Спавшая на окне на децком одеяльце (некогда голубом, но под слоем шерсти потерявшем свой цвет безвозвратно) кошка Дуура просыпается, смотрит вокруг слегка окоселым взором, встряхивается. Ее внимание привлекает ребенкина корзина с закромами родины в виде понапиханных разномастных мягких игрушек, и кошке Дууре в голову спросонья ударяют давно забытые (со вчерашнего дня, но для мозгов величиной со спичечный коробок этот временной период не отличается от эпохи фараонов) мамские гормоны, и она хватает в зубы китайской национальности птицу, ядрено-желтую с фиолетовым хохолком и, завывая сквозь пеструю тушку, несет симулятор котенка на кухню кормить.
В соседней комнате открыта форточка, из нее дует.
Майским сквозняком.
Эта беспардонная свежесть настигает кошку внезапно.
Ушибленная весной кошка Дуура бросает несчастного тряпичного Додо там, где ее настигло, и с проветренными, пустыми, как воздушный шарик, мозгами, несется по коридору вдаль и врезается в стену над креслом.
Траектория рикошета направляет ее в кухню.
Полупроснувшийся кот Нильс возлежит на кухонном столе (да, коты у меня отвратительно избалованы) и намывает ухо. Левое.
Он тщательно и не спеша нализывает лапу, внимательно на нее смотрит, прилизывает еще пару шерстинок, лениво и вдумчиво трет намусоленной лапой за ухом, вынимает лапу из-за уха, смотрит на нее пристально, оценивая степень наведения гигиены, нализывает лапу снова, находит какой-то невидимый мусор в когте и долго его выкусывает.
Кошка-Дуура-взлетает-на-стол, -напрыгивает-на-волосатую-сынову-тушку-сверху-и-надкусывает-эту-тушку-пятнадцать-раз-в-разных-местах-до-того, -как-Нильс-успеет-сказать-"Мя".
Нильс-не-говорит-"Мя", -поскольку-не-успевает, -да-ему-и-некогда, -он-выворачивается-под-Дуурой-на-спину, -хватает-ее-в-нежные-сыновьи-объятия-передними-лапами, -с-когтями, -а-задними-быстро-напинывает-мамашу, куда достанет. Впрочем, ему и нечем разговаривать, поскольку он вцепляется в мамашину щеку нежным поцелуем, зубами и клыками.
Дуура визжит от возмушения - это же она придумала кусаться, почему кусают ЕЕ??? - из Нильса летит шерсть клочьми, он мякает, выплюнув мамашу на минуту, вцепляется снова, они катятся кубарем.
И тут стол кончается, и на пришедшего (на огонек) кота Митьку падают уже две кототуши. В облаках выдранной шерсти.
Митька не поклонник групповухи, он подбирает от греха хвост и ретируется из кухни вон и смотрит из-за двери, как волосатый ком распадается, и Нильс лупит мамашу по полосатой заднице, а она орет и спасает чумазые пятки. Почему-то пятки у нее всегда грязные, хотя сама кошка вполне белая и пушистая.
Поскольку кот Нильс и вообще по природе ленив, да еще и недавно проснулся, его запала хватает ненамного - через полметра расстояния и полкило распыленной шерсти он поддает мамаше на прощание по затылку и садится приводить в порядок свою растрепанную манишку. Дура шипит на прощанье коротко и матерно, выбегает из кухни, где ее не поняли, вон...
... в объятья кота Митьки, поджидавшего ее за дверью.
Если судить по облакам шерсти, которые летают по дoму во время таких разборок и которые я, между прочим, ежедневно выгребаю шваброй, вся котокоманда давно должна бы превратиться в сфинксов.
Через восемнадцать секунд кошка Дуура обнаруживается над столом на полке, она нервно вылизывается и воет сквозь зубы, а кот Митька ходит внизу перед монитором и азартно потрясает хвостом - прыгать он не умеет, а карабкаться не по чему, но он обещает маменьке массу впечатлений, как только она спустится.
Еси заглянуть на кухню, кот Нильс возлежит на кухонном столе и намывает ухо. Левое.
Лежа.
Он с ним не закончил. Его отвлекли.
Он утомился.
Он намывает ухо долго и вдумчиво.
Потом ухо кончается, а правое с этой стороны мыть неудобно.
Кот Нильс задумывается минут на пять, потом мееедленнннно вытягивается на весь кухонный стол (да, коты у меня избалованы просто феерически), переворачивается на другой бок и начинает мыть ухо - правое.