь приглашены европейские военные инструкторы.
В 1869 г. протестантизм был объявлен государственной религией. Это должно было способствовать унификации национальной культуры и созданию идеологической базы для развития страны, вступления Мадагаскара в сообщество развитых стран.
Надо отметить, что новая власть, стремясь европеизировать Мадагаскар, защищала независимость и национальные интересы страны. Так, была отменена «Хартия Ламбера», дававшая привилегии французам, а землю было запрещено продавать иностранцам. И когда христианство стало государственной религией, основной церковной организацией стала национальная Церковь Иисуса Христа, независимая от зарубежных центров.
Этот акт по смыслу и сути идентичен принятию христианства народами, жившими за пределами Римской империи – германцами, славянами и эфиопами. Если Япония, население которой исповедовало развитые религиозные доктрины (синтоизм и буддизм) не нуждалась в принятии «заморской религии», то гораздо более отсталый Мадагаскар находился в ситуации, более похожей на Швецию, Польшу и Русь X-XI веков, в которых традиционные культы тормозили развитие.
Из истории мы знаем, что христианизация Польши, Чехии, Венгрии и Норвегии и, в меньшей степени, Руси вызвала ожесточённую языческую реакцию, подавленную только военной силой. А среди пруссов, полабских и поморских славян языческая реакция была настолько сильной, что эти народы оказались расколоты междоусобными войнами, ослабели, подверглись внешнему завоеванию и исчезли из истории.
Консервативную реакцию всегда вызывают и социально-экономические преобразования. Вандейцы и шуаны во Франции, карлисты в Испании, черносотенцы в России бились за сохранение архаики – привычной и освященной вековыми традициями. То же было и в Азии: Реставрация Мэйдзи привела к Войне Босин – восстанию самураев, потерпевшему поражение. А в Китае, наоборот, антимодернизаторское Боксёрское восстание 1898-1901 гг. привело к сворачиванию реформ и полувековому периоду гражданских войн. Восстания против модернизации были и в других странах – Бразилии (война в Канудусе), кемалистской Турции (мятежи в Менемене, восстание шейха Саида), Эфиопии (восстание экс-императора Лиджа Иясу). В Иране мощное движение шиитского духовенства привело к крушению реформаторского режима шаха Мохаммеда Резы Пехлеви и установлению антимодернизаторского, ультраконсервативного режима.
Мадагаскар не избежал той же участи. Принятие христианства и шквал реформ во всех сферах жизни вызвал кризис национальной психологии. «Он выразился в массовых психических эпидемиях - раманендзана, когда в сотни, тысячи простых малагасийцев «вселялся дух» умершей Ранавалуны I, который требовал возвращения к старым порядкам. … В экономике, социальной области, идеологии, даже учитывая активное европейское влияние, предпосылки для развития капитализма были еще слишком слабы. При всем внешнем сходстве преобразований с взятой за образец моделью малагасийское общество оставалось в рамках докапиталистических социально экономических и идеологических структур, что привело к новому кризису в начале 90-х годов ХIХ в.» (Емельянов А.Л., Мильцев П.А. Забытая история великого острова. Изд-во «Наука», М., 1990).
В результате европеизация Мадагаскара шла очень трудно. Законы не исполнялись, чиновники превращались в некоронованных царьков, в сельских районах царил произвол, ростовщичество и преступность. По сути, старая знать была заменена новой, ещё более алчной (капитализм всё-таки развивался!) и более склонной к произволу. В 1881 г. назначаемые сверху местные власти начали заменяться местным самоуправлением европейского типа, но, суда по всему, до падения королевства работоспособные мэрии удалось создать только в столице и небольшом городе Амбату: не хватило грамотных управленцев и понимания со стороны элиты и общества.
Реформа армии тоже привела лишь к частичным результатам: организовать призыв за пределами проживания основной народности мерина так и не удалось. Армейская служба, ассоциировавшаяся населением с карательными функциями и произволом, не была уважаемой. В 1880-е гг. армия была вооружена небольшим количеством современных винтовок и пушек, но в основном – кремнёвыми ружьями как местного производства, так и купленными за границей (времён Наполеоновских войн) и старинными бронзовыми орудиями. Хотя Мадагаскар к началу конфликта с Францией (1885 г.) располагал армией численностью в 20-30 тысяч человек и 30-40 тысячами обученных резервистов, боеспособность его вооружённых сил очень уступала европейским армиям.
К началу завоевания Мадагаскара Францией (1883 г.) королевство Имерина представляло собой клубок противоречий. Центральное плато, населённое господствующей народностью мерина, развивалось по европейскому пути, но это развитие было медленным. Причиной этого был изначально низкий культурный уровень населения и знати, который в исторически короткие сроки не могло исправить всеобщее образование, тем более, что его качество оставляло желать много лучшего. В Японии уровень образования, пусть и традиционного, был очень высоким - самурайское сословие было сплошь грамотным, что сильно облегчало модернизацию. Кроме того, в Японии население отличалось сверхвысокой дисциплиной, и во всех процессах, связанных с модернизацией, участвовала только элита, которая была весьма многочисленной, а простолюдины не являлись самостоятельной общественной силой, следуя за феодалами и чиновниками. Мадагаскарская же элита, помимо малой образованности, не была единой (провинциальная знать, по сути – традиционные вожди, оставались вне модернизационных процессов) и недостаточно чётко представляла себе цели и задачи, которые ставило перед страной правительство. А среди низших слоёв населения существовали сильные антимодернизаторские настроения (движение раманендзана). Модернизация также – что неизбежно в любой стране – выталкивала на обочину жизни значительные группы населения, не сумевшие приспособиться к современной жизни и не выдерживавшие конкуренции на рынке труда. В результате окраины страны превратились в настоящие отстойники для бродяг, разбойников, дезертиров, беглых рабов, скрывающихся преступников и поклонников культа раманендзана. Да и в центральной области Мерина правительство не было непопулярным.
На последнем этапе независимости Мадагаскара королева Ранавалуна III начала интриговать против мужа-премьера, тайно поддерживая движение раманендзана, а Райнилайаривуни, отчаявшись, начал жестокие репрессии против истинных и мнимых противников. В таком состоянии государство не было способно сопротивляться вторжению колонизаторов.
Если бы при всём этом Мадагаскар не подвергался внешним влияниям, точнее – если бы на него не претендовала Франция, возможно, модернизация в конце концов пробила бы себе дорогу. Тогда Великий остров стал бы современной страной - не Японией, конечно, но более или менее развитой. Хотя противоречивые результаты модернизации при правлении Райнилайаривуни (1865-95 гг.) не позволяют однозначно сделать вывод о поступательном развитии страны.
Останавливаться на перипетиях захвата Мадагаскара французами в ходе войн 1883-85 и 1895-96 гг. не стоит, поскольку они подробно описаны и хорошо известны. Франция, хотя и пыталось свалить ответственность за конфликт на мальгашей и выступить в роли борца за справедливость, захватила остров потому, что желала получить колонию на полпути из метрополии к недавно захваченному Индокитаю.
Надо отметить, что вторжение французов не вызвало национального подъёма и всенародного сопротивления на Мадагаскаре (в отличие, например, от Эфиопии, население которой в 1896 и 1935 г. поднималось против итальянских захватчиков). Вместо притока добровольцев в армию усилилось дезертирство. Мадагаскарская армия сопротивлялась французам без поддержки населения, а окраинные племена, прежде всего вечно мятежные сакалава, приветствовали захватчиков и пополнили их войска. Показательно, что, когда французы подошли к столице Антананариву, Райнилайаривуни собрал для её защиты лучшие войска, вооружённые не хуже интервентов. Однако после артиллерийской перестрелки мадагаскарская армия разбежалась. Поэтому оба раза французы смогли довольно легко одержать победу, и после захвата Антананариву в 1895 г. королевство было ликвидировано, а Мадагаскар стал французской колонией. Райнилайаривуни был выслан в Алжир, где вскоре умер. Там же в 1917 г. скончалась Ранавалуна III - последняя королева независимого Мадагаскара.
Нет, мальгашам вовсе не нравилась ликвидация независимости своего государства и пришествие чужеземцев. Они, скорее, не видели разницы между французскими и своими «чужеземцами», исповедовавшими то же христианство и носившими те же сюртуки и шляпы. После неудачной для мальгашей Первой франко-малагасийской войны авторитет власти среди населения острова упал ещё сильнее, и государство, по сути, начало разваливаться: провинции выходили из повиновения, королевские указы не исполнялись, налоги не уплачивались, набор в армию срывался, множились разбои. После начала Второй франко-малагасийской войны в 1895 г. на Мадагаскаре вспыхнуло крестьянское восстание, направленное против колонизаторов и… собственных властей (тогда Мадагаскар был ещё протекторатом, а не колонией, Ранавалуна III оставалась королевой, а старик Райнилайаривуни – премьер-министром). Повстанцы-меналамба («одетые в красное) не столько нападали на французских солдат, сколько на малагасийских чиновников.
С особым ожесточением меналамба жгли церкви и школы, убивая священников и учителей – как иностранцев, так и мальгашей. Патриотически настроенные министры и представители знати пытались контактировать с меналамба, но те отвергли их попытки. Восстание приняло затяжной и крайне жестокий характер – это была прежде всего гражданская война среди самих мальгашей. В 1897 г. восстание было подавлено: погибло как минимум 100 тысяч мальгашей и всего 100 французов.
***
В XIX веке Мадагаскар был единственной африканской страной и одной из очень немногих традиционных стран, в которых проводились энергичные реформы, призванные сделать остров современной страной европейского типа. И эти усилия, предпринимавшиеся в течение нескольких десятилетий, имели определённый успех. Однако чрезвычайно низкий стартовый уровень культуры населения и элиты, сопротивление традиционалистских слоёв общества, и колониалистские устремления Франции положили конец модернизации Великого острова. Если Японии удался синтез национальной культуры и традиций с европейскими заимствованиями, на Мадагаскаре он шёл очень медленно и тяжело, и к приходу колонизаторов был далёк от завершения.
Мадагаскар стал ничем не выдающейся колонией Франции. Показательно, что при французском колониальном правлении, хотя французы и прокламировали, что несут «дикарям» цивилизацию, достижения периода независимости были почти полностью утеряны. И в настоящее время Мадагаскар – одна из самых бедных и слаборазвитых стран мира.
А от бурного XIX столетия на Великом острове осталось христианство, которое исповедует большая часть населения (и которое переплелось с традиционными культами). И необычная для Африки архитектура домов, очень напоминающих европейские.