Рецепт 1. Мигранты приезжают в Россию, потому что россияне «не хотят делать грязную работу». Если бы россияне хотели делать «грязную работу», мигранты бы не приезжали.
Это очень похоже на нашу сказочную мечту о том, чтобы все происходило по нашему хотению, в крайнем случае — по щучьему велению. Не захотели россияне (немцы, французы, американцы) выполнять «грязную работу» - тут же приехали мигранты. А завтра мы вдруг захотим эту работы выполнять — мигранты быстренько соберутся и отправятся восвояси. Да, и вообще, мир существует только ради исполнения наших желаний.
На самом деле мигранты приезжают не потому что мы чего-то там не хотим (или хотим). Мигранты приезжают потому, что не могут на родине прокормить себя и/или свои семьи. В мире существует глубокое экономическое неравенство и больше не существует непреодолимых технических препятствий для передвижения между странами и континентами. А раз так, то мигранты будут приезжать. Хотим мы того, или нет.
И перед нами (россиянами, немцами, американцами и французами) встает очень простая альтернатива. Либо принять эту новую реальность и попытаться превратить ее в новые возможности, либо продолжать попытки поймать говорящую щуку.
2) «Со своим уставом в чужой монастырь не приходят, и если к нам кто-то приезжает работать, то этот человек должен уважать и соблюдать устав чужого монастыря».
Монастырь, говорите? А мы сами в этом монастыре кто — монахи или настоятели? На монахов мы явно не тянем, потому что и сами свой «устав» редко соблюдаем, а настоятель у монастыря может быть только один. И, вообще, жизнь в монастырях это средневековье, которое не может (во всяком случае, как общее правило) распространяться на современный мир.
Глобальные процессы и, в частности, миграция меняют условия жизни для всех — и для мигрантов, и для жителей стран, которые их принимают. Национальные границы (во всех смыслах) становятся условными, а монастырские правила больше не работают. Свобода передвижения, возможность жить и работать в любой стране по своему выбору — не милость и не привилегия, а право человека. Как и любое другое право человека оно основано на человеческом достоинстве, которое у всех членов человеческой семьи равное. Это, в частности, означает, что случайный факт моего рождения, скажем, в России не ставит меня выше людей, в Россию приехавших, и не оправдывает моих односторонних требований к ним по соблюдение «моих» обычаев, традиций или законов.
Должны ли мигранты уважать культуру, обычаи и законы той страны, в которую они приехали? Конечно, должны. Но должны не потому что они сюда приехали, а мы тут все время жили, а потому, что все люди «должны поступать друг с другом в духе братства» (Всеобщая декларация прав человека). Уважение мигрантами наших обычаев и законов необходимо постольку, поскольку необходимо уважение ими нашего человеческого достоинства. Но достоинство у нас с ними равное (только поэтому и возможно его уважение). Следовательно, мы, в той же мере, должны уважать их достоинство, обычаи и образ жизни. Это симметричные и горизонтальные отношения. А попытки строить отношения с мигрантами на колониальных, по сути, принципах авторитарной иерархии («Я тут хозяин, а ты гость в моем монастыре») как раз и чреваты конфликтами между местными и приезжими, которые так беспокоят Познера и не его одного.
Концепция универсальных прав человека, включающая и равную для всех свободу передвижения, появилась именно потому, что старая модель национального государства, с ее иерархиями и разделениями на «своих» и «чужих» перестала работать и превратилась в угрозу самому существованию человечества.
Метафора «гости и хозяева», при всей ее видимой респектабельности, не годится для понимания отношений мигрантов с «коренным» населением. Во-первых, гостей приглашают, а мигранты приезжают «без спроса» (см. пункт первый). Во-вторых, вы не приглашаете домой гостей, чтобы они мыли вашу посуду и чистили ваши унитазы. Если уж искать аналогии в сфере семейно-домашних отношений, то мигранты — не гости, а, скорее, наши новые родственники (свойственники), с которыми нам надо (никуда не денешься) взаимно «притираться» друг к другу.
Рецепт 2. «Этих людей» надо заставить выучить русский язык
Попробуйте-ка кого-нибудь именно заставить выучить иностранный язык. Педагогическая теория и практика подсказывают, что это невозможно. Язык можно выучить только если есть а) мотивация и б) достаточные возможности (временные, материальные и т. д.) для его изучения.
Сам факт пребывания и работы на территории страны не является достаточной мотивацией для изучения его языка. Во-первых, трудовые мигранты достаточно легко образуют замкнутые группы («землячества»), внутри которых они могут общаться на родном языке. А для выполнения «грязной работы» особых знаний местного языка, обычно, и не требуется. Во-вторых, большинство из них рассматривает свое пребывание в чужой стране как временное и, следовательно, не имеет мотивации интегрироваться в местную культуру. На мой взгляд, без расширения сети контактов мигрантов за пределы их трудовой деятельности (включения их в общественно-политическую и частную сферы жизни «приминающей стороны»), а также стимулирования их оставаться в стране эта ситуация не изменится.
Что касается возможностей, то нынешние условия труда мигрантов (с повышенной продолжительностью рабочего времени и заниженной оплатой), чудовищные жилищные условия и т. д. вряд ли способствуют изучению языка.
Что же из этого следует? Во-первых, какая-то часть (наверное, очень большая) не будет знать местный язык достаточно хорошо никогда. Во-вторых, знание мигрантами языка может быть только результатом систематических усилий общества и государства по их интеграции, а не предварительным условием этих усилий.
Рецепт 3. Надо заставить «этих людей» «соблюдать законы нашей страны»
А несоблюдение законов «нашей страны» ее же гражданами никого не беспокоит? Может быть, россияне — самый законопослушный народ в мире, которому только и остается удивляться тому, что приезжие не соблюдают законов? Или мигранты нарушают законы чаще, чем россияне? Так ведь нет. Возможно, мигранты чаще «попадаются», потому что не знают языка и самих законов. Да и возможностей (связей и денег) защитить себя от наказующей длани государства российского у них, как правило, меньше. Незнание законов не освобождает от ответственности, но влияет на статистику раскрываемости.
Одна из главных причин несоблюдения законов нашей страны как ее гражданами, так и приезжими — низкое качество самих этих законов. Мы ведь знаем, как они у нас принимаются и невольно возникает вопрос — а не станет ли хуже, если все вдруг начнут их соблюдать? «В России плотность правил как в Германии, а качество — как в Гане» - точно подметила социолог Элла Панеях. В хаосе нашего малограмотного законодательства, усугубленном коррумпированностью правоприменителей, не могут разобраться даже люди с высшим юридическим образованием, блестяще владеющие русским языком. Что же тогда требовать от несчастных мигрантов?
Вторая, общая для граждан России и мигрантов, причина низкой правовой культуры — отчужденность их отчужденность от процессов принятия законов, которые они должны соблюдать. Люди будут соблюдать только те законы, в принятии которых они участвуют, или с которыми они свободно соглашаются. Другого способа добиться законопослушания без введения расстрелов на месте и концлагерей (и не факт, что это поможет) просто не существует.
Да, мы должны, вопреки всем старым представлениям о суверенитете, обеспечить мигрантам возможность равноправного участия в обсуждении и принятии законов и контроле за правоприменением. Если мы хотим, чтобы мигранты соблюдали "наши" законы, эти законы должны стать и их тоже. В каких формах это лучше сделать — вопрос для дискуссии и экспериментов. Но пока мы этого не сделали, все разговоры про «заставить этих людей соблюдать законы нашей страны» - либо пустословие, либо призывы к расстрелам на месте и концлагерям.
И что же нам со всем этим делать?
Во-первых, нам надо смириться с неизбежностью изменений. В конце концов, как говорили стоики, тех, кто смиряется с судьбой, она ведет, а тех, кто не смиряется — тащит. Мы должны смириться, например, с тем, что наши города будут многоязычными и кроме крестного хода на Пасху мы будем наблюдать в них намаз на Рамадан, а также еще много других проявлений иных культур. Мы должны смириться и с тем, что не все наши ожидания оправдываются и не все желания реализуются. С тем, в частности, что ради достижения согласия нам придется самим чем-то поступиться.
Во-вторых, мы должны учиться. Учиться разговаривать и договариваться, признавая и уважая достоинство и равные права каждого человека, независимо от того, где он (она) родился (-лась), откуда приехал (-ла) и какой у него (нее) паспорт. Речь идет о построении горизонтальных и симметричных отношений между людьми, а это дело не столько правительства, сколько гражданского общества.
В-третьих, мы должны набраться терпения. Процесс «притирания» друг к другу «местных» и «приезжих» будет не быстрым, со своими откатами и кризисами. «Местные» часто будут чувствовать себе не комфортно, но без выхода из зоны комфорта невозможно никакое развитие. Попытка вернуться в эту зону, к привычным клише приведет только к катастрофическим последствиям, некоторые из которых мы видим уже сегодня. Но все может быть гораздо хуже, если мы не начнем меняться.