При обсуждении концепции новой полиции в «прекрасной России будущего» обязательно речь заходит о люстрации. Мне кажется, это сакральная идея для России – разогнать и посадить, как будто в генетическом коде зашита. Считается, что если разогнали и посадили – значит, вопрос решён. Нет, не решён. Самое интересное начинается дальше, нужно ответить на два вопроса: что делать с теми, кого ждет увольнение, и что делать тем, кто придет на их место.
Автор: Алексей Федяров, руководитель юридического департамента Благотворительного Фонда «Русь Сидящая». Статья подготовлена для аналитического проекта «План Перемен».
В общей сложности в правоохранительных органах России работает приблизительно миллион человек. Несмотря на внушительное число, есть сторонники всеобщего увольнения. Довод «Куда вы денете миллион человек?» пообтесался в спорах, отвечают на него по-разному, но суть одна: пристроятся, юристами ли, сторожами ли, но они же молодые и здоровые и работу себе найдут. Вот и толчок к развитию экономики, уйдут нахлебники с бюджета, возможно, даже начнут приносить какую-то добавленную стоимость.
Относиться к этому можно по-всякому — очевидно, что штаты правоохранки непомерно раздуты, они слишком дороги, и в любом случае их нужно пытаться сжимать, не радикально, но всё же. Нельзя допускать одного: безразличного «да разберутся как-нибудь». Псы опричнины не обучены сеять и жать. Они ждут и получают свою миску, а если её нет, отбирают у слабых. Впрочем, я не верю в миллион уволенных, на это не решится ни один теоретический лидер теоретической «прекрасной России будущего». Ибо нити управления государством исторически в России не у выборных органов, а в руках силовиков. Выпустить их разом не сможет себе позволить никто.
Мне намного интереснее рассуждения на тему, какой будет «полиция будущего». Глубоких профессиональных рассуждений на эту тему нет, в основном это мысли умных и добрых людей, мысли общефилософской направленности, иногда их можно брать за базу для проработки, но чаще всего они построены на представлениях, но не знаниях.
Возьмем одну из популярных идей – дробление полиции, создание полицейских структур местного масштаба с подчинением выборным органам местного самоуправления. Федерального подчинения таких структур не планируется, на уровне государства предлагается оставить «компактную федеральную полицию для расследования самых серьёзных подразделений, а также преступлений сотрудников правоохранительных органов». Авторы подобных теоретических выкладок походя разрешают вопрос существования следственного комитета (в текущем состоянии, видимо, его сохранить не предполагается) и создания единого следственного органа (та самая компактная федеральная полиция).
Исключительно сомнительна сама идея создания единого следственного органа. Это нежизнеспособно и крайне коррупциогенно. Однако не только это вводит в сомнения. Что есть «самые серьезные преступления»? Посмотрим данные сайта МВД РФ. Убийства? Их в прошлом году было совершено 9738, прибавим сюда 24552 факта умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Создание организованного преступного сообщества (это высшая форма преступной организации) – 198. Бандитизм – 86. Террористический акт – 37. Преступления с использованием взрывчатых веществ – 126. Контрабанда наркотиков – 711.
И это еще без коррупционных преступлений, каковых зарегистрировано 21948. Пусть преступления сотрудников правоохранительных органов составляют лишь часть из них, но это значительная часть. К примеру, лишь по итогам девяти месяцев 2017 года генеральная прокуратура отчиталась, что число сотрудников, привлеченных к уголовной ответственности, составляло 1,3 тысячи человек. Практически все перечисленные выше преступления расследованы территориальными органами СКР и МВД.
Авторы подобных концепций предлагают передать их «компактной федеральной полиции». Очевидно, что при таком подходе этот орган не сможет быть компактным, более того, он вберет в себя функции местных органов и тоже вынужден будет иметь подразделения в каждом субъекте федерации. Вопрос. Что же изменится по сути? Думаю, в этом случае речь идёт лишь о завуалированном перераспределении полномочий.
Рассмотрим сами муниципальные, сознательно раздробленные подразделения, которые предлагается создать. Что в них войдет? Дознаватели, следователи, участковые уполномоченные, служба охраны порядка (а куда без неё?), штаб, службы материально-технического снабжения и кадров, инспекторы административной практики, автомобильная инспекция, исполнительная инспекция, изолятор временного содержания, специальный приёмник для административно-задержанных. Это как минимум. Некоторые подразделения нужны не в каждом районе, это дорого, но при такой реформе странно было бы иное, не повезёшь же своего задержанного в другой, независимый околоток. Надо бы еще и какое-то специальное силовое подразделение, вдруг люди какие лихие бандой приедут гастролировать. А федеральных структур нет, они разогнаны; в том самом компактном подразделении только следователи, а оперативной информации о готовящихся налётах не было, да и сейчас нет, и внедрять в банду некого. Даже наблюдение организовать некому. Федеральные оперативные подразделения тоже люстрированы безжалостно, проект жесток.
Кстати, а где они в этой предполагаемой структуре, оперативные подразделения? Та компактная федеральная служба предполагается только для расследования. Понятно, что ФСБ в реформу не вписывается никак и будет расформирована первой. А что будет со службами уголовного розыска, борьбы с экономическими преступлениями, контроля оборота наркотиков, с оперативно-поисковым управлением, наконец? Куда их?
Раздробленные и разобщенные оперативные подразделения без единых федеральных централизованных баз учета: дактилоскопия, облик, розыск – бесполезны. А есть еще секретные оперативные базы, крайне важные в деле раскрытия преступлений. А ещё система оперативно-розыскных мероприятий (СОРМ). Организовать это в масштабах муниципалитета невозможно и, повторюсь, бессмысленно.
Подобные базы и правоохранительные структуры могут быть только федеральными с жесткой иерархией и автоматическим обменом криминологически и криминалистически значимой информацией. Сама по себе идея создания муниципальной милиции очень неплоха, в сильно кастрированном виде она есть и сейчас, часть подразделений охраны общественного порядка финансируется местными бюджетами. Но обособленное подразделение в масштабах муниципалитета слабо, да что там, совсем непригодно для работы с трансрегиональной и трансграничной преступностью, региональной и федеральной коррупцией, для расследования пусть и незначительных, но многоэпизодных преступлений с широкой территорией. Мелкие мошенники, к примеру, не связаны территорией и будут этим с благодарностью к авторам реформы пользоваться.
Как контролировать полицию
Есть и иные риски. Во многих регионах местная полиция, прямо подчиненная муниципальному (региональному) выборному органу, фактически станет инструментом местных элит по национальному или клановому признаку. Возможности влиять на это иерархически, путем ведомственных указаний уже не будет. Как не будет и возможности добиться справедливости, обратившись, к примеру, в тот самый выборный орган, поскольку важные решения руководители этих местных органов будут принимать консолидированно. И мнение защитников, правозащитников, борцов за права человека будет ими восприниматься с оглядкой на «старших», тех, кто и определяет, кто будет сегодня депутатом, а кто полицейским.
Важно, что полиции как независимого института, полиции, которая «сама по себе», в России нет. Система правоохранительных органов – это конгломерат взаимопроникающих структур. МВД – наиболее ресурсно обеспеченная из них, это ведомство несет основное бремя следственной и оперативной работы, на нём колоссальная нагрузка по обеспечению безопасности социума. Структуры, сдерживающие и контролирующие использование такой силы, необходимы будут всегда. Служба собственной безопасности – игрок в этом деле незначительный, скорее для мелких фактов, для сохранения лица ведомства: видите, и мы чистим ряды.
Серьезно можно воспринимать ФСБ, контролируют они полицейских по своим учётам при процедуре допуска к государственной тайне и путем согласования назначений на руководящие должности. Ведёт ФСБ и оперативно-розыскную работу в системе МВД, получает информацию из негласных источников, использует средства наблюдения, снимает информацию с каналов связи и электронных носителей. Как правило, начальник ОСБ МВД – прикомандированный сотрудник ФСБ. Постоянно контролирует МВД прокуратура, от содержания людей в камерах до надзора за расследованием уголовных дел.
Хорошо ли получается у ФСБ и прокуратуры? Конечно, нет. Коррупция запредельна. Но и «полицию будущего» оставлять без присмотра нельзя. Общественного контроля здесь мало, нужны и оперативные, и процессуальные возможности. Что же делать? Думать, изучать, анализировать, выслушивать профессионалов, изучать опыт тех, кто прошёл подобные реформы. Или думает, что прошёл. Благо, время до «прекрасной России будущего» есть. С избытком.
