Давно я не писала ничего на эмоциях. Вот и идут всё стихи, да сказочки. А как-то вдруг, разобравшись к обеденному времени частично с делами, решила я выпить горячего какао и полистать ленту новостей. И вот, первым, что мне попалось на глаза, оказался текст девушки, которая в два с лишним раза младше меня.
Поразительно, как подростки умеют иногда точно формулировать мысли и передавать собственные чувства. Вспомнились собственные дневники в аналогичном возрасте. А ещё впечатлил уровень грамотности. Очень. Не каждый из моих ровесников таким похвастается. Нет. Вру. Никто из людей моего возраста, с которыми мне доводится хоть иногда общаться посредством эпистолярного жанра, не пишет так. Исключение составляют несколько филологов, которые сделали это своей профессией.
Но зацепило меня другое. Цепляет же всегда одно. Резонирует, когда узнаёшь в чужих строчках себя. Ох, как узнала! Даже при том, что оно уже и прожито и пережито. Даже при том, что основная часть всего давно выметена из головы.
Это сочинение можно было бы назвать криком души отличника. Хотя, каким криком? Воплем. Не иначе. Я тоже такое писала. Про сон по четыре часа в сутки. Про неспособность не думать о том, что тебе на завтра нужно выполнить больше, чем физически возможно за имеющееся в распоряжении время. Про вот это чёртово «сдохни, но сделай». Ты же умница. Ты же способна. Ты же должна.
Тогда мне хватило ума отсечь ненужное. Отказаться от идеи, что я молодец. Убедить родителей в том, что это не вариант, что ставка на суперидеальную дочку-отличницу была ошибочной.
Сейчас, вроде как, это всё не так, как было лет пятнадцать двадцать назад, когда было нормальным, поставив не там запятую в домашней работе, переписывать от начала и до конца всю тетрадь. Не так, когда за двойку, тройку или четвёрку (нужное подчеркнуть) школяра лупили ремнём (и хорошо, если только ремнём).
Зато сейчас другая напасть. Соревнование с другими мамами и папами. У кого круче кружки и секции. У кого престижнее школа, класс, учебная программа. У кого дороже репетиторы.
Ещё сейчас иные родители свято верят в то, что без супердиплома ты никому не нужен. Раньше детей пугали перспективой оказаться в дворниках. Сейчас даже некоторые белые воротнички — пугалка. Никто не думает о том, что потом такое вот подрощенное чадо в случае потери работы рискует оказаться на нижней ступеньке социальной лестницы просто потому, что быть каким-нибудь менеджером среднего звена — стыдно и означает крах всего. А в это время те, кого не пугали судьбой поломойки, будут тихонько расти.
Вечная гонка. Три студии раннего развития, два языка с трёхлетнего возраста. Идеальный почерк. Оценки не ниже какой-то конкретной планки (не всегда даже требуют пятёрок, просто не допускают оправданий для того, чтобы не дотянуть до планочки). Сдать ГИА и ЕГЭ. Поступить…
В моём окружении достаточно родителей, которые готовы на всё, чтобы их дети были лучшими. Очень много. Уроки до двух часов ночи с первого класса. Три спортивные секции. Репетитор при любом намёке на четвёрку по какому-то предмету. Я даже знаю тех, на кого смотреть страшно. Тех, кто однажды способен и убить невзначай за несоответствие идеалу. Я легко узнаю детей, которые белеют в ужасе от минуса после пятёрки.
Вы думаете, установка на то, чтобы быть лучшим во всём, она ведёт к счастью? Вы реально верите в то, что гиперответственность откроет перед вашим чадом все дороги? Вы серьёзно?
Хотите, я расскажу, куда оно всё заведёт? Впрочем, не имеет значения, хотите ли. Я расскажу.
А заведёт оно к неспособности прощать себе малейшие ошибки. У тебя нет права на ошибку. Ни в чём. Никогда. Некоторые идут дальше и не прощают ошибок другим. Никаких. Любое, даже самое простейшее решение будет даваться с трудом. Почему? А как иначе? Ведь сам факт того, что ты можешь ошибиться, делая выбор, будет вгонять в такую панику, выхода из которой нет. И не приведи Посейдон, однажды выбрать не то. Ты сам себя за это сожрёшь. Или закопаешь. Заживо.
А уж коль скоро от твоих действий зависят хоть в чём-то другие люди, тут и вовсе миллиметр не в ту сторону карается расстрелом. «Как же так? Я же умница. Я же за всё всегда отвечаю. Если не я, то никто. Если не на пять баллов, то случится апокалипсис, и все умрут. Все. Без вариантов». Без права на ошибку.
А ещё этим будут пользоваться все вокруг. Таких отличников видно сразу. Всегда и везде. Почему бы не извлечь пользу? Он, всё равно, готов умереть, но сделать. Для него не играет роли, о чём речь. Сдохни, но сделай.
И вот ты сидишь на работе, третьи сутки не вставая из-за стола никуда, кроме как в туалет и за очередной дозой кофе. Даже не пытаясь звонить домой. У тебя же отчёт, например. И в какой-то момент видишь, как стопку супермегаважных документов заливает кровью из твоего собственного носа. Н какой там врач? Какое там прилечь? Вы сдурели? Если я вот прямо сейчас всё не доделаю, случится апокалипсис. Вы забыли.
И вот ты создаёшь семью и сталкиваешься с первым каким-то кризисом. И ты расшибаешься в лепёшку, чтобы решить проблему за два дня. Тебе не доказать, что так невозможно. У отличников не бывает кризисов.
И вот у тебя свои дети. И их ждёт аналогичная судьба. У отличников должны быть отличные дети. Идеальные. Вплоть до того, чтобы реально убить за эту чёртову двойку.
Одно из самых страшных в списке того, что можно совершить по отношению к другому человеку — это лишить его права на ошибку. Тем самым запускается страшная цепочка. Ведь у других теперь тоже нет этого права. Если ты выбрал себе в окружение людей, которые ошибаются, ты ошибся. А тебе нельзя.
Люди боятся браться за что-то новое, выстраивать отношения с другими людьми. Боятся любых серьёзных шагов.
Ладно бы, только серьёзных. Но бывает и в мелочах. Собираются три подруги в кафе. И нужно выбрать: кофейня «Три икса», чайная «Икс, игрек, зет» или шоколадница без названия. И каждая надеется, что определяться с местом придётся не ей. А то ты сейчас решишь идти пить кофе, а остальным не понравится.
Сейчас будет немного про апофеоз этого явления. Однажды тебя просят купить к ужину макароны. И ты идёшь в магазин, который далеко. И телефона у тебя нет. И вот ты у прилавка, а там этих макарон двадцать видов. Взять любые? Вы не видите? Вы не понимаете? Нет?! Если я сейчас возьму не те, ужин насмарку, весь мир рухнет из-за неправильно выбранных макарон! Что значит «почему тебя так трясёт»? Как это «дыши»? Я не могу. Как можно было забыть уточнить, что за макароны надо купить к ужину?!
И вот ты приходишь домой, купив по совету продавца, а дома давно приготовили ужин. И даже съели. Курицу и рис. И мир не обрушился.
А бывает наоборот. Когда ты и только ты можешь выбрать эти макароны. Потому что ты всегда в ответе за всё и за всех.
Вот так постепенно ты вынимаешь из себя все эти пружинки. Но это запредельно больно, так как они давно вросли в плоть. Но так же запредельно страшно жить пред страхом вечного собственноручного апокалипсиса.
Мне в некоторой степени повезло. Я избежала крайностей. Почти везде, кроме работы. И да, пример с отчётом, он о себе. И он реален. И это были пятые сутки на рабочем месте. Отчасти и по этой причине я сбежала во фриланс, хотя, к тому моменту острота этого перфекционизма снизилась.
А в личном? В личном тоже остались отголоски. О тех самых миллиметрах не в ту сторону. За которые сжечь саму себя на костре и не иначе. О том, чтобы ловить себя за руку в момент, когда в голове раскручивается эта адская спираль о том, что если ты не распланируешь всё идеально, случится апокалипсис, и все умрут.
У меня большинство близких знакомых такие. И лучшие друзья — тоже. Подобное притягивает подобное, наверное. Я вижу про апокалипсис не только в себе, но и в них. Картинки про семью списаны с них. Вообще, с ними хорошо. Они никогда не ведут себя по-свински, не нарушают обещаний, не опаздывают. Они всегда в ответе за себя и за того парня. Вот только «те парни» часто этим злоупотребляют, к сожалению.
«Сдохни, но сделай». Вы этого хотите своему ребёнку? Точно? Этого? Не счастья? Уверены?
Это же чревато не только для него. Для вас самих. Он же не признаёт неидеальность. Однажды он разглядит её и в вас. Не страшно? Нет? Готовы к тому, чтобы не иметь права на ошибку?
Хотя, возможно, вам повезёт, и подросшее чадо переборет это в себе. И даже без претензий к вам. Так как научится принимать и понимать тех, кто вовсе не идеал. А если не повезёт? Вы готовы?
А есть же и другой сценарий. Он так и будет всю жизнь жить по схеме «умри, но будь лучшим». Однажды и умрёт. По-другому же никак. А если не умрёт, то перегорит и скатится. На самое-самое дно. Потому как даже в падении вниз нужно быть самым-самым. Иначе никак.
И нет, я не говорю о том, что это судьба любого отличника. Можно быть одним из лучших, но не иметь комплекса отличника. Он происходит не от старательности и увлечённости тем, что ты делаешь, а от установки о том, что нет права на ошибку, от убеждённости, что можно быть только лучшим или даже не лучшим, но не ниже каких-то планок. К чёрту планки! К чёрту! Нельзя так.
Всё это стремление стать пёрфектом, оно на пустом месте не появляется. Оно или напрямую внушается родителем, или впитывается из системы с молчаливого согласия, а то и одобрения, близких, либо транслируется в виде установки, что любить тебя можно только идеальным и никак иначе.
Научитесь уже жить своей жизнью. Найдите другой способ показать миру свою хорошесть. Не через детей. Попробуйте стать счастливыми сами. Авось, и отпрыскам пример хороший подадите. Авось, они тогда тоже смогут про счастье, а не только про долги.
Это мой двести третий текст в рамках проекта «Россия пишет». Угадайте, почему у меня не хватает смелости поставить под ним «203/365». Понимаете, почему именно «203/-»? Если пообещать, даже самой себе, писать ровно год, а потом всё бросить, это же почти апокалипсис. Потому что умри но сделай. А мне как-то хочется ещё жить.
Всем спасибо за внимание. Автору-отличнику спасибо за то, что у меня родился этот текст, и совет снижать планки и градус паники.
