Если вы пропустили первую часть воспоминаний олимпийского чемпиона Андрея Тюменцева, БЦ настоятельно рекомендует отступить в ленте наших публикаций на несколько дней. Вот сюда. А если вы это уже читали, то, разумеется, с нетерпением ждете продолжения. Это оно и есть!
— Как-то спросил у Спартака Мироновича, кто был для него самым удивительным игроком. Тренер сразу вспомнил вашего астраханского одноклубника Вячеслава Атавина. И рассказал, как тот, только приехав играть в Германию, услышал свою фамилию в беседе соседей по раздевалке. По-немецки он тогда совсем не понимал. Поэтому, когда разговор прервал взрыв хохота, сразу же выписал партнеру-рассказчику в лоб — видимо, для профилактики подобных баек в будущем.
— О такой истории не слышал. Но сразу верю, что именно так и было. Это Славин стиль. Он всегда был неординарным. Атавин попал в сборную страны в двадцать лет, а через год стал олимпийским чемпионом. Это серьезная ноша, но он ее на себя сразу взвалили и потащил. Слава не тушевался ни перед кем. Хотя что такое двадцать лет? Это же еще пацан, по сути.
Расскажу, каким Слава был в Астрахани. Перед Олимпиадой-88 он только научился водить машину. И вот подвозит он как-то на своих "Жигулях" Олега Киселева. И въезжает в тыл "Волге" второго секретаря обкома партии. Из нее выскакивает злой, как черт, водитель. Несется разобраться с виновниками. Навстречу встают здоровенные парни ростом по два метра. Причем они искренне хотят извиниться. Но извиниться сразу решает растерявшийся шофер…
А, вот еще история! Тоже про Славу с Олегом. Время действия — тоже перед сеульской Олимпиадой. Слава с Олегом тогда служили во внутренних войсках. Ну, понятно, как тогда служили спортсмены, однако жили они вместе — в общежитии.
И вот как-то приехали мы с тура, ребята расслабились и утром опоздали на автобус в город. Вышли на трассу, голосуют. Останавливается машина. В ней главный тренер Владимир Александрович Гладченко и начальник команды: садитесь, парни, подвезем...
Ребята пробуют проявить скромность: не хотим обременять, подождем еще. Но деваться вообще-то некуда — иначе на тренировку не успеть. И вот они садятся. Первым делом опускают стекла и начинают с интересом изучать астраханские окрестности. И главное, в разговор практически не вступают. Бывалый и догадливый Гладченко командует: закрыть окна! И через минуту салон неотвратимо наполняется предательским ароматом…
Саныч делает дисциплинарные выводы — к концу тренировки к залу подкатывает "воронок", и ребят отвозят на "губу". Так продолжается целую неделю: утром "воронок" их доставляет, а после тренировки возвращает под арест. Мы, конечно, вступались: Саныч, может, хватит уже? Отвечал: ничего страшного, зато запомнят надолго. И в самом деле — ничего: стать олимпийскими чемпионами то воспитание не помешало.
— Раньше спортсмен-трезвенник был редкостью.
— Ну, я любил пивка выпить. А вот тяжелые напитки, например, коньяк или водка, мне не давались — голова потом раскалывалась. А Славе, например, это было по барабану, такой он здоровый.
Коля Жуков — царство небесное — без этого вообще не мог. Финал еврокубка с ЦСКА выиграл "на стакане". Тренер Валерий Мельник рассказывал, что его двое суток искали и нашли только накануне вылета, никаким. Но в игре Жуков закрыл ворота на замок. А после нее пропал снова...
На стартовом сборе в "Стайках" перед Сеулом первым номером среди голкиперов был именно Коля. Потом Чумак. Лавров шел четвертым номером. Но опять повторилась старая история: Жуков потренировался — и пропал.
— Генетика?
— Скорее всего. Ее еще никто не победил. У Васи Кудинова была такая же зависимость — по отцовской линии. Сколько раз говорил ему: Вася, я за тобой заеду, давай в бассейн, ну или кроссик пробежим. Отвечал: ты что, у меня спина болит, нельзя. Когда человек не хочет, то ищет причину, а не возможности. В прошлом году похоронили…
Коварное явление: пока молод, алкоголь на тебя вроде как не влияет, особенно в игровых видах. Это в единоборствах, где один на один, ни за кого не спрячешься. А у нас товарищ всегда подстрахует. Но после тридцати образ жизни отражен уже на лице. Ну и на фигуре. Когда Саша Тучкин отмечал пятидесятилетие, к нему в Пермь многие олимпийские чемпионы слетелись. Так вот, я не всех-то смог сразу в лицо узнать...
— Грустно. Но вернемся во времена славной сеульской победы. Мне показалось, что она осталась в тени триумфа баскетболистов, обыгравших в полуфинале американцев.
— Такого не было. Тренеры Гомельский и Евтушенко, хотя и спорили постоянно за внимание и симпатии спортивных боссов, друг к другу относились с уважением.
Знаете, что тогда олимпийских чемпионов сильно огорчило? Не только нас, но и баскетболистов, легкоатлетов, борцов. Советская делегация жила в двух высотках. Когда давали премии, то возле них выстроилась внушительная очередь: медалей тогда было много. Так вот, за золото все получали по три тысячи долларов на брата, а футболисты почему-то в два раза больше.
Домой летели одним "ИЛ-62". Понятно, отмечали успех. И время от времени спрашивали у Анатолия Бышовца: за что это вам такая особая милость? Тот разводил руками: ребята, и сам не знаю, но не отказываться же…
Вот как так могли поступить спортивные начальники? Ведь золотые медали были у всех одинаковые.
— В вашей судьбе намечалась и Олимпиада в Барселоне. К ней вы подходили, следует отметить, в великолепной форме.
— После Сеула многие из нас смогли уехать за границу: Гопин, Нестеров, Атавин, Тучкин, Щепкин, я. Все действительно катило, как по маслу. В 1991 году меня назвали лучшим игроком испанской лиги Асобаль.
Летом приехал домой в отпуск. Теща жила 150 километрах от Астрахани. Отвез туда жену, а вечером возвращался в город —прилетал испанец на переговоры о переходе Олега Киселева в наш с Атавиным "Гранольерс".
И вот на обратной дороге лопнуло колесо... Это я сам виноват, неопытный водитель. Надо было поменять резину, она уже лысая была... Сейчас постарался бы удержать машину на трассе, а тогда ударил по тормозам. Меня выбросило через лобовое, нашли в пятидесяти метрах от машины, разбитой вдребезги.
Ничего не сломал, но очень сильно ударился головой. Две недели пролежал в коме. Тогда, собственно, и закончилась моя большая спортивная карьера. Не случись аварии, при моем отношении к режиму доиграл бы, уверен, и до сорока.
— Что потом?
— Сотрясение и ушиб головного мозга — вестибулярный аппарат восстанавливался очень тяжело. На площадку вернулся. Еще поиграл, но такого удовольствия, как прежде, от гандбола уже не испытывал.
Чем всегда брал? Скоростью и хитростью. У Мироновича нахватался хитрых передач с отскоком от пола. А восстановить прежнюю координацию было сложно. Даже сейчас, через столько лет, нет того тонкого мышечного чувства, когда отдаешь пас практически вслепую и знаешь, что он все равно дойдет адресату.
— Тогда, помнится, многие не захотели приехать в сборную.
— Атавин с Нестеровым сразу сказали, что не поедут — из-за проблем в отношениях с Максимовым, помогавшим Мироновичу. Мы с Валерой Гопиным поговорили и решили, что приедем. Попросили только небольшой отдых, дней на десять, по приезде.
— А в чем были проблемы?
— Не хочется ворошить, все в прошлом. Лучше сказать о другом. Вот не поехала на Олимпиаду целая группа лучших игроков, их места заняли молодые ребята — и выиграли золото! Это какой же глубины состав был у сборной, если вторые номера не уступали первым!
Вот почему сейчас у нас не так? Югославия развалилась, и там появилась целая обойма сборных, которые не только играют на топ-турнирах, но и регулярно борются там за медали. А какое население было в той Югославии? Миллионов десять — столько же, сколько, скажем, в Беларуси. А на Украине, в России — в разы больше. Но мы с балканцами и рядом стать не можем.
Мы с другом Гопиным этот вопрос обсуждали. И пришли к выводу, что надо возвращаться к старой схеме соревнований, какая сейчас работает в КХЛ. Пара российских клубов, пара белорусских, пара украинских, литовцы, латвийцы, еще кто-то, может быть.
— Запорожец Александр Шипенко настойчиво пробовал создать Профессиональную гандбольную лигу еще задолго до создания КХЛ. Но у него мало что получилось.
— Но все равно, мне кажется, усилия надо прилагать именно в этом направлении. Возможно, раньше что-то делали не так. Надо учесть те ошибки.
— Почему вы вернулись в Астрахань из прекрасной Испании?
— Все просто. Начались житейские проблемы, мы с женой все больше отдалялись один от другого.
Чтобы работать в Испании, получил высшую тренерскую лицензию — вместе с Талантом Дуйшебаевым. А в 2003 году "Лукойл-Динамо" играло в финале Кубка ЕГФ против "Барселоны". И тренер испанского клуба Валеро Ривера предложил мне слетать с ними в Астрахань. Почему бы и нет?
А уже там я услышал от губернатора предложение остаться на родине, чтобы заняться строительством спортивного комплекса и потом стать его директором. Все! Вернулся в Испанию, поговорил с женой, собрал сумку и улетел в Астрахань. Один.
Губернатора сразу предупредил, что не строитель. Но меня уверили, что для такого дела нужен уважаемый в спорте человек, а всей практической частью будут заниматься департамент строительства и замы-профессионалы.
Строили австрийцы. Я с ними водку пил и на рыбалку ездил. Короче, все, как у нас заведено. Построили за три года. А когда дело подошло к сдаче, директором назначили другого человека.
— Как обидно.
— Ну а что делать? А я здесь уже успел снова жениться. Сын родился. Смысл был куда-то дергаться? Два года работал директором спортивной школы, потом тренировал, а теперь отвечаю в нашей школе за селекцию.
— Интересная работа?
— Да, потому что в ней понимаю. Но сейчас даже объяснить не возьмусь, что случилось с нашим мужским гандболом. Ведь с женским все нормально: чемпионат сильный, клубы в еврокубках успешны, сборная — олимпийский чемпион.
В школе то же самое — девочки талантливые появляются, а парней нет. Приезжаешь на финал российского детского первенства среди мальчиков, а смотреть не на кого.
— Оценивая все с теперешних позиций, не жалеете, что уехали тогда из Испании?
— Ну, какой смысл теперь гадать? Когда закончил играть, кем только там не работал: и строителем, и грузчиком — жить-то надо было. Когда слышу, что кто-то уехал за границу и у него все в шоколаде, то сомневаюсь и даже смеюсь. Я прожил там двенадцать лет. Мы, русские, там — как здесь узбеки.
Если играть в хорошей команде и зарабатывать десять штук баксов, то тебе будет без разницы, как на тебя смотрят. Но когда карьера заканчивается, пусть даже ты хорошо знаешь язык, все равно что-то не так. Дети — другое дело.
Мой сын Саша рос в Испании с восьми лет, и у него полностью европейские мозги. Он играл в Бресте — кажется, в самом близком к Западу городе бывшего СССР. А все равно чувствовал себя там не в своей тарелке. У него другой менталитет. А если ты уехал после тридцати, то…
— Но есть пример Таланта Дуйшебаева.
— По нему с детства было видно: парень далеко пойдет. Так и случилось, он много выиграл как спортсмен. Потом сделал себе тренерское имя. А теперь раскрываются и его сыновья — игроки очень приличного европейского уровня. Такое редко бывает, обычно ведь как говорят: на детях одаренных людей природа отдыхает. Но у Дуйшебаевых другая история, поэтому они молодцы.
— Талант сказал как-то в интервью, что ежедневно бегает по пятнадцать километров.
— Сомневаюсь. Он столько не бегал, когда тренировался! Я навсегда запомнил слова Мироновича на этот счет: гандболисту надо бегать ровно столько, сколько длится тайм — тридцать минут. Марафоны ему не нужны.
Каждое утро пробегаю пять-шесть километров, еще полчаса делаю различные упражнения. А больше и не надо, если ты не профессиональный спортсмен. Если Талант каждый день бегает по полтора часа, как он еще успевает командой заниматься?
Но, конечно, стоит сказать "браво" всем ребятам, которые не расплылись и поддерживают форму. Недавно был в Москве и в ЦСКА встретил Лешу Жука — того самого, который в финале московской Олимпиады делал знаменитый наброс в зону Каршакевичу. Он сейчас теннисом занимается и находится в отличной форме. А человеку 62 года, между прочим.
— Ну, вы тоже в порядке, к тому же, судя по вашему сыну Леше, — молодой папа.
— Жена младше меня на тринадцать лет. Кстати, Наташа тоже гандболом занималась. Когда мы с Атавиным с Олимпиады вернулись, то нас на "Чайке" встречали. А потом повезли на центральную площадь города. И их, девчонок из спортшколы, понятно, на митинг тоже повели. С цветами, как положено.
— Наше интервью закончится самым романтичным образом, если окажется, что букет вам тогда подарила та юная девчушка, которая и стала потом вашей супругой.
— Нет, она такое запомнила бы… А тогда, говорит, думала только о том, как бы с этого мероприятия спрыгнуть. Какие-то взрослые мужики что-то там выиграли... Знаете, сколько у нее других забот было?
Щурко