27 октября 1845 года, около 5 часов утра, в бостонском публичном доме поднялся шум. Кричала девушка, после чего хозяин услышал громкий хлопок двери и быстрый бег вниз по лестнице.
Этой девушкой была Мария Бикфорд, занимающаяся древнейшей профессией. Ее обнаружили мертвой на полу своей комнаты, стены которой были забрызганы кровью. Горло девушки было перерезано от уха до уха, а рядом с ней валялась окровавленная бритва. В комнате также горела кровать, огонь начинал перекидываться с одного объекта на другой. До того, как его успели ликвидировать – он спалил несчастной волосы и изуродовал лицо окончательно.
Главным подозреваемым в убийстве стал ее любовник Альберт Тиррелл, повздоривший с ней накануне при свидетелях. Его удалось задержать лишь спустя полтора месяца, после совершения преступления.
Тиррелл был сыном известного производителя обуви в Массачусетсе, после его смерти, он унаследовал 8000 долларов – на то время это была громадная сумма денег. Семье Альберта не составило труда нанять ему лучших адвокатов, в числе которых был бывший сенатор Руфус Чот.
Пока Тиррелл был в бегах – общественность занимала сторону Марии Бикфорд, но в дальнейшем все перевернулось на 180 градусов именно благодаря адвокатам.
Руфус Чот строил трехстороннюю защиту в суде, предполагая разные варианты происходящего:
1. Мария сама перерезала себе горло. Якобы, это была «естественная смерть для проститутки».
2. Ее убил кто-то другой.
3. Тиррелл убил ее во время лунатизма и не отдавал отчет своим действиям.
Свидетельские показания были поставлены под сомнение из-за сомнительной репутации проживающих в публичном доме лиц, включая его хозяина. Жюри присяжных согласились с доводами Чота. При этом они благосклонно отнеслись к показаниям свидетелей, выставляющим Тиррелла как приличного человека, до его связи с Марией Бикфорд, которая соблазнила несчастного и пользовалась им и его деньгами.
Также на суде выступали свидетели, которые знали о том, что Альберт страдает от сомнамбулизма всю свою жизнь. Были рассказаны забавные истории и не очень: к примеру, в сентябре 1845 года он разбудил своего двоюродного брата, размахивая перед ним ножом в бессознательном состоянии.
27 марта 1846 года Чот выступал в суде около 6 часов без перерыва, адвокат славился своим ораторским искусством и даром убеждения. Даже если доказательства были на лицо, он переворачивал все с ног на голову. Вот небольшой отрывок его речи:
«Можно ли доверять свидетельским показаниям от падших людей? Нет. Кто-нибудь видел своими глазами, как заключенный наносит удар? Нет. Кто-нибудь видел его в доме после 9 часов вечера? Нет. Кто-нибудь видел, как он убежал из дома? Нет. Кто-нибудь видел его с кровью на руках? Нет. Может ли кто-то утверждать, что она не убила себя сама? Нет. А если заключенный действительно совершил это преступление, может ли кто-то сказать, что он не убил ее под влиянием болезни, преследующей его с раннего детства? Нет. И последнее: разве он когда-либо признавался в убийстве? Нет».
28 марта, перед вынесением приговора, выступал судья, который излагал полученные доказательства. Он говорил о безнравственном и развратном поведении Марии Бикфорд, о сомнамбулизме, которую приравнивал к форме безумия. Это не было похоже на беспристрастный процесс, скорее на форму коррупции, процветающей в то время.
Стоит ли говорить, что присяжные вынесли оправдательный приговор.
P/S. К слову сказать, совсем недавно я писала статьи о том, как казнят чернокожих и больных бедных людей без зазрения совести, даже не выслушав их. Тут же виновного оправдывают и отпускают на волю. Классовая дискриминация на лицо: была, есть и будет.