В 1906 году жители Екатеринбурга с упоением следили за уголовным делом, обвиняемым по которому проходил бывший городской голова Илья Симанов. А судили его за растрату и мошенничество.
В конце XIX-го — начале XX века Илья Симанов, владелец паровой мельницы,городской голова и меценат был настоящим хозяином Екатеринбурга. Он организовал международную Сибирско-Уральскую научно-промышленную выставку (аналог ЭКСПО того времени), провел перепись городского населения, пересчитал всех нищих и основал для них Дом призрения, замостил мостовые, начал телефонизацию и прочее, прочее… В общем, Симанов был випом из випов.
И поэтому, когда в 1906 году его начали судить за мошенничество с залогами и кредитами, городская публика встала в стойку, предвкушая настоящую драму. Ведь не часто на ее веку настоящий лев попадает в капкан правоохранительной системы и становится уязвим для насмешек и критики.
Добросовестный заемщик. Был
Начало XX века Илья Симанов встретил не в духоподъемных хлопотах о благе Екатеринбурга и горожан, а в лихорадочных заботах о том, как удержать свой летящий к краху мукомольный бизнес. Годы стояли неурожайные, пшеница оказалась в дефиците. Уральский бизнесмен вынужден был лавировать между тем, чтобы остаться, говоря современным языком, «социально ответственным», не повышая цены на муку, и тем, чтобы удержать на плаву производство. А тут еще деловой партер и друг, пивовар и дворянин Владимир Пономарев крепко подставил: занял 50 тысяч рублей, растратил их дочиста, наделал долгов, после чего… застрелился.
За перипетиями жизни Симанова следили местные журналисты. И, естественно, они не могли пройти мимо уголовного дела. Газетчик из «Уральской жизни» писал: «Дело это в свое время обратило на себя внимание не потому, что представляло какой-либо особый интерес по своей обстановке, а исключительно потому, что обвинялся никто иной, как И. И. Симанов, в течение нескольких трехлетий бывший городским головой и принесший большую пользу городу».
Под прицел прокуратуры экс-глава города Илья Симанов попал, когда его уличили в том, что он пускает в оборот, а попросту продает заложенное банку имущество, которое ему выдали на хранение. Причем государственный банк Симанову, как заемщику, доверял. Ведь владелец паровой мельницы (считай,мукомольного завода) и крупнейший хлеботорговец в регионе с 1896 года пользовался услугами госбанка. И никогда проблем не было.
Пшеницу, что в залоге, смолол и продал
«Уральская жизнь» писала о деле Симанова: «В конце января 1904 года г. Симанов обратился в контору банка с просьбой выдать ему ссуду в размере 282 тысяч рублей под залог 670 тыс. пуд. зерна пшеницы из расчета 60 коп. пуд. Цена за пшеницу в то время стоила 30 копеек за пуд, а пшеницы у Симанова по проверке, произведенной уполномоченным банка Цветаевым на глазомер, по размеру занимаемых помещений, оказалось 738 тысяч пудов».
«Заложенную пшеницу, как объяснял г. Сииманов на суде, он мог перерабатывать и продавать, на что был уполномочен лично управляющим банка Кожевниковым, хотя им была дана банку расписка о том, что ни продавать, ни закладывать пшеницу он не может.
В июле месяце того же 1904 года г. Симанов просил государственный банк о выдаче ему новой ссуды 140 000 р. под залог 240 пудов пшеницы. Для проверки наличности пшеницы были командированы банком два служащих, которые признали по осмотру хранилищ пшеницы, что последней имеется у г. Симанова 767 845 пудов. Ссуда была выдана Симанову на тех же условиях, как и в первый раз, т. е. с Симанова были взяты соло-векселя и подписка о хранении пшеницы,последняя же не была опечатана и перемерена и поступила на мельницу в переработку».
Крутился как белка, но колесо сломалось
Можно предположить, что, кстати, и делал защитник Симанова во время процесса, что хлеботорговец не планировал обманывать банк. Он просто запутался. Осознавая, что нарушает закон, он хотел «подчистить хвосты», но помешала проверка служащих банка, которая нагрянула не вовремя. Капкан захопнулся. «Уральская жизнь», журналисты которой были на заседаниях Окружного суда, в подробностях описывала промах мукомола:
«В октябре 1904 года управляющий конторой банка Кожевников с членами учетного комитета отправились на мельницу Симанова для освидетельствования заложенной пшеницы.
Судя по размеру занятых хранилищ и по данным, сообщенным самим Симановым, оказалось в наличности пшеницы 273 тысячи пудов и 6175 пудов муки. Причем из этого количества пшеницы 230 тысяч пудов были заложены в Екатеринбургском отделении Волжско-Камского коммерческого банка и опечатаны печатями последнего. Таким образом, вместо 710 тысяч пудов заложенной в государственный банк пшеницы на хранении у Симанова оказалось всего только 13 500 пудов в сыром виде и в муке 6175 пудов».
Был уверен, что «залог — это формальность»
Свою вину Илья Симанов не признал. Хотя и факт того, что торговал залоговой пшеницей, отрицать не стал. Такой, казалось бы, парадокс, экс-глава города постарался объяснить присяжным заседателям. И это выступление вип-подсудимого процитировали на страницах «Уральской жизни»:
«Да, он перерабатывал, а затем продавал пшеницу, но делал это с ведома и согласия управляющего банком, который уверял его, что залог — это только одна формальность… На место перемолотой постоянно подвозилась новая пшеница. Поэтому всегда бывало так, что в одно время запас пшеницы был менее, а в другое — более того количества, которое значилось заложенной банку. В октябре месяце, когда управляющим банком была проведена ревизия заложенной пшеницы, у него, Симанова, была закуплена большая партия пшеницы, которая прибыла на место вскоре после этого. Случись ревизия двумя днями позже, никакой растраты не оказалось бы, так как амбары мельницы были бы полы пшеницей».
Нарушил обещание, которое сам дал в расписке банку
Илья Симанов за «Учинение обманов и мошенничества на сумму свыше трехсот рублей», а также «Присвоение (растрату) чужого имущества» мог отправиться в арестный дом на полтора года. Тем более, что прокурор был убежден в виновности хлеботорговца.
Вот что писала об этом «Уральская жизнь»: «Обвинение поддерживал товарищ прокурор В. А. Ардашов, остановившись в свое речи на том, что факт растраты Симановым заложенной государственному банку пшеницы неопровержим; то же обстоятельство будто бы управляющий банка разрешил Симанову не только перерабатывать, но и продавать пшеницу, значение для виновности Симанова не имеет, если иметь в виду данные банку обязательства хранить пшеницу в целости, не закладывая и не продавая».
Отвечая прокурору, защитник Симанова, поверенный С. А. Бабинов доказывал что, цитируем по газете «Уральская жизнь», «в действиях Симанова нет растраты и мошенничества, раз по делу установлено, что Симанов постоянно пополнял запасы пшеницы и к обману при займе пшеницы не прибегал».
Судьбу Ильи Симанов решали присяжные заседатели. И они вынесли оправдательный вердикт. Может, от того, что больше поверили защитнику,а не прокурору, а может, просто с сочувствием отнеслись к бывшему городскому голове и учли его прошлые заслуги.
P. S. Есть такая краеведческая загадка. Почему мельница — Симановская, а мост, который соединяет ее и город, Макаровский? Ответ: потому что Симанов хоть и избежал тюрьмы, но прогорел как бизнесмен. А его паровую мельницу, которую выставили на торги, купили предприимчивые купцы братья Макаровы. Они-то и модернизировали уже существовавший мост,который стал носить их имя.