Можно долго спорить, является ли наукой история в классическом понимании этого термина или нет, но то, что она (то бишь история) штука весьма цикличная, заметить можно и не обладая аналитическим умом Аристотеля или Геродота. Вот в этом как раз знание истории как науки и помогает прослеживать определенные закономерности в развитии цивилизаций. Есть одна такая дебильная ура-патриотическая цитатка на просторах интернета, что-то в духе «раз в сто лет Европа собирается, чтобы получить пи*ды от России». Причем цитатка используется, как правило, теми бледными юношами, которые любят на 9 мая в пьяном угаре покричать о том, что могут «повторить 45 год». Правда, что-то подсказывает мне, когда к нему домой, в случае глобального пиз*еца, заявится военком с повесткой и с настойчивой просьбой начать повторять уже сейчас, то любитель ура-патриотических цитаток слегка напрудит в штаны и с дрожащей губой начнет звать маму.
Прошу прощения за лирическое отступление, речь не о бледных юношах. По моему личному и весьма субъективному мнению, есть в этой вульгарной цитатке определенное зерно истины. Речь конкретно идет о цикличности исторических процессов. И об этом мне бы хотелось поговорить с тобой, дорогой друг. Соглашаться или нет с тезисом цикличности – дело твое, но в серии статей (одной тут не обойдешься) я попытаюсь отстоять его актуальность максимально аргументировано.
Я не буду затрагивать античность и средневековье, по крайней мере пока. Отправной точкой станет закат эпохи Просвещения, французская революция и, как итог, Наполеоновские войны. Выбор на этот период падает не случайно. Именно в это время обрушаются средневековые устои, низвергаются монархи, закладывается фундамент современных политических систем. Но главным действующим лицом в этом торжестве графомании станет не Франция, а Великобритания. Потому что именно Туманный Альбион станет главным аккумулятором войн и политических интриг в Старом Свете.
Хотя нет. Отправиться в далекие времена Римской империи нам все-таки придется. Для лучшего понимания процесса. Но ненадолго.
Итак, Британия. Остров, населенный до V века кельтами, которых, в свою очередь, покорили те самые римляне. Когда империя пала, на остров пришли уже германские племена – англосаксы. Активными действиями пришлые товарищи разогнали по углам местное население, которое позже образовало Шотландию, Уэльс и Ирландию. Потом были викинги, несколько раз отгрузившие конкретных тумаков своим германским комрадам. В общем, все смешалось в доме Облонских.
Так или иначе, именно тогда сформировавшийся правящий класс Англии путем незамысловатых логических построений осознал, что так же, как пришли на остров они, могут прийти и другие. Благо Ла-Манш был всего лишь 32 км шириной, что делало задачу высадки десанта для потенциальных захватчиков весьма несложной. В то время как раз и создается концепция "обороны" Британии, которая будет влиять на весь мир – искусственное взращивание на материке конфликтов между другими государствами, дабы у "материковых" в процессе выбивания дури друг из друга не возникало желания потоптаться коваными сапогами по британской земле.
В будущем подобная британская доктрина запустит длительный цикл передела сфер влияния между благородными донами, королями, императорами, премьер-министрами и президентами стран Европы и Азии.
Вот теперь этому потоку сознания самое время вернуться к Наполеону. Французский император ведь своим противником видел, в первую очередь, Великобританию. Мечтал о том, чтобы вместе с Россией хорошо прессануть королеву в Индии и морях Старого Света. И островитяне были прекрасно осведомлены об этом. Естественно, в открытую воевать с такими зубрами наземных войн английская королева не собиралась. Поэтому, как только наметилась угроза сближения Франции и России, в ход пошли стандартные инструменты английской теневой политики – нож и топор.
В ходе заговора в 1801 году, одним из организаторов которого был британский посол в Петербурге Чарльз Уитворт, был убит император России Павел I. Он (в смысле Павел) был, конечно, весьма интересной личностью, по крайней мере таким нам его рисует историография. Но он стремился к сближению с Францией вместо Британии не просто так.
В конце ХVIII века львиная доля российского экспорта приходилась как раз на Альбион. Дальше, кстати, можете открывать блокнот и проводить параллели с современностью. Экспорт в Британию практически полностью состоял из необработанного сырья. Франция же нуждалась в промышленных продуктах, которые Россия сама могла производить на продажу. Но российские экономические элиты (помните про параллели и цикличность?) вполне устраивало положение страны как сырьевого склада. Налаживать производство, что-то там строить, осваивать технологии… Зачем? Ведь можно дальше сидеть на нефтегаз…простите, на пшенично-древесной трубе и зашибать большие деньги, особо не напрягаясь. Не устраивало это только императора Павла I, который своей крестьянской реформой и восстановлением мануфактурной коллегии заложил фундамент для последующей индустриализации страны и, как следствие, рассорился с дворянством, не желающим покидать место сырьевых баронов. Кроме того, Павел I после Нидерландского похода еще раз убедился, что союз с Британией – это сплошная подстава еще и в военном плане. Так или иначе, но при прямом содействии Англии и проанглийских элит, в ходе заговора император Павел I был убит. После этого вопрос войны с Наполеоном стал лишь вопросом времени.
В общем, шаг за шагом, королева добилась своего и столкнула лбами две сильнейшие сухопутные империи того времени. Именно с этого практика ведения войны чужими руками против России становится на поток. Но об этом мы поговорим в дальнейшем.