О том, как идти за мечтой и достучаться до небес вопреки трудностям, рассказывает спортсменка-рекордсменка, воздушный оператор и небесная мама екатеринбургских парашютистов Ирина Кодратова.
На аэродроме Логиново, что рядом с Екатеринбургом, можно часто наблюдать, как эмоциональная дама строит и гоняет новичков-парашютистов. Ирина бывает резка со своими студентами, но они ее за это только сильнее любят. Потому что знают — это не из-за вредности характера, а от любви к своему делу и заботы о вверенных ей людях. За это в кругу парашютистов к ней приклеилось прозвище Мама Ира. Сейчас у нее порядка 3000 прыжков с парашютом, хотя поначалу она ни о чем таком даже не думала...
Дорога в небо
В 2000 году я работала главным бухгалтером. Мне тогда было 37 лет. И как-то раз брат позвал меня прыгнуть с парашютом. Идея, как по мне, была не очень, но брату отказать не могла. Логиново, советские круглые парашюты — сзади основной, спереди запасной. Все тяжеленное. Совсем не похоже на современное снаряжение.
Нельзя сказать, что первый прыжок меня воодушевил. Провал, хлопок, и над головой круглый купол. Он не управляемый — висишь под ним, как мешок,и ждешь, пока снизу подкрадется земля. И о землю прикладываешься чувствительно. Но люди на аэродроме очень понравились. У парашютистов особенная тусовка — здесь не очень любят понты, ценят открытость и всегда готовы помочь товарищу. В обычной жизни такое, к сожалению, не часто встречается.
Вот ради того, чтобы стать своей в этой компании, я и стала прыгать. А еще ради брата — он раньше меня тягу к прыжкам почувствовал, а говорить ему,что мне это не так уж и нравится, я не хотела. Страшно было, каждый прыжок колени дрожали. Но отступить и сдаться я не могла — стыдно перед братом,перед ребятами-парашютистами.
За первый год сделала всего семь прыжков — это ерунда. Просто приезжала время от времени в Логиново, общалась с парашютистами, иногда прыгала. Тогда обучали по классической системе — это когда сначала прыгаешь с принудительным раскрытием купола. Потом дают небольшие задержки — три секунды, пять секунд. Так время свободного падения доходит до 30 секунд.
В современных методичках нам уже поясняют, что у новичков голова включается только после пяти секунд падения. А от нас годы назад требовали каких-то осмысленных действий при таких маленьких задержках. Спустя четыре года я уже прыгала с максимальной для Логиново задержкой в 30 секунд, имела 96 прыжков, но допуск на «крыло» мне так и не дали.
Небесный оператор
Отучившись в Москве, вернулась в Екатеринбург. И почти сразу стала воздушным видеооператором. Это человек, который с камерой и фотоаппаратом на шлеме прыгает — снимает, как падают другие. Особенно это важно для тех, кто группой прыгает или первый раз в тандеме с инструктором. В Логиново тогда не было таких спецов. А я все время старалась стать нужным для Логиново человеком, развивать наш аэроклуб.
Ну, то есть, как «стала» — начала становиться. Оператору нужен специальный шлем — с крепежом под камеру и фотоаппарат. Тогда не было никаких компактных камер вроде GoPro, только обычные любительские мини-камеры и фотоаппараты. К ним нужен специальный прицел, чтобы в падении видеть,что снимаешь, специальный механизм для управления съемкой — провод от камеры тянут на длину руки к ладони, на конце провода кнопка. А еще оператору нужен специальный комбинезон с такими крыльями небольшими. Ничего такого в Логиново не было, и никто толком не знал, как делать это снаряжение. Всем аэроклубом разбирались. Купили мне сноубордический шлем, крепление для подбородка приделали от хоккейного шлема, как-то прицепили на всю эту конструкцию самодельный крепеж для камеры. И комбез пошили так же — примерно, на глазок, из слишком скользкой ткани.
Со временем я поняла — чтобы стать качественным оператором, надо опять ехать в Москву и учиться в столичных аэроклубах. Конечно, страшно так круто менять жизнь в 40 лет. С другой стороны, профессиональный стаж на тот момент у меня уже большой был. В общем, решила, что вернуться к жизни бухгалтера в Екатеринбурге я всегда смогу. Понимала — если не попробую,буду жалеть об этом до конца моей жизни. Поначалу сидела почти без денег — воздушные операторы деньги по факту прыжка получают, оклада нет. А человека без имени мало кто на съемку зовет. Зато научилась многому. Опытные ребята-операторы на аэродроме, парашютисты с мировым именем, учили и ни один нос не задирал — каждый что-то подсказывал, объяснял.
Еще с командой групповиков прыгала. Денег мне за это не давали, только прыжки оплачивали. Ну и подкармливали всем аэродромом — я там и жила. Постепенно напрыгала опыт, пошли заказы. И деньги стала зарабатывать любимым делом. Много чего тогда было: соревнования, учеба, рекорды. Особенно запомнился женский рекорд. Мы его теперь каждый год собираем — большая фигура в свободном падении, которая собирается только из девушек-парашютистов. Сейчас за ним закрепилось название «Жемчужины России».
Инструктор. Back in the Ekaterinburg
Про Екатеринбург и Логиново я никогда не забывала. Время от времени приезжала, прыгала здесь. Переживала, что у нас нет условий для развития парашютистов-спортсменов. Нужен высотный транспорт — Ан-28, L410 или вертолет Ми-8. А здесь только Ан-2, а он высоко не летает. Фигуры в падении не особо пособираешь и программу АФФ, по которой я училась, не введешь — мало высоты, мало времени в свободном падении.Я, как могла, пыталась продвинуть у нас групповую акробатику и добиться,чтобы в Логиново появился новый самолет. И ребятам помочь хотелось — тем, кто в Екатеринбурге прыгает и не может по каким-то причинам съездить в Москву отучиться. В общем, решила выучиться на инструктора АФФ — того самого что новичков свободному падению учат. Приятно видеть,как на твоих глазах человек превращается в парашютиста.
Сначала у него только восторг на пополам с паникой, а потом постепенно навыки проступают. Это почти как гусеница в бабочку превращается,а ты ей в этом помогаешь. Вот и загорелась этим, хоть и понимала, что у оператора больше возможностей заработать и меньше ответственность. Ведь если студент в свободном падении потеряется и в неконтролируемое падение свалится, АФФ-инструктор обязан его ловить и парашют ему открывать. После иных таких прыжков седых волос на голове добавляется. Но не все же в деньгах измеряется, мне это для души было надо.
Отучилась на АФФ инструктора в Мензелинском аэроклубе, в Татарстане, еще немного поработала в Москве и вернулась в Екатеринбург. Тут дело, конечно,не только в патриотизме. В Москве АФФ-инструкторов много,а в Екатеринбурге на тот момент был только один. Мы тогда пытались что-то вроде АФФ здесь организовать. Не для новичков — их опасно с 2400 метров в свободное падение отпускать: если что пойдет не так, слишком мало времени будет, чтобы его поймать. Мы пробовали частичный АФФ — прыгали с ребятами, кто уже имел несколько десятков прыжков с круглыми парашютами, чтобы ускорить их обучение и переход на «крыло». Все равно для начинающих получалось сложно — это же нужно сначала с круглым парашютом минимум сезон отпрыгать и только потом, может быть, на «крыло».
А потом в Татарстане раскрутилась дропзона (зона высадки — прим. ЕТВ) Мензелинск. До нее от Екатеринбурга порядка 700 километров. Не очень близко, но все же это уже не Москва, вполне можно на машине доехать. Даже на выходные. И теперь уже почти десять лет учу студентов из Екатеринбурга и ближайших городов по такой схеме — здесь провожу наземную подготовку, потом еду с ними в Мензелинск, и там прыгаем.
Будущее
В августе у меня юбилей — 50 лет. Но прыгать прекращать я не собираюсь. Знаю одного гражданина, которому 87 лет и он прыгает. Но думаю, что лет через пять перестану работать в небе — буду прыгать просто для себя, заниматься организационными моментами или в аэродинамической трубе работать. Есть идеи сделать в Екатеринбурге нормальную трубу.
Прискорбно, что за эти годы в Екатеринбурге так и не появилось высотного самолета и полноценной дропзоны и ребята, которые начинают прыгать,вынуждены ездить в Татарстан или в Москву. Мне бы хотелось больше работать в родном аэроклубе. Это, пожалуй, единственное, о чем я жалею. А вот о том, что ушла когда-то из бухгалтеров в парашютисты, ни разу не вздохнула.
Фото: предоставлено Ириной Кодратовой. Видео: аэроклуб «Мензелинск»