Я прошел на КПП, а после меня завели в смотровую. Обыскали, но сильно не усердствовали - при желании мог бы сам себе телефон занести. Проверив меня на наличие посторонних запахов, выпустили в зону.
После глотка свободы так не хотелось возвращаться к этой рутинной и ограниченной жизни, но деваться было некуда. В бараке рассказал пацанам о своих выходных, но по моему только раззадорил их - они там еще не были. А вечером мне принесли телефон. В бараке пользоваться я им не стал - решил унести на промзону.
На следующий день началась обычная жизнь. Работа, проверки, столовые. На промке я рассказал Горбатому про телефон и вместе мы нашли одно укромное место на складе, где можно было бы по нему без палева поговорить. Так вчетвером мы им и пользовались. Один звонил, кто то стоял на палеве, а двое создавали видимость работы.
Я сообщил своим, что все хорошо. Отец сказал мне, что через месяц он снова заберет меня на выходные. Теперь я уже не сомневался в его возможностях. Также через своих друзей узнавал номера общих знакомых и интересовался их возможностями. Безумно хотелось находиться за забором, хотя бы в дневное время. Но к сожалению я не мог найти ни одного подходящего варианта.
Был вариант - позвонить Книге, он к тому времени уже освободился и двигался в городе, но я понимал - даже если он мне будет помогать через своих коммерсов - я буду вынужден двигаться с ними. Гуцул мне рассказывал многие вещи, и я понимал, что есть вещи криминальные, которые придется делать, а отказать братве ты уже не сможешь. Можно было получить одноразовую помощь, но этот вариант я приберег на самый крайний случай.
Я уже привык к поселению. Меня знали как осужденные, так и сотрудники. Никаких конфликтов ни с кем не возникало - я просто ждал следующих выходных на свободе.
Через некоторое время меня вызвали в штаб и сказали писать заявление, но на этот раз всего на два дня. Я был рад и им, учитывая, что большинство отпускали всего на сутки, максимум полтора суток.