Мне радушно предложили место у костра. В благодарность за спасение я достал бутылку водки.
- Вот это разговор! – ответили мне и зашуршали пластиковыми стаканчиками.
После короткой беседы стало понятно, что в жизни этих людей особенно ничего не поменялось. В общем-то, к апокалипсису они оказались более приспособленными, чем, например, работники банков, или государственные чиновники, или водители маршруток. А самое главное, они чётко знали, где находится пункт приёма стеклотары.
За одну единицу валюты один из них, представившийся как Георгий, показал цель моего странствия на карте и согласился туда проводить. Был он несуразным высоким дядькой с широкими плечами, как будто под одеждой у него вешалка-плечики. Нос расплющен и свернут на сторону, зубов осталась только половина, лицо опухшее.
- Доберемся в лучшем виде, - уверял он шепелявя. – Дорожку знаем.
Выдвигаться решили немедленно. В обычное время ходу было бы час-полтора, но Георгий повёл меня окольными тропами, чтоб ни на кого не нарваться. Мы шли по оврагам, полузаброшенным гаражным кооперативным, пересекли какую-то речку-вонючку, блудили по заброшенным домам, чуть не поломали ноги на стройке. Я всю жизнь прожил в Городе, но понятия не имел о такой глубокой изнанке. Это вам не на таксо по проспекту мчаться.
Поход прошёл на удивления спокойно. Мы не встретили вообще никого. Пару раз в дымке вдалеке промелькнул силуэт перевернутого блюдца на трёх ногах. Высотой с пятиэтажку. Да ещё рёв Годзилы разносился эхом над развалинами Города.
Только один раз нас чуть не обглодали до костей, когда мы шли мимо вскрытых и разворованных сараев, заросших кустарником. Георгий вдруг резко остановился и стал озираться.
- Слышь, какая-то хуйня… Давай туда, – и бросился в ближайший сарай.
Я тут же бросился за ним и поспешил закрыть за собой дверь. Странное гудение теперь было слышно даже моему, как оказалось, не самому чуткому уху.
Гудение ставилось всё сильнее и вскоре стало оглушать, как будто в полуметре от нас соревнуется в громкости десяток тепловозов. Снаружи потемнело, словно резко настала ночь. Дверь задрожала, хорошо, что сарай нам попался надежный, кирпичный, иначе его бы просто унесло.
Когда всё закончилось, я аккуратно приоткрыл дверь и выглянул наружу. От разросшихся диких кустов, остались жалкие ветки. Даже покрышки, валявшиеся под ними, были почти полностью съедены. Несколько деревянных сарайчиков просто исчезли. Кирпичные строения, как наше, выглядели так, как будто по ним два дня стреляли картечью.
- Что за херня? – Георгий чесал затылок. – Ты посмотри. Это что, кузнечики?
Они ползали повсюду. Видимо, неудачники, отбившиеся от остальной стаи. Или, вернее, тучи. А, может, просто арьергард. Кузнечики-переростки, размером с ладонь.
- Нет, - сказал я, - это не кузнечики. Это саранча.
- Во, бля, - пробормотал мой провожатый. – Ну давай двигать дальше. Тут осталось-то всего-ничего.
Минут через десять мы вышли в один из старых районов города. Двухэтажные дома, узкие улочки, уютные дворики с клумбами, много деревьев. Сейчас всё это превратилось в руины. Годзилла целиком сравняла с землей три или четыре квартала. В тумане проглядывал одинокий силуэт какой-то будки.
- Ты, смотри… - удивился Георгий, - ну, вот. Пошли.
Удивительное дело, что и говорить. Посреди каменного крошева стоял убогий обшарпанный киоск, рядом с ним толклись три фигуры.
Сердце ёкнуло, я ускорил шаг, потом побежал.
- Гляньте! Это ж бармэн! – услышал я голос Светки.
- Так сказать! – обрадовался Саныч.
- Молодой человек! – вторил им Станислав Львович.
Мы обнялись.
- Что вы тут делаете? – спросил я, а потом увидел в руке у каждого по такой же бутылке, как у меня.
- Где она вас настигла? - спросил старик, одергивая запыленный костюм.
- В баре. Прямо посреди зала появлялась на столе. – я снял рюкзак и достал пустую бутылку.
- А у меня - дома, - сообщил Александр Александрович, - на моём любимом кресле, доложу я вам.
- А у меня в сумочке. Причем сука в той, которую я беру с собой в данный момент, - пожаловалась Светка.
- А у меня в саквояже. Я как раз ехал в поезде.
К нам подошёл Георгий и деликатно покашлял. Я представил я бездомного следопыта.
- Ну дык, что… - прошептал он, - дошли, стало быть.
- Да! Спасибо, Георгий! Забирайте всё, что в рюкзаке!
- О-о, благодарствуйте!
Георгий молниеносно рассовал бутылки по карманам. Как волк в старом мультике он предложил заходить, если что, и скрылся в тумане.
Со стороны киоска раздался омерзительный голос:
- Ну так что-о? Вы сдаёти-и?
- Представляете, - спохватился Станислав Львович, - эта… женщина, не хочет принимать бутылки. Говорит, «не комплект».
- Канешна не хочет! Куда я некомплект дену?
Я подошел поближе и заглянул в окошко. Там сидело нечто состоящее из подбородков и увенчанное узенькими очками. Клянусь, цветом оно было зелёное, как жаба.
- Что нужно? У меня обед сейчас вообще, давайте быстрее! – гнусавило оно.
- Стеклотару сдать, что ещё нужно!? - резко ответил я.
- Подумаешь… Принимаем только комплект.
Мы собрали бутылки и передали их в окошко.
- Возьмите квиток. Оплата в соседнем доме. – это было последнее, что мы услышали от работницы «пункта приёма стеклотары». Из окошка вылетела бумажка и, покружившись в воздухе, опустилась к моим ногам.
Я нагнулся, чтобы подобрать её, и услышал, как захлопнулось окошко. Когда я поднял голову, киоск уже наполовину скрылся под землей. Еще секунда и он окончательно исчез, подняв напоследок облако пыли.
- Подозреваю, - откашлявшись сказал Станислав Львович, - примерно это произошло и с вашей «Мертвой петлей».
Мы еще немного походили по тому месту, где только что гордо возвышался пункт приёма стеклотары. Как будто ничего и не было. Ни тетки, ни обшарпанной убогой халупы, где она восседала.
- А что в бумажке? – поинтересовалась Светка дрогнувшим голом.
Всё это время я сжимал листок в руке. Я выдохнул, как перед глотком крепкого спиртного, и посмотрел в квиток.
- Ничего. Тут пу… - я не успел договорить.
Налетел страшный ветер, все естественные отверстия, не закрытые одеждой, тут же забило пылью и песком.
Когда я, наконец, прокашлялся и проморгался, то обнаружил, что каменные пустоши пропали. Унылый пейзаж сменился на знакомый интерьер. Причем в состоянии «до погружения под землю и нашествия клонов-бомжей». Мало того, за окном Город жил своей обычной жизни. Никаких Годзилл и летающих тарелок.
Первое, что я сделал – это бросился к столику, где появлялась бутылка. Он был пуст! Пуст, как поверхность барабана! Пуст как дорога перед президентским кортежем! Пуст как полки совковых гастрономов!
- Неужели, это всё? – спросил я сам себя.
- Видимо, да. – ответил знакомый голос.
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос. Светка, Александр Александрович и Станислав Львович сидели за барной стойкой.
- Охереть, конечно, - сказала Рыжая.
- Не могу не согласиться, - добавил Саныч.
- Так, постойте. То есть, у нас у каждого появилась своя бутылка? Что у вас было в записках? И как вы узнали, куда идти? А Годзилла? Вы Годзиллу видели? А…
- Видели? – перебила Светка. - да она чуть по мне не прошла!
- Постойте, друзья, - вмешался рассудительный Станислав Львович. – У нас у каждого история! Истории надо выслушать и сопоставить. Но для начала не помешает немного выпить, не так ли?
- Работаю себе в убыток! – я всплеснул руками и пошёл за стойку. – Но заведение таки угощает!