Иллюстрация к тексту отредактирована в связи с систематической практикой преследования публикаций, направленных против фашизма, под предлогом борьбы с демонстрацией нацистской символики.
Читайте Часть 1, Часть 2 повести "Молния" в нашем журнале.
Автор: Николай Соснов
- 3 -
Подаренный отцом открытый светло-зеленый родстер Mercedes 28/95 PS 1924 года выпуска служил предметом гордости роттенфюрера СА Торстена Вагнера.
Машина досталась старшему Вагнеру от повесившегося в 1929 году биржевого маклера. Делец, снимавший неподалеку дачу, пригнал «мерседес» в деревенскую мастерскую на ремонт, а на другой день одел себе петлю на шею. За бизнесменом уже значился солидный долг, поэтому герр Вагнер счел возможным присвоить автомобиль себе. Переоформив «мерседес» с помощью знакомого ушлого юриста, он подарил его сыну на двадцатилетие.
Торстен холил и лелеял железного друга. Собственными руками, деталь за деталью, перебрал булькающий двигатель, заново оковал окантовку, трепетно вытирал каждое пятнышко и сдувал малейшую пылинку. Тем обиднее было теперь видеть любимый «мерседес» заляпанным брызгами жижи с проселочных дорог.
Этот тупой пень Ганс! Угораздило же его выучиться пользоваться мотоциклом в механизированном корпусе СА! Получив в полицейском управлении двухколесный «БМВ» для проведения операции, Ганс так обрадовался, что весь путь держался впереди «мерседеса» и закидал грязью машину роттенфюрера. Вступать в пререкания со своевольным подчиненным, веселя присланного из столицы на подмогу штурмманна, Торстен счел ниже своего достоинства. У него есть задачи поважнее.
Минувшей ночью пришел приказ министра внутренних дел о конфискации предвыборной макулатуры социал-демократов. Мальчишки из гитлерюгенда давно проследили куда доставляют листовки и газеты СДПГ — в дом учителя Майера. С утра Торстен и его орлы вместе с полицейским начальником Хеннеке нагрянули с обыском к старому негодяю. Герра Майера утащили в участок, а вот сынка его поймали не сразу, пришлось сгонять в соседний городок к его свежей зазнобе. К Клаусу Майеру у младшего Вагнера особый счет за то, что разрушил его счастье, испортив невесту Марту за три месяца до свадьбы. Отсидкой в тюрьме гаденыш не обойдется и, кажется, понимает это, вон как трясется от страха, скорчившись на заднем сиденье «мерседеса». Впрочем, возможно, это последствия избиения. Тронулся умишком господин студент. Опять Ганс удружил, чертов медведь! Так жахнул арестованного кулачищем, что еле привели в чувство.
- Кончай скулить! - прикрикнул Торстен на Клауса и велел штурмманну:
- Следи за ним! Я навещу Элертов. Ганс, со мной!
В городке их тормознул патруль и сообщил о розыске беглого берлинского коммуниста, ускользнувшего от утренней облавы в клубе железнодорожников. Им велели по пути домой проехаться по хуторам и поискать его.
Торстен с удовольствием попрыгал на твердой хорошо утрамбованной земле. Всюду развезло, а на ферме у Элертов даже почва под ногами плотная и основательная. Настоящие немецкие хозяева!
У калитки их бешеным лаем встретил Бессер. Пес кидался на забор и всячески демонстрировал готовность вцепиться в глотку любому, кто пересечет границу фермерских владений.
- Шлепнуть его? - спросил Ганс, расстегивая кобуру.
- Ты что, совсем больной? - Копившееся раздражение Вагнера наконец прорвалось наружу. - Роберт Элерт участвует в «Стальном шлеме», а Национальная народная партия нынче наш союзник. Фюрер говорит, что они созрели для идеалов национал-социализма.
- Они пьяницы, а не борцы! - презрительно сплюнул Ганс, но руку от кобуры убрал.
- Чтобы я больше такой ерунды не слышал! - отрезал Торстен. - Вообще помалкивай и жди указаний. Говорить буду я.
Ждать отзыва хозяев пришлось минут пятнадцать. Ганс еще дважды порывался укокошить собаку и довел роттенфюрера до белого каления. Наконец, вышла фройляйн Рената и отозвала Бессера. Приблизившись к калитке, она весело поприветствовала штурмовиков:
- Здравствуй, Торстен! Ганс, ты еще пополнел, матушкины пироги идут тебе впрок!
Тут Рената заметила в «мерседесе» связанного измочаленного Клауса. Торстену показалось, что девушка вздрогнула. «Они встречались какое-то время!» - вспомнил штурмовик. Неужели студент и ее цветок умудрился сорвать? Жаль, если так. Рената нравилась ему. Статная, белокурая, нордический профиль лица, — настоящая арийская красавица.
- Что это делает Клаус у тебя в машине, Торстен? - спросила Рената.
- Он арестован как пособник компартии, - объяснил Торстен. - В порядке защитного ареста по новому указу рейхспрезидента. Ты слышала, что вчера коммунисты подожгли рейхстаг?
- Откуда? - покачала головой Рената. - Родители уехали в гости, я тут одна осталась на хозяйстве. В деревню уже два дня не ходила, а радио у нас нет.
- Ладно, мы торопимся, Рената. Согласно распоряжению министра-президента Геринга от 22 февраля отрядам СА дан статус вспомогательной полиции. Сейчас мы разыскиваем одного из беглых коммунистических заговорщиков. Я получил указание досмотреть фермы. Твоя семья вне подозрений, но приказ есть приказ.
- Думаю, отец не возражал бы, - сказала девушка, опуская щеколду. - Ищите.
- Ганс, погляди тут везде, - велел роттенфюрер. - А ты, Рената, покажи мне все помещения в доме.
Они побывали в каждой комнате. Вагнер с сомнением перебрал содержимое книжных полок, покосился на портрет последнего кайзера в почетном углу родительской спальни. На кухне Рената поднесла ему рюмку шнапса. Торстен не отказался.
- Благодарю! Прозит!
Торстен с удовольствием задержался бы для знакомства поближе, благо Рената явно страдала от одиночества, но долг призывал его продолжить розыск. К тому же запах дармовой выпивки наверняка притянет Ганса и столичного штурмманна, так что побыть с прекрасной фройляйн наедине все равно не удастся. Что, кстати, сейчас творит толстяк? За ним нужен глаз да глаз!
Ганса они обнаружили у незамерзающего колодца Элертов. Сбросив крышку, он усердно всматривался в темную глубину. «Майн готт, что за кретин!» - подумал роттенфюрер, тоже заглянув в черный провал.
- Верни крышку на место и пойдем! Здесь никого нет! - позвал он Ганса. Парень поднял голову и подозрительно принюхался к начальнику. На обратном пути он спросил:
- Ты что, выпил без нас, Торстен?
- Это в пивной я тебе Торстен, партайгеноссе! - прошипел Вагнер. - На службе я твой роттенфюрер! Обращаться ко мне следует на «вы» и говорить «герр роттенфюрер». Ты позоришь СА даже перед девчонками, Ганс!
Только убедившись, что штурмовики отъехали достаточно далеко для полного успокоения Бессера, Рената вернулась к колодцу, вновь сняла тяжелую крышку и позвала:
- Якоб! Как вы там? Они ушли!
Ответом ей была тишина. Рената вовторила призыв. Во тьме послышался плеск. Из колодца гулко донесся не то вздох, не то стон.
- Поднимайтесь, Якоб! По скобам, точно так же, как спускались!
Прошло несколько минут, и над каменным краем колодца показалась мокрая голова коммуниста. Он буквально посинел от холода. Рената завернула его в одеяло:
- Скорее в дом! Есть водка и горячий кофе и бульон на плите. Картошка есть.
- А...А...А мои...мои вещи? - у Якоба зуб на зуб не попадал.
- Бумаги в печи догорают, а от одежды я избавилась, когда вы спали. Оставила ботинки, они у вас хорошие, прочные. Вот на постельном белье нас могли поймать, если бы полезли в корзину. Ну, хватит разговоров, скорее в тепло!
Продолжение следует завтра...
Нравится повесть? Поддержите создание новых повестей о разведчице Молнии переводом с пометкой "Для Николая Соснова на цикл о Молнии".