Иллюстрация к тексту отредактирована в связи с систематической практикой преследования публикаций, направленных против фашизма, под предлогом борьбы с демонстрацией нацистской символики.
Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3 повести "Молния" в нашем журнале.
Автор: Николай Соснов
- 4 -
Отогревшийся Якоб доел картошку, выпил водки и блаженно откинулся на кровати. До какой же степени он замерз! Ледяная вода причинила раненому Якобу ужасные страдания. Трижды он чувствовал себя на грани потери сознания, но остался в реальности. Забытье слишком большая роскошь для человека, которому нужно удерживать нос выше уровня воды.
А Рената молодец! Какая отважная девушка! Якоба удивила ее решительность, находчивость и ловкость. Не каждый из товарищей-коммунистов сумеет так быстро сориентироваться и правильно повести себя в условиях цейтнота. Жаль, что она не в партии! Может быть, вступит когда-нибудь. Если у нее был друг из СДПГ…
«Если партия уцелеет!», - оборвал фантазии Якоба трезвый голос рассудка, - «Партия гибнет прямо сейчас, пока ты тут разлеживаешься!». Да, Якоб понимал, что провалил важнейшее задание. Ему нипочем не вернуться в Берлин к сроку. Никто не придет на его конспиративную квартиру, чтобы забрать документы. Никто. Если только...Он быстро взглянул на Ренату. Согласится ли она еще раз рискнуть? Можно ли довериться в столь важном деле первой встречной девушке? Чем больше Якоб думал, тем яснее понимал: выбор невелик, придется просить Ренату о помощи.
Наблюдавшая за его трапезой Рената сказала:
- Вас надо показать доктору.
- Это исключено! Нужен абсолютно надежный врач, живущий поблизости, я такого не знаю, - Якоб набрал побольше воздуха в легкие и скривился от боли, - К тому же скоро я должен буду уйти. Меня назначили выполнить очень ответственное поручение. От моего успеха зависят жизни тысяч людей.
Якоб заметил, как вспыхнули холодные глаза Ренаты.
- Что за поручение?
- По форме пустяковое. Забрать бумаги в одном месте и отнести их одному человеку.
- Вам не справиться в таком состоянии. Кстати, давайте-ка я сменю повязки на сухие.
Пока Рената бинтовала его заново, Якоб рассказывал, превозмогая давление боли, стальными крючьями вонзавшейся в кровоточащее мясо. Он понимал, что нарушает правила конспирации, но уже был не в силах остановиться. Черт с ней, с секретностью! Если сейчас не пойти на риск, то гарантированно провалится половина резервных явок и закроются пограничные коридоры. Масса товарищей сделается легкой добычей полицейских, штурмовиков и эсэсовцев. Спасать людей и готовить подпольную борьбу с нацистами станет в разы труднее.
- Я помощник члена нашего ЦК, депутата Франца Далема. Утром я выступал на предвыборном собрании в профсоюзе железнодорожников против одного студента-техника из СДПГ, - говорил Якоб. - Пришло известие о пожаре в рейхстаге, и я вышел купить газету. Когда возвращался, увидел, что клуб окружен полицией. Стал уходить. Меня увидели, преследовали, открыли огонь. Как видите, несколько раз задели.
- Чудо, что пули прошли по касательной или сквозь мягкие ткани, не повредив органов, - заметила Рената.
- Днем я обязан был вернуться в Берлин и передать документы. Теперь не знаю, что и придумать. Это не просто бумажки, фройляйн Рената. Это списки имен, адресов и паролей наших добровольных помощников, которые никогда открыто не участвовали в коммунистическом движении и потому неизвестны полиции. Они могут спрятать или переправить за границу преследуемых товарищей. В зашифрованном виде данные хранились в особом тайнике. Последние дни я занимался их расшифровкой, вчера завершил работу, но передать не успел. Меня уже разыскивают, скоро полиция обязательно выйдет на тайную квартиру. Списки попадут в руки и тогда… - Якоб привстал от волнения, но тут же скривился от боли и вернулся в горизонтальное положение.
«Он хочет, чтобы я отнесла документы, но не решается попросить», - поняла Рената. Первым ее побуждением было отказать или уклониться от опасной миссии. Когда Якоб ввалился в дом Элертов, девушка помогла ему чисто инстинктивно, как сделала бы это в отношении любого раненого человека или животного. При появлении штурмовиков она тоже действовала автоматически, не отдавая себе отчета в своих поступках. Надо было срочно спасать Якоба и себя. Теперь же у Ренаты появилось время на размышление.
Она еще могла отступить и вернуться к прежней жизненной колее. Якоб отдохнет и уйдет в неизвестность, а Рената забудет его визит как дурной сон. Забудет ли? Перед ее глазами встало мертвенно бледное окровавленное лицо Клауса Майера, его сломанный нос, заплывший глаз, разбитые губы. Куда девался самоуверенный апломб первого в округе парня? Красоту Клауса беспощадно растоптали сапоги гитлеровцев. Сердце Ренаты больно защемило от жалости к человеку, в один день потерявшему все. Таких, как Клаус, в Германии сотни тысяч. Мужчин и женщин, молодых и старых, чьих-то отцов, матерей, братьев, сестер, женихов, невест, мужей, жен, детей, внуков. Они подлежали защитным арестам и заключению в тюрьмы. Если она откажется, нацисты заполучат еще сколько-то жертв. Таких же, как она сама, Рената Элерт, решившихся приютить гонимых. Догадайся Торстен Вагнер, что она прячет у себя коммуниста… Рената вспомнила раздевающий взгляд роттенфюрера и вздрогнула, представив что именно ожидало ее бы ее перед задержанием.
Будь Рената робкой девушкой или имей серьезный опыт унижений и пресмыкательств, свойственный многим обремененным семьей и привычкой к подчинению людям старшего поколения, она испугалась бы и забилась в угол, надеясь остаться незамеченной новыми хозяевами жизни. Но Рената Элерт была молода и не испытывала парализующего страха перед врагами. Поэтому первоначальная тревога скоро сменилась в ее душе яростным возмущением. Они не смеют, она будет бороться.
- Если на улице пристанет хулиган, бей его как следует! Вот так! - учил Ренату инструктор в женском лагере «Стального шлема», показывая эффективные приемы самообороны. Тогда Рената старательно пыталась представить этого хулигана. Сейчас девушка ощущала нечто похожее, только негодяя не надо было воображать. Он материализовался в рубашке цвета хаки с мерзким пауком свастики на рукаве. Рената вспоминала лицо Клауса, и ей страстно захотелось отомстить его мучителям, нанести им урон, помешать их планам.
- Когда-нибудь нам придется сделать окончательный выбор, - вспомнились ей слова Клауса. Она решилась.
Якоб с тревогой следил за отражавшейся на лице Ренаты борьбой. Как стрелка компаса, попавшего в магнитную аномалию, быстро менялось направление ее мыслей. Внезапно указатель застыл.
- Я поеду, заберу списки и передам. Если вы мне доверяете.
Якоб с таким напряжением ожидал ее реакции на свой рассказ, что сначала посчитал, будто согласие Ренаты на невысказанное предложение ему послышалось. Девушке пришлось повторить, чтобы коммунист пришел в себя.
- Сейчас, сейчас, - торопливо заговорил Якоб, - конечно, я вам полностью доверяю! Вам надо поехать в Берлин и до шести вечера встретиться с моей связной в одном из условленных мест. Каждый час — новый пункт, где она ожидает. Они недалеко друг от друга. Ее псевдоним «Анна». Еще мне понадобятся карандаш и бумага, напишу для нее записку нашим личным кодом. Понимаете, мы знакомы и не используем пароль, но придумали особый понятный только нам двоим язык. Это для чрезвычайных случаев, вроде нынешнего. Она опознает мой почерк, прочитает кодовое слово и сразу поймет, что вы пришли вместо меня. Тогда вы скажете ей, как следует поступить…
Продолжение следует завтра...
Нравится повесть? Поддержите создание новых повестей о разведчице Молнии переводом с пометкой "Для Николая Соснова на цикл о Молнии".