Я сидела за столиком в вагоне-ресторане. Делала в записной книжке заметки и ожидала, когда официант принесет чай. Мне предстояло четверо с лишним суток ехать из одной части России в другую. Это была дорога обратно. Дорога туда уже подарила уникальные сюжеты, подбросила характерных спутников – готовых персонажей (хоть портреты пиши, и ничего выдумывать не надо). Жизнь сама уже давно всё за нас выдумала. Только и успевай уследить за ее придумками.
Монотонное покачивание и ровный уносящий куда-то вдаль, ставший уже в первые сутки привычным шум рельсов наводили тоску, вызывали нежные мысли о доме и о большущей нашей России. Дождь бился о стекла вагона так громко, как ошалевший дятел в безлюдном лесу. Девушка-официант, молоденькая, но видно, что с опытом работы, поставила на столик пузатый чайник и пустую чашку. Я ждала, когда чай насытится кипятком, станет крепким и скрепит все мои плавающие образы во что-нибудь единое и цельное...
За соседний столик присели мужчина и женщина. По возрасту ближе к пятидесяти. Попросили меню. Сделали заказ. Две солянки, хлеб, рис с курицей. Женщина недовольно посмотрела на принесенные блюда. Сморщив лицо, официантке:
– Девушка! Разве нельзя к рису подать сметану или кетчуп?! Рис у вас сухой просто невыносимо!
Официантка молча принесла кетчуп.
– Девушка! – во второй раз женщина позвала голосом еще более критичным и сердитым. – У вас в ресторане горчица вообще имеется?! Если есть – принесите. Курица безвкусная.
Официантка смиренно принесла горчицу.
– Девушка! Счет принесите… Если можно, побыстрее.
Изучив счет, вскипев от возмущения и нарастающего недовольства:
– Девушка! Тысяча сто пятьдесят рублей?! С ума можно сойти! Это что за цены! У вас пища хуже столовской! А деньги хапаете огромные! Если у вас ресторан и цены такие, как в ресторане, то и блюда должны по качеству соответствовать РЕСТОРАННЫМ! (делая особый акцент на последнем слове). В солянке плавают две оливки и всё! А где тогда лимон?! Где свиной язык, как для солянки положено?! Вам должно быть стыдно!! (И еще несколько в том же духе высказываний).
То был заключительный пассаж. Женщина вышла из вагона-ресторана, захватив с собой своего мужчину, который всё время молчал, слушал и съел, кстати, всё до последней крошки.
Девушка налилась краской, опустила глаза, крепко сжала поднос. Губы ее немного затряслись. Она вдохнула так глубоко, как будто желала скорее проглотить огромный ком нанесенной ей обиды. Оглянулась. Мол, не видел ли кто. И, не всплакнув все-таки прилюдно, продолжила выполнять свою работу.
Поезд – невольное ограничение пространства, и оттого – невольный образец, микромодель нашей жизни. Эта длинная многовагонная змея как будто проглотила на время пути кусок нашего общества, сделав, перед тем, как глотать, его репрезентативную выборку. Здесь и радости наши, и беды, только в уменьшенном масштабе.
В нашем обществе существует колоссальная путаница, связанная с пониманием ответственности за происходящее. Мы регулярно путаем тех, кто несет ответственность за что-либо, с тем, кто ее не несет. Забываем спросить с того, кто ответственен и должен ответить. И предъявляем претензии не по адресу – тому, кому их легко предъявить. Ответственность у нас как шарик, который быстро перебрасывается под музыку из одних рук в другие, и каждый торопится скорее передать этот шарик, боясь, что музыка вдруг остановится и шарик останется (не дай бог!) у него в руках. Эти игры с шариком привели к отсутствию культуры нести ответственность, четко очерчивая и осознавая ее круг. К отсутствию культуры спрашивать с ответственного лица (да и знать лицо ответственного лица нам далеко не всегда свойственно). К отсутствию последствий за невыполнение своих обязательств.
«Вам не в этот кабинет, вон в тот!», «Нет-нет! Это не к нам! Пройдите в другой кабинет!»… Перекладывание ответственности. Невыполнение обязательств и отсутствие последствий (последствия ощущает на себе не ответственный, а крайний). Робость перед высшим должностным лицом и неумение с него спросить, в то время как выпустить пар на самом низшем звене иерархической лестницы – это легко.
Ответственные, круг обязательств, последствия – всё это оказалось размытым. А пока всё это расплывчато и зыбко, девушке-официантке, которая, разумеется, не несет ответственности ни за цены в вагоне-ресторане, ни за набор продуктов для приготовления блюд, ни за меню, приходится глотать ком обиды, прилюдно сдерживая слезы. Что поделаешь, такие у нас пока еще нравы.
Ольга ГРАФТ
Если вам понравился этот текст, вы можете поделиться им в социальных сетях, подписаться на канал и поддержать автора, кликнув на значок "нравится".