Иллюстрация к тексту отредактирована в связи с систематической практикой преследования публикаций, направленных против фашизма, под предлогом борьбы с демонстрацией нацистской символики.
Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5 повести "Молния" в нашем журнале.
Автор: Николай Соснов
- 6 -
- Профессор, к вам студентка, незнакомая, - доложила экономка, осторожно заглядывая в кабинет. Хранитель музея Тугендбунда, доктор Ульрих Беккер оторвался от расчетов годового бюджета и тяжких раздумий о том, как вверенному ему учреждению перебиться на съеденную инфляцией ренту. Учредитель музея, оставив по завещанию на содержание детища приличный капитал, никак не ожидал экономического кризиса. Доходность ценных бумаг резко упала. За последние годы Беккер ужал штат до четырех человек, урезал всем, не исключая себя, жалованье на 20%, и сократил расходы наполовину, но денег все равно не хватало. Попечительский совет из отставных генералов не скупился на патриотические речи и не спешил раскошеливаться. Спонсоры национальных народников, питая слабость к Тугендбунду, подбрасывали кое-что. Только их помощь и позволяла сводить концы с концами, но каждый год музей балансировал на грани дефицита. Беккер усмехнулся в густые седые усы. Знали бы они кому помогают…
Студентку, конечно, принесла нелегкая крайне невовремя. Беккер любил принимать у себя жадную до знаний молодежь, но сегодня он ожидал иного гостя.
- Чего она хочет, фрау Гербель? - спросил профессор.
- Девушка говорит, что ее прислал союз филателистов насчет мартовской групповой экскурсии.
Ого! Беккера чуть не подбросило в кресле. Значит, связная! Но почему девушка? Он ожидал человека от Далема, его помощника Якоба. Провал? Или Якоб скрывается и попросил принести списки кого-то из друзей? Есть только один способ проверить.
- Это меняет дело! Просите ее ко мне, фрау Гербель!
Рената вошла в кабинет осторожно, словно опасалась наткнуться на какой-нибудь из старинных предметов, загромождавших комнату. Можно было запросто удариться головой о низко висящую уродливую люстру, стилизованную под светильник начала прошлого века, или, поскользнувшись на линолеуме, свалить одну из расставленных повсюду книжных стопок на прислоненные к стенам картины с изображениями сражений периода наполеоновских войн. Рядом с люстрой еще висела деревянная модель парусника, а на стенах какой-то чудак закрепил чугунные бра с абажурами из пергаментных географических карт Европы в границах времен расцвета Первой Империи Бонапарта.
Профессор усмехнулся про себя. Здесь его трудовая берлога, именитых гостей он предусмотрительно принимает в парадном кабинете под огромным подчеркнуто пруссаческим портретом Блюхера кисти неизвестного бездаря.
- Прошу вас, фройляйн! - Беккер указал на кресло перед своим рабочим столом. - Что-нибудь выпьете?
Рената внимательно всмотрелась в доброе морщинистое лицо старого профессора, изучила его седые гусарские усы и, видимо, удовлетворившись сличением увиденного с хранившимся в памяти словесным описанием, признесла условную фразу:
- Нельзя ли рюмку вермута, герр Беккер?
- До вечера ни капли спиртного! - ответил профессор. - Мой железный принцип!
- Все в порядке! - Рената положила на стол папку. Беккер быстро просмотрел первые листы и сразу вспомнил три адреса, которыми лично воспользовался несколько раз. Что же, если это и фальшивка, то сделанная умело и явно не на скорую руку.
- Почему не пришел Якоб? - спросил хранитель музея.
- Он в розыске. Прячется у меня дома.
Беккер пригляделся к девушке получше. Что-то не сходилось. Девушка казалась совсем иной, чем ее типичные сверстницы-коммунистки. Те либо восторженные юные фантазерки, либо уже прошедшие суровую школу жизни молодые работницы. Эта же фройляйн с одной стороны явно не чужда физическому труду, с другой она казалась стройной амазонкой, холодной, уверенной в себе и неприступной. Глаза, однако, смотрели сердито и в то же время выдавали чуткое к чужим страданиям сердце. Многолетний педагогический стаж и значительный опыт нелегальной работы подсказали Беккеру правильный ответ.
- Вы ведь не из наших? - участливо спросил профессор. - Не комсомолка?
Рената не привыкла общаться с проницательными и тонкими в обращении пожилыми мужчинами. Накопившееся за день напряжение искало себе выход. Кресло расслабляло, мягкий голос профессора звал успокоиться и довериться. Она отпустила вожжи и, сама удивляясь собственной неосторожности, рассказала ему все.
Беккеру понравилась ее история. Он сразу поверил каждому слову Ренаты. Особенно его впечатлило то, что, говоря о кошмарных вещах, девушка не пролила ни слезинки, только покраснела от гнева. «Наполеон принял бы ее в гвардию», - подумал профессор.
- Как долго вы можете укрывать Якоба?
Рената произвела в уме быстрый подсчет и ответила:
- Безопасно — два дня. На третий-четвертый должны вернуться родители.
- Постараюсь завтра же отправить к вам человека на машине, чтобы забрать его. - Беккер выдвинул ящик стола и достал три купюры. - 25 марок для Якоба на случай, если ему придется экстренно вас покинуть. Вам же, фройляйн Элерт, большое спасибо!
- Я готова и дальше помогать вам, - сказала Рената.
Беккер встал из-за стола и, ловко лавируя между книгами, картинами и скульптурами, прошел к окну. Вечерело. Уже зажглись фонари, но окончательно еще не стемнело. Заканчивался последний зимний день. Завтра будет весна.
- Моя откровенность за вашу. Сегодня нарушено уже столько правил конспирации, что можно и еще разок для пользы дела. Вы же не разделяете наших убеждений? - Беккер произнес последнюю мысль больше как утверждение, хотя и сформулировал как вопрос.
- Просто...просто хочу что-то делать против них. - слегка дрожащим голосом сказала Рената. - Против наци.
Беккер повернулся и увидел, что, несмотря на проступившее в словах волнение, внешне девушка остается спокойной.
- Поймите меня правильно, фройляйн. Нам очень нужны находчивые, сообразительные и храбрые люди вроде вас. Но вполне ли вы сознаете весь риск? И понимаете ли ясно кто мы, за что боремся и с кем сотрудничаем? Что касается меня и Якоба, то мы не только немецкие коммунисты. Мы не только сражаемся с фашизмом, мы еще и защищаем будущее Германии. А будущее Германии мы видим как будущее ее трудового народа и передового класса — пролетариата. У мирового пролетариата есть сейчас важная интернациональная задача — защита первого государства рабочих и крестьян. Мы связываем будущее Германии с социализмом, а значит не отделяем его интересы от интересов международного коммунистического движения.
- Вы работаете на Советский Союз? - бесхитростно спросила Рената.
Берлинский резидент разведки Коминтерна, соратник Ленина с 1895 года Ульрих Карлович Беккер улыбнулся.
- Не совсем. На информационный отдел Коммунистического Интернационала. Но мы конечно помогаем советским товарищам защищать свою страну, а они помогают нам. Без их поддержки Германии трудно будет одолеть фашистскую чуму. Гитлер может причинить много вреда немецкому народу.
- Все равно хочу участвовать в борьбе, - твердо сказала Рената. - Я ничего не знаю о коммунизме, но с меня пока хватит того, что вы против НСДАП. Понимаю, что такое дисциплина, и догадываюсь, что подполье это не чай с пирогами. Буду делать, что необходимо.
Беккер вспомнил свои студенческие годы: ночные сходки, горячие споры, скоропалительные выводы. Эх, молодость, все тогда кажется простым и понятным! Ему очень хотелось завербовать эту замечательную девушку. У Ренаты явно имелись задатки хорошей разведчицы — стальные нервы в сочетании с отличной памятью, умением быстро ориентироваться в меняющихся обстоятельствах и постоянной готовностью к активным действиям. Настоящая молния! А что, подходящий псевдоним. Недавно в распоряжение резидентуры поступил новый сотрудник «Гром». Гром и Молния, они составили бы отличную связку учителя и ученицы.
Беккер был революционером старой школы. Он не отрицал важность предварительной подготовки, но считал, что начальной квалификационной базой любого агента должна стать практическая работа в подполье, пусть и простенькая. Рената с самого начала успешно провела куда более сложную и опасную операцию. И все же...
- Такие решения не стоит принимать на горячую голову. От вашей стойкости и последовательности будут зависеть жизни товарищей. Вам надо подумать и определиться окончательно. Вы сообщили, что через неделю переезжаете в Берлин. Давайте поступим следующим образом: если за это время ваше решение не изменится, позвоните мне сюда и спросите как дела с экскурсиями филателистов. Там будет видно, что делать дальше.
Уже попрощавшись, Рената поинтересовалась:
- Нельзя ли как-то помочь «Анне»?
- Увы! - сокрушенно развел руками Беккер. - Скорее всего, она в тюрьме СА на Вернер-Досс-Дамм в Темпельхофе. Это настоящая цитадель штурмовиков. Остается надеяться на лучшее.
- 7 -
Профессор Беккер ошибся в своем предположении. Штурмовики отвезли «Анну» не в Темпельхоф, а за город на дачу шарфюрера. Тому были две причины. Во-первых, гнавшийся за повышением шарфюрер решил сломать девушку самостоятельно и представить начальству готовую выдать сообщников коммунистку. Во-вторых, ему банально захотелось клубнички.
Первым, конечно, был шарфюрер. Вторым — его заместитель. Остальные восемь определили очередность по жребию. Шарфюрер предполагал, что после десятка насильников, бивших ее, душивших, крутивших соски, прижигавших сигаретами, рвавших на голове волосы, изощрявшихся в изобретении новых и новых надругательств, девица раскиснет и заговорит. Однако, она молчала, уставившись в потолок. Это взбесило шарфюрера, и он схватился за клещи.
О чем думала «Анна» в долгие часы, пока гитлеровцы терзали и рвали в клочья ее натруженное с детство тело? Мы никогда этого не узнаем, как не узнал и шарфюрер СА. Она кричала и рыдала, но не назвала ни одного имени, в том числе и собственного. Когда забрезжил рассвет, чаша страданий переполнилась, и «Анна» навсегда скрылась от мучителей в вечном подполье, откуда ее не мог извлечь уже ни один штурмовик.
- 8 -
Человек Беккера приехал за Якобом на следующее же утро. А через три дня вернулись старшие Элерты. Роберт Элерт привез берлинскую бульварную газетенку. На первой же странице Рената обнаружила фотографию Анны. Под изуродованным, но вполне узнаваемым лицом следовала заметка о том, как коммунистические бандиты гнусно обесчестили и замучили до смерти молодую работницу. Труп полиция нашла на загородной свалке. Статья завершалась призывом оказывать поддержку национальным силам в уничтожении красной заразы.
Если и возникали за эти дни у Ренаты какие-то сомнения в первоначальном решении помогать борьбе с гитлеризмом, то теперь она решилась окончательно и бесповоротно. На второй же день после переезда и выхода на службу в конторе герра Грубера она позвонила Беккеру и спросила:
- Как продвигается дело с экскурсиями для филателистов?
В этот мартовский день в Берлине появилась на свет советская разведчица, проходившая в секретных сводках Коминтерна под кодовым наименованием «Молния».
КОНЕЦ ПОВЕСТИ
Нравится повесть? Поддержите создание новых повестей о разведчице Молнии переводом с пометкой "Для Николая Соснова на цикл о Молнии".