Продолжаем беседовать с легендарным музыкантом и просто замечательным человеком Арменом Григоряном.
Натали Антарес: В российской рок-музыке существует такое понятие, как квартирники. Они как-то помогают музыкантам, как Вы считаете?
Армен Григорян: Квартирник – очень интересная форма, она свойствена только русскому року, кстати говоря. Может там, не знаю, где-то в Лос-Анджелесе Лу Рид или Джерри Гарсия когда-то занимались квартирными концертами, но это была такая секта, скорее всего. А у нас это было абсолютно нормальным явлением, по всем городам. Я узнал многих музыкантов именно на квартирных концертах — и Майка Науменко, и Костю Кинчева, и Башлачева. Эта очень свободная форма с одной стороны, вот скажем, вы приходите с гитарой и вы можете спеть любую песню из вашего репертуара, вам не нужен оркестр, с которым нужно репетировать, объяснять, что нужно сыграть. То есть это абсолютно свободное существование, причем оно всегда было связанно с диалогом. Когда зрители без рампы могут общаться с вами – это огромный плюс. Это сдерживает от мессианства, сдерживает от того, чтобы встать на пьедестал, а вообще, эта форма привела к тому, что практически все наши песни – это попытка наладить диалог со зрителем, включая, кстати, последний альбом. В каждой песни фактически стоит вопрос, никакого утверждения. То есть мы пытаемся не навязывать свою музыку или свое мировоззрение, а пытаемся им делиться.
Н. А.: Когда Вы пишете песни, Вы пишете просто душой или ориентируетесь на публику?
А. Г.: Вы знаете, у нас сложилось так, что практически каждый альбом встречается штыками предыдущих поколений наших слушателей. Когда мы записали, ну скажем в этом веке, альбом «Амстердам», то наши старые поклонники сказали, что это убийство «Крематория», но потом нашлись новые поклонники, которые наоборот сказали, что это новый этап жизни – это новая страница. Потом, когда я записал сольный альбом «Китайский танк» мне тоже сказали, что это вообще уход, ну это была действительно музыка, хотя по такому сильному оражименту я повторить так и не смог ничего подобного. Потом, когда появился «Чемодан президента», мне долго приходилось объяснять, что ребятки – ну это же вот Довлатов, это же просто открывается чемодан, оттуда достаются вещи, маленькие вещи. И вот он записан в таком варианте, чтобы вы смогли эти вещи увидеть, здесь нет ничего гигантского, здесь есть просто маленький портфельчик. Но вот последний альбом как раз более такой масштабный, концептуальный, наверное, мы не делали ничего подобного со времен «Зомби», но еще тут есть конечно музыкальная составляющая, которая на сегодняшний день самая сильная за всю историю «Крематория». Интересно развиваться и соревноваться с самим собой. Каждый раз, когда вы делаете что-то новое, вы ощущаете некое такое удовольствие. Потому что вы смогли сделать то, чего у вас не было раньше и не дай Бог, если вы начнете слушать кого-то или ориентироваться на публику – это абсолютно, стопроцентная дорога к самоплагиату и в результате саморазрушению. Поэтому смотреть по сторонам не нужно. Нужно смотреть только в зеркало.
Н. А.: Как Вы считаете, сейчас рок жив?
А. Г.: Сейчас рок убивают корпорации. Вот есть концертные, какие-то организации, которые объединяют вокруг себя каких-то артистов и начинается торпедирование вот этих вот музыкантов. Есть некие радиостанции, которые так же объединяются по какому-то принципу, начинают, как правило, навязывать свои заблуждения. Потому что очень много групп, которые иногда слушаю и не пойму как они вообще могли попасть куда-то? Вот эта профнепригодность сейчас именно в тех слоях, которые разделяют зрителей и музыканта. И эта большая проблема, потому что ее преодолеть будет очень сложно. Слишком много сейчас развелось, таких второсортных продюсеров, самопродюсеров и программных директоров.
Н. А.: Раньше были рок-клубы, они помогали как-то начинающим музыкантам?
А. Г.: Да конечно, это был выход из квартиры фактически, т.е. это была площадка, которая помогла нашим музыкантам многим встать на сцену.
Н. А.: Вы можете дать пару советов начинающим музыкантам?
А. Г.: Стучаться, стучаться и еще раз стучаться! Может потом, когда-нибудь, и откроется. Но это к барабанщикам больше относится (Смеется).
Н. А.: А чем вообще должна обладать группа, чтобы достичь таких же успехов, как Вы?
А. Г.: Так это случайно получилось, у нас. Если говорить серьезно, конечно случайно.
Н. А.: Счастливый случай?
А. Г.: Время! Просто мы попали в какое-то время, в котором возможно было без каких-то там протекций, без папиков, без мамиков куда-то пробиться. Сейчас вот сложно очень. Во всяком случае, я вот сейчас получаю эти письма огромные, то что присылают послушать есть неплохой материал, но каждый раз, когда мы стараемся, чтобы Моцарт прозвучал не только в моем компьютере, но где-то еще, тут же появляется какой-то Сольери из какого-нибудь там «Нашего радио».
Н. А.: То, что проще, то и поют. Возможно люди просто заморачиваться не хотят?
А. Г.: Я думаю, что они ориентируются на какие-то рейтинги и им нужна простая музыка. То есть рок-н-ролл, рано или поздно сольется с шансоном. Это все будет проще и проще и проще… надо отходить каким-то образом от этих трехаккордных песен, но этого не происходит, наоборот, все становится более двухаккордным…
Н. А.: Все хуже и хуже…
А. Г.: Да!
Спасибо Армену Сергеевичу за такую замечательную беседу! А вы не забудьте подписаться на канал и тогда я опубликую оставшиеся у меня интервью, не вошедшие в фильм "Рок жив?", а таких у меня не мало;)