Началась эта история в далеком 1979 году. Я работал тогда в редакции газеты «Московский железнодорожник» и учился в заочной аспирантуре, изучая русскую литературу ХIХ века. Для работы над диссертацией мне предстояли архивные поиски в Ленинграде, в Центральном государственном историческом архиве.
Для занятий в архиве нужно было иметь разрешение его дирекции. А чтобы получить такое разрешение, требовалось официальное письмо, именуемое на канцелярском языке «отношением». Разумеется, его можно было получить в институте, в аспирантуре которого я тогда учился. Но для этого нужно было ехать в институт, идти сначала в научную часть, где письмо напечатали бы, потом к проректору, который бы его подписал и которого не всегда можно застать на месте… Словом, предстояла довольно долгая канитель.
Я решил поступить проще: сам сел в редакции за машинку и напечатал на редакционном бланке письмо с просьбой сотруднику редакции, журналисту заниматься по теме… Тему я сформулировал сам, рассудив, что поскольку архив исторический, а тема железнодорожная, то тема должна выглядеть примерно так: «Об истории железных дорог России ХIХ века». Попросил редактора подписать письмо, пообещал привезти для газеты материал из архива (о том, что сумею отыскать в архивных фондах что-либо интересное для редакции, я не знал тогда и сам), и отправился в Ленинград.
Столь обстоятельно я рассказываю об этом потому, что если бы тогда поступил обычным образом - взял бы официальное письмо в институте - не было бы всей этой истории.
…Миновав площадь с неподвижно скачущим бронзовым всадником работы Этьена Фальконе, я свернул на набережную и вошел в подъезд старинного дома, крыльцо которого охраняли гранитные львы. В этом величественном особняке, бывшем в ХIХ веке резиденцией графов Лавалей (на их дочери был женат декабрист С.П. Трубецкой), где часто бывали и Пушкин, и Лермонтов, в советское время находилась дирекция Центрального государственного исторического архива (ныне здесь разместился Конституционный суд).
До начала работы мне предстояло подписать отношение у заместителя директора архива. Передо мной в приемной ожидало несколько человек с такими же официальными письмами. Один за другим они входили в кабинет и через минуту выходили обратно, получив разрешающую резолюцию. Подошла моя очередь. Я полагал, что также не задержусь в кабинете - и ошибся: вместо ожидаемой минуты пробыл у заместителя директора архива четверть часа.
Седовласый и седоусый коренастый человек с открытым приветливым лицом, пригласив меня присесть, явно заинтересовался моим письмом, напечатанным на бланке не академического или хотя бы учебного института, а газеты, о которой он вряд ли когда-нибудь слышал, и стал расспрашивать, что же это за издание. Мысленно похолодев - не дай Бог откажет, подумалось мне, - я постарался уверить его, что работаю в весьма солидной газете. Однако опасения мои оказались напрасны. Выяснилось, что мой собеседник сам занимается историей железных дорог России и мог бы предложить нашей редакции статью для публикации. Я с радостью принял предложение - таким образом отпадала необходимость самому отыскивать обещанный редактору материал.
Так началось мое знакомство с Николаем Александровичем Малевановым ; историком и архивистом, эрудированнейшим человеком и интереснейшим собеседником. Знакомство, постепенно переросшее в дружбу. Теперь, бывая в Ленинграде (в те годы я ездил в город на Неве довольно часто), я неизменно звонил Малеванову и, сообщив о своем прибытии, неизменно слышал в ответ приветливое: «Приезжайте!». Из окон его кабинета, обставленного старинной мебелью, выходивших на набережную, открывался великолепный вид на Неву. Однажды (мой очередной приезд был в марте) по Неве шел лед. Подведя меня к окну и любуясь плывшими по реке льдинами, Николай Александрович сказал:
- А знаете, что на Неве бывает два ледохода? Сначала сходит бурый, потемневший лед в черте города. А затем по уже освободившейся реке плывут серебристые льдины из Ладожского озера. Сейчас вы как раз видите второй ледоход.
В другой раз я услышал в «Последних известиях», что в Ленинграде произошло наводнение: в который раз вода Невы вышла из берегов. Встревоженный, я позвонил на следующее утро Николаю Александровичу - ведь архив находился на набережной - и рад был услышать, что мои опасения напрасны: вода затопила только самые низкие места где-то на окраине города.
- Как и вы, мы видели наводнение только по телевидению в программе «Время», - сказал мне Малеванов.
- Значит, стоит град Петров? - спросил я шутливо.
; Стоит, - ответил он, - неколебимо как Россия!
Возвращаюсь к первой нашей встрече с Малевановым. Узнав, что я работаю в железнодорожной газете, он познакомил меня с очень интересным человеком. В то время в архиве часто бывал Николай Васильевич Магазенков - краевед, просвещенный и любознательный, беззаветно любящий родной край и много о нем знающий. От него я узнал имя Павла Петровича Мельникова. Имя первого министра путей сообщения России в то время было предано забвению, и я, проработав в системе МПС без малого десять лет, признаюсь, никогда его не слышал. Так неожиданно для самого себя я оказался в восьмидесяти километрах от Ленинграда, на станции Любань - в местах, где прошли последние годы Мельникова и где он похоронен.
Красивое, звонкое, поэтическое слово - Любань. Так зовется городок,
что привольно раскинулся на берегах небольшой реки Тигоды. Протекая почти по самой границе Ленинградской и Новгородской областей, неспешно несет она свои воды к величавому Волхову.
В водной глади отражаются синева неба, зеленые склоны берегов. На редкость живописные окрестности раскинулись вокруг. До сих пор живет в здешних местах легенда, что неподалеку отсюда на высоком холме стоял когда-то Петр I. Восхищенный перед открывшимся его взору видом, будто бы обронил он слова:
- Воистину место это доброе!
Любань имеет богатую историю. Через эти места проходил почтовый тракт, соединявшей Москву с Петербургом. Не случайно звонкое слово вошло названием одной из глав в книгу А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» - в ней все главы носят названия почтовых станций на петербурго-московском тракте. Шли через Любань обозы с товарами, мчались ямщицкие тройки, катили дилижансы.
Сколько знаменитых людей, проезжая из одной столицы в другую, останавливались в Любани для перемены лошадей - всех не перечесть! Ни один выдающийся человек России ХVIII столетия и первой половины ХIХ века, будь то полководец, государственный деятель, ученый или писатель, направляясь из Петербурга в Москву или обратно, не миновали Любани. А.С. Пушкин, следуя примеру Радищева, решил описать путешествие по тому же тракту - на сей раз из Москвы в Петербург. Ему не суждено было завершить это произведение, и глава «Любань» так и осталась ненаписанной.
А в середине ХIХ века через Любань прошла и железная дорога. Смелый проект первой в мире двухпутной стальной магистрали был разработан и претворен в жизнь при ближайшем участии Павла Петровича Мельникова - энтузиаста технического прогресса, основоположника строительства железных дорог в нашей стране, профессора Института корпуса путей сообщения, а впоследствии первого министра путей сообщения России. В прошлое отошли ямщицкие тройки и поспешные дилижансы. Только год прошел с тех пор, как железная дорога была открыта, когда журнал «Библиотека для чтения» писал: «Люди уже начинают сомневаться, действительно ли сапоги-скороходы и ковры-самолеты так скоро ходили и летали, как летают теперь поезда с сотнями пассажиров и груженые тысячами пудов клади».
Так возникла железнодорожная станция Любань. Здание вокзала, построенное в те годы, сохранилось до сих пор, а на перроне пассажиров все так же предохраняет от ненастья крыша, которую поддерживают чугунные колонны.
«Папаша! Кто строил эту дорогу?» - этим вопросом начинается поэма Н.А. Некрасова «Железная дорога», написанная в 1865 году. Сам поэт отвечал на этот вопрос словами: «Вот они, нашей дороги строители», говоря о простых русских людях, на плечи которых легла неимоверная тяжесть сооружения «чугунки» - «с Волхова, с матушки Волги, с Оки, с разных концов государства великого».
В числе близких знакомых Некрасова были инженеры путей сообщения, принимавшие участие в строительстве дороги. За одним из них А.Н. Ераковым была замужем сестра поэта Анна Алексеевна. Другой инженер Д.И. Журавский, прославившийся как строитель мостов, печатал свои статьи в «Современнике». Двоюродными братьями соиздателя этого журнала писателя И.И. Панаева были также инженеры путей сообщения, принимавшие участие в строительстве дороги В.А. и И.А. Панаевы, причем последний из них с 1865 года ведал хозяйственными и финансовыми делами «Современника». Несомненно, Некрасов воспользовался их рассказами при написании поэмы.
Некрасовская поэма «Железная дорога», напечатанная в 1865 году в журнале «Современник», стала подлинным памятником строителям дороги - о нем мы знаем со школьной скамьи. Одновременно с ней создавался и другой памятник, о котором известно значительно меньше. В том же 1865 году, только вступив в должность первого министра путей сообщения России, Павел Петрович Мельников решил увековечить грандиозный труд строителей Петербурго-Московской магистрали. Тогда же в честь окончания строительства первой большой железнодорожной магистрали России на станции Любань началось строительство храма-памятника святых апостолов Петра и Павла.
Павел Петрович по служебным делам превосходно знал архитектора Константина Андреевича Тона - строителя Большого Кремлевского дворца и Оружейной палаты, восстановленного ныне величественного храма Христа Спасителя и множества более скромных церквей, раскиданных по необъятным просторам России. По его проектам были созданы здания вокзалов в столицах, таможни на привокзальной площади в Москве и небольших вокзалов на промежуточных станциях.
Принимал Тон и участие в проектировании храма на станции Любань. Строительство велось под руководством генерал-майора корпуса инженеров путей сообщения Серебрякова, при этом все расходы на сооружение храма (19 тысяч рублей) Мельников взял на себя. Думается, не случайно церковь носила имена святых апостолов Петра и Павла - напомним, что самого Мельникова звали Павел Петрович.
Фасад церкви на станции Любань украшала мемориальная доска, на которой были выбиты даты Петербурго-Московской железной дороги, получившей название Николаевской, и имена инженеров корпуса путей сообщения, принимавших участие в ее строительстве, во главе с Мельниковым.
Кроме церкви, Мельников организовал на свои средства в Любани Петропавловские богоугодные заведения: школу для детей низкооплачиваемых работников Николаевской железной дороги, интернат для сирот той же дороги и дом-богадельню для престарелых женщин.
Любань полюбилась Павлу Петровичу. Первый министр путей сообщения России, вынужденный в 1869 году уйти в отставку из-за интриг в «высших сферах», поселился здесь и прожил последние годы жизни. Он скончался в Любани 22 июля 1880 года и по завещанию похоронен под алтарем Петропавловской церкви.
Как известно, многие храмы в годы советской власти были закрыты. Не избежала этой печальной участи и церковь на станции Любань. Во время Великой Отечественной войны она превратилась в руины: в окрестностях Любани шли ожесточенные сражения. 29 января 1944 года Совинформбюро сообщало: «Войска Волховского фронта после упорных боев овладели городом и важной железнодорожной станцией Любань». Освобождению Любани салютовала Москва, а наиболее отличившимся в боях соединениях было присвоено название Любанских.
В 1954 году отмечалось 150 лет со дня рождения Павла Петровича Мельникова. На торжественном заседании было принято решение перенести из полуразрушенной церкви останки первого министра путей сообщения России, перезахоронить их в привокзальном сквере станции Любань и установить на его могиле бюст. Открытие памятника состоялось в августе следующего года. А церковь - без куполов, крыши и потолка - продолжала ветшать и разрушаться.
О церкви на станции Любань я впервые услышал от Николая Александровича Малеванова, а подробности истории храма-памятника узнал от Николая Васильевича Магазенкова. Уроженец Любани, он помнил Петропавловскую церковь еще действующей.
Николай Васильевич затратил много сил и труда, восстанавливая историю этого здания. Ему посчастливилось найти в фондах архива крайне интересные материалы, посвященные истории церкви, в том числе фотографию мраморной мемориальной доски, которая некогда была установлена при входе в храм, а также решение совета Николаевской железной дороги, принятое в 1901 г. в связи с подготовкой к 50-летию открытия магистрали, признававшее храм Петра и Павла памятником этой дороги.
Николай Васильевич Магазенков был первым, кто поднял вопрос о восстановлении превращенного в руины здания храма-памятника. Правда, добиваться открытия церкви как таковой в то время было нереально. Магазенков ставил более простую и осуществимую цель: организовать в восстановленном здании музей первой в России большой железной дороги.
В моем архиве сохранился текст выступления Н.В. Магазенкова на сессии Любанского городского совета народных депутатов трудящихся, в котором говорится: «…Все вы хорошо знаете частично разрушенное кирпичное здание бывшей церкви у вокзала станции Любань. Здание находится в сильно запущенном состоянии, никто ничего не предпринимает для его восстановления и сохранения, а некоторые «ценители старины» даже поговаривают о его уничтожении. Такое отношение вызвано тем, что никто к сожалению не интересовался историей этого здания, его назначением. Мое твердое убеждение, что здание заслуживает бережного отношения к нему, а его история - серьезного внимания, так как… это мемориальное сооружение - памятник старины, памятник трудовой славы российских железнодорожников, единственный памятник строителям первой железнодорожной магистрали в России.
С уроженцем Любани Николаем Васильевичем Магазенковым мы стоим у бронзового бюста П.П. Мельникова. Здесь, в садике у здания Любанского вокзала погребен основоположник отечественной железнодорожной науки, последние годы которого прошли в Любани.
Мы переходим станционные пути и останавливаемся у здания Петропавловской церкви. Она построена в честь окончания строительства железной дороги, соединившей две столицы России. Мой спутник - человек любознательный, просвещенный, беззаветно любящий этот край и много о нем знающий - затратил много сил и труда, восстанавливая историю этого здания. Ему посчастливилось найти фотографию памятной мраморной доски, которая некогда была установлена при входе в здание Петропавловской церкви в Любани - на ней выбиты даты начала и окончания строительства железной дороги и имена инженеров, принимавших участие в ее создании.
Памятником строителям дороги стала эта церковь, построенная по инициативе П.П. Мельникова (в склепе под ее алтарем он завещал себя похоронить).
Я постарался, как мог, помочь Николаю Васильевичу. После совместной поездки в Любань и осмотра развалин церкви мы побывали в редакции газеты «Октябрьская магистраль», где я познакомил его с ответственным секретарем редакции Валерием Николаевичем Авиловым, который потом много лет был главным редактором этой газеты. Написанная Магазенковым небольшая статья, посвященная истории церкви, с ее фотографией и знаменательным заглавием «В честь строителей дороги», появилась в газете.
Скромный пенсионер-энтузиаст Магазенков развил бурную деятельность: писал в разные инстанции письма о необходимости создания такого музея. Среди моих бумаг сохранилась часть этой переписки, переданная мне Николаем Васильевичем. Так, 8 октября 1979 года начальник Инспекции охраны памятников Управления культуры Леноблисполкома Т.М. Гоголицына писала ему: «В связи с Вашим письмом в Министерство культуры РСФСР по поводу сохранения и использования церкви на ст. Любань Октябрьской железной дороги Инспекцией охраны памятников Управления культуры Леноблисполкома при участии представителей Центрального Совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры проведено дополнительное обследование церкви и рассмотрен вопрос о возможности ее восстановления. Учитывая, что здание связано с историей строительства Октябрьской железной дороги и именем П.П. Мельникова, считаем целесообразным привлечь к ремонту и использованию здания Министерство путей сообщений»
истории и культуры
12 октября 1979 г. Н.Л. Дементьева писала ему: «Министерство культуры РСФСР поддерживает ходатайство Управления Культуры Леноблисполкома о принятии указанного сооружения на баланс Октябрьской железной дороги и обратилось в Министерство путей сообщения с письмом 8 августа 1979 г. за подписью зам. министра В.М. Стриганова».
Как видим, Н.В. Магазенкову удалось даже заинтересовать Министерство культуры. Однако, как это ни удивительно, организации, казалось бы наиболее заинтересованные в восстановлении памятника - Министерство путей сообщения и управление Октябрьской железной дороги - остались глухи к призывам энтузиаста и решительно отказывались принять это здание на свой баланс, игнорируя принятое в начале ХХ века решение совета Николаевской железной дороги считать храм Петра и Павла памятником этой дороги, и полагая, что лучшим памятником строителям дороги может быть… сама железная дорога, именуемая теперь Октябрьской. О подобном парадоксальном ответе сообщил мне Магазенков.
Об отказе МПС говорится в письме Министерства культуры РСФСР, подписанном заместителем министра В.М. Стригановым от 12 ноября 1979 г., адресованном в Управление культуры Леноблисполкома и озаглавленном «О реставрации и использовании церкви Петра и Павла» (оно также сохранилось среди моих бумаг):
«Министерство культуры РСФСР, учитывая историко-мемориальную ценность здания церкви Петра и Павла на станции Любань, сооруженной в 1867 г. в честь завершения строительства железнодорожной магистрали Москва;Петербург по инициативе выдающегося ученого-инженера в области проектирования и строительства железных дорог П. П. Мельникова, обратилось в Министерство путей сообщения СССР с просьбой о принятии указанного сооружения на баланс Октябрьской железной дороги, его благоустройстве и использовании в культурно-просветительных или иных целей.
В связи с отказом Министерства путей сообщения от принятия на баланс Октябрьской железной дороги здания церкви Петра и Павла Министерство культуры РСФСР просит Вас с учетом решения Любанского исполкома Совета народных депутатов о создании в этом памятнике краеведческого музея:
рассмотреть вопрос о постановке этого сооружения под государственную охрану как историко-мемориального памятника;
провести первоочередные консервационные работы и текущий ремонт: укрепление аварийных конструкций здания, ремонт кровли…
Министерство культуры готово принять долевое участие в финансировании ремонтно-реставрационных работ по памятнику.
О результатах рассмотрения вопроса и принятых решениях просим информировать нас и тов. Магазенкова Н.В…
Заместитель министра В. М. Стриганов»
О необходимости восстановления храма-памятника неоднократно писал и я, в том числе в «Гудке», «Учительской газете», «Литературной России», в которой под рубрикой «На просторах России» был помещен мой очерк о Любани. Явно превышая свои скромные полномочия, несколько раз звонил в Министерство путей сообщения, пытаясь заинтересовать руководителей различных рангов. Меня вежливо выслушивали, но денег так и не находилось. К счастью, это здание не снесли по приказу какого-нибудь ретивого руководителя, который мог бы счесть, что видимые из окон экспрессов развалины не соответствуют эстетическим вкусам проезжающих через Любань пассажиров.
…В скором времени умер Николай Васильевич Магазенков, и, казалось, его инициатива была предана забвению.
Но наши выступления в прессе не остались незамеченными. На них обратила внимание Валентина Ивановна Мисаилова, в то время научный сотрудник, а позднее - директор Центрального музея Октябрьской железной дороги (Н.В. Магазенков обращался также и в этот музей). Она заинтересовалась историей церкви и стала собирать материалы о ней.
Прошло десять лет. Новый министр путей сообщения Н.С. Конарев, посетив музей Октябрьской железной дороги, узнал от Мисаиловой историю храма-памятника. Шел 1989 год - отношение к религии изменилось. И то, что казалось фантастически нереальным в 1979 году, начало осуществляться десять лет спустя.
А еще через десять лет, в сентябре 1999 года, состоялось торжественное освящение восстановленного из руин храма. В солнечный погожий день на небольшой станции Любань царило необычное оживление.
Железнодорожники в парадной форме с генеральскими погонами во главе с министром Г.М. Фадеевым, высокие чины духовенства с Патриархом Московским и всея Руси.
- Сегодня в этом храме мы возрождаем духовную жизнь и обретаем исторические корни, продолжаем святое дело, которое совершали наши предки - дело служения своему Отечеству и своему народу, - сказал Алексий II при освящении храма святых апостолов Петра и Павла.
Три года спустя, в августе 2002 года, при праздновании 150-летия стальной магистрали, соединившей Санкт-Петербург и Москву, прах Павла Петровича Мельникова был торжественно перезахоронен под алтарем Петропавловской церкви.
…Поистине восстановилась связь времен. И ныне пассажиры, прибывающие в Петербург или покидающие город на Неве, проезжая станцию Любань, видят из окон вагонов красивую церковь. Однако далеко не все знают, что в этом храме, воскрешая добрую старую традицию, свершаются молитвы в память строивших Петербурго-Московскую железную дорогу и о здравии трудящихся ныне на Октябрьской дороге и путешествующих по стальным магистралям России.