"Сталинские шаражки", или особые конструкторские бюро НКВД, в которых трудились заключённые авиационные конструктора и учёные известны широко. Через них прошли и 17 главных конструкторов страны - Туполев, Королёв, Петляков, Поликарпов, Мясищев и другие. Об этом написано много и об этом хорошо известно. А могли ли простые заключённые тех лет, которые трудились в заполярье, на строительстве гидросооружений и иных великих строек страны, вернуться домой с высоким государственным орденом?
Это миф или реальность?
Предлагаю довериться воспоминаниям одного из высокопоставленных руководителей МВД СССР тех лет Ивану Александровичу С́ерову (1905-1990) который был первым в нашей истории Председателем КГБ СССР, а ранее возглавлял Главное разведывательное управление Генштаба, был первым заместителем Министра Внутренних Дел СССР
и первым заместителем Народного комиссара госбезопасности СССР.
В марте — июне 1952 года, в результате внутриэлитных распрей и интриг, по личному указанию И.В. Сталина, первого заместителя Министра внутренних дел СССР И.А.Серова, в срочном порядке направили руководить строительством Волго-Донского канала. Такое решение Сталин принял на основе мнения специалистов о том, что к 1952 году никакого Волга-Дона не будет, а строительство идёт очень плохо. Доклады вызвали гнев Сталина,
и он, как вспоминают очевидцы "всех вызвал, изругал и сказал послать Серова, чтобы
к 1 июня 1952 года строительство было закончено...".
Прибыв на место, Серов констатировал, что из 48 километров канала осталось проложить 14 , где лишь сплошная целина. За 4 года сделали 32 километра канала, а Серову поставлена задача за два месяца проложить 14 километров и осуществить сдачу всего объекта.
Как вспоминал Серов "... Я пришел в ужас. Спрашиваю: «Сколько готово шлюзов?» Из 12 ни один не готов, насосные станции тоже не готовы. Мне уже стало не по себе. Спрашиваю: «Что же вы делали 4 года?» Мнутся, называют громадные цифры выброшенной земли. Спрашиваю: «Какая по общему объему работ Волго-Дона осталась?» Говорят: «Примерно 1/3 часть, но на шлюзах это самая ответственная — это монтаж агрегатов, проводка электросетей и наладка аппаратуры». Сколько времени требуется до конца работ? «Не меньше 1,5 лет», — отвечает главный инженер Жук и добавляет: «Надо написать т. Сталину, чтобы продлил строительство на 1,5 года».
Распустил совещание, даже сказать ничего не мог. Говорю: «Завтра приеду на место».
На следующий день объехал почти все стройки, кое-где з/к копошатся, а не работают.
Ведь з/к - 67 тысяч человек. Можно горы свернуть, а... в Главке инженеры сидят на расчетах, на отчетности, на статистике. Приказал все это прикрыть, расчетчиков перевести на объекты. Заключенных обеспечить хорошо питанием, одеждой и инструментом. Возложить ответственность на одного толкового работника вопросы материально-технического обеспечения, пусть сядет у ВЧ -телефона и день и ночь звонит от моего имени и имени министра, выбивает оборудование и докладывает результаты мне...
Провели совещание со всеми з/к. Пообещал, что если все сделаем хорошо, то в выйду с предложением в Правительство, чтобы лучших досрочно освободить за хорошую работу, а отличившихся наградить орденами. Это вызвало небывалый подъем в работе.
Когда приехал с шлюза в управление, раздался телефонный звонок. Я поднял трубку: «Вас вызывает Москва». Я взял трубку, говорил Поскребышев: «Будет говорить хозяин». Я приготовился и слушаю. Раздалось обычное тихое «Да». Я говорю: «Серов слушает, товарищ Сталин». Он поздоровался и говорит: «Как идет строительство Волга-Дона?» Я ему сказал, что пока особенно похвастаться нечем, и перечислил, что вызывает беспокойство: шлюз на Цимле, и что не готовы шлюзы в Калаче. И хотел сказать про выпуск воды из-под шлюза, как он вдруг сразу как-то изменил тон и говорит: «Чтобы Волго-Дон был готов в срок, вы головой будете отвечать. А то нашумели на весь мир в газетах, что вековая мечта исполнится, и Волга с Доном соединятся, а на самом деле вранье» — и повесил трубку.
31 мая момент соединения вод был самым торжественным, люди бросались в воду, надо сказать, довольно мутную, бросали майки в воду, толкали друг друга, смеялись, кричали «Ура!». Местные власти поздравили нас с окончанием а разошлись, а на сердце у меня было невесело. Как это все будет воспринято в Москве. Я приехал к себе и составил записку по ВЧ об окончании основных работ : воссоединении Волги с Доном и послал в ЦК. В записке просил некоторых з/к наградить, а других освободить. На следующий день в газете «Правда» появилась фотография соединения рек и небольшая статья сталинградского корреспондента. Прошло еще 5 дней, а мне ни «спасибо» не говорят, ни «наплевать» тоже не говорят, и в Москву возвращаться вроде нельзя. Вот сижу и думаю, может, за то, что самовольно Волгу с Доном соединил, накажут. Наконец-то 7 июня позвонил Круглов и говорит: «Давай свое представление, кого из заключенных награждать, кого освободить, составляй списки и прилетай сюда». Слава богу, решили.
Указ о награждении вышел быстро. Всех наградили, меня тоже орденом Ленина.
С моими предложениями согласились. Было освобождено досрочно несколько сот заключенных и более 100 заключенных награждены орденами. Я больше всего был доволен, что наградили заключенных и некоторых разрешили досрочно освободить, которые действительно честно трудились. Всего вместе с Серовым орденами и медалями награждены 6323 участника строительства; 12 из них удостоились звания Героя Социалистического Труда, 122 — орденов Ленина, 661 — орденов Трудового Красного Знамени.
Теперь мы знаем ответ а вопрос, можно ли было заработать правительственный орден, находясь в заключении...