ты придумала Бога, когда он был очень нужен, даровала оружие, выплакалась под душем, и вложила сама своё сердце ему в ладони, полюбив и подспудно надеясь, что он не тронет, не сожмёт в горделивом порыве кривые пальцы, что скелеты в в чуланах могли тебе показаться, что клыки - бутафория, вряд ли кого поранят, да и тысячи шрамов на ссохших костистых дланях не помеха любить и просить у него защиты, и не видишь, что слева грудина его зашита, и что в храме его так отчаянно пахнёт смертью, что в него даже смертники и палачи до конца не верят, что...
но он, в темноте пропадая, тебе смеётся, снова щурясь на нежность и близкое слишком солнце, и пытается когти запрятать свои обратно, и все реже на демонов злится и шепчет матом; что он стал задаваться все чаще одним вопросом - для чего в голове плачет тихо и нежно голос, для чего её волосы легче и мягче шелка, почему её взгляд опьяняет сильнее шотов; почему он кричит, почему это стало важно...
он придумал тебя, когда стало безумно страшно