Ленинградский и Ярославский вокзалы разделяет вестибюль метро «Комсомольская». Вестибюль обтекают с двух сторон стремящиеся на перроны пассажиропотоки, облепляют лоточники всех мастей, грохочут вдоль стен тележками деловитые носильщики. Но если остановиться и задрать голову, то можно увидеть в целом, чуть издалека Ярославский вокзал, современное здание которого построено по проекту Федора Шехтеля в 1904 году. В отличие от соседа-аристократа Ленинградского вокзала, он, скорее, рабочих кровей: Воркута, Череповец, Нижний Тагил, Нижневартовск, другие промышленные центры. Отсюда можно проехать через всю Россию до Владивостока – 9000 километров. Да и объемы пригородных перевозок здесь больше, чем где-либо в Москве.
Вокзальное здание называют строгим. Если посмотреть на противоположную сторону Комсомольской площади, где затейливо краснеет в комплексе с Центральным домом культуры железнодорожников Казанский вокзал, Ярославский действительно выглядит довольно сдержанным. Но всмотритесь в этого северного богатыря, сочетающего сказочную архаику и модерн. Этот белый, чуть изогнутый (словно грудь колесом) силуэт; мощь входной арки; эти керамические панно цвета холодного неба и холодного моря, будто подпираемые серовато-коричневыми холодными стволами; высокая, теремом, кровля, увенчанная кружевным гребнем, черной шапкой-петушком нахлобученная на богатырскую голову. Да кто ж смотреть будет? Все несутся, опаздывают. Раз – за угол, а там памятник Ленину стоит одинокий, чемоданами по периметру обложенный. А вдали – платформы.
Ну а мы пока, волшебным ли образом или воспользовавшись подземным переходом, перенесемся на противоположную сторону со всех сторон привокзальной площади, где находится самый молодой из богатырского трио Казанский вокзал – его строительство началось в 1913 году. Проектировал его явно не модернист Шехтель, тут в полном своем великолепии развернулось русское барокко. Смотришь на объемы, напоминающие древние крепостные башни или торговые ряды, и чудятся то тут, то там расписные матрешки, дрессированные медведи – весь малый джентльменский русский набор. И светлые образы пышнотелых красавиц Кустодиева парят над башенками и зубчиками, самодостаточные, как улыбка Чеширского кота. Что естественно: ведь и этот художник принимал участие в росписи Казанского вокзала наряду с Рерихом, Серебряковой, Бенуа и Лансере. Автор проекта Алексей Щусев, создатель гостиницы «Москва» и Мавзолея Ленина, объединил ансамбль угловой башней, прямо отсылающей к названию вокзала: очень похожая находится в Казанском кремле. На шпиле ее дракон родом оттуда же – изображался на древнем гербе города. Из диковинок еще затейливые часы на фасаде – со знаками зодиака.
Конечно, встарь, когда архитектор Щусев еще не родился, вокзал выглядел иначе. Размещался он в маленьком деревянном домике. В 1862 году, после запуска первого, коломенского участка тогда еще Московско-Рязанской железной дороги, газеты писали, что рязанская линия была пущена в эксплуатацию с недоделками, платформы не готовы и из вагонов приходится выпрыгивать, и даже в Москве «пассажиров снимали с лестниц вагонов, а дам – выносили на руках».
Но уж новое здание было задумано со всем размахом и снаружи, и внутри: пол в вестибюле из черного и красного порфира, зал ожидания восьмигранной формы со звездчатым сводчатым куполом, громадный ресторан, обставленный в стиле петровской эпохи. Но первая мировая, революция, гражданская война... Так что удалось не все, и строительство подзатянулось аж до 1940-х годов. Но он и сейчас хорош, особенно в ансамбле с щусевским же Центральным домом культуры железнодорожников. По версии преязвительнейших писателей Ильфа и Петрова, богатое это здание было построено не иначе как на бриллианты мадам Петуховой, найденные в одном из двенадцати стульев.
Мария Кронгауз