Этот лагерь советские воины освободили с ходу, немцы никого не успели ни уничтожить ни вывезти.
Картина жизни несчастных узников была рассказана советскими корреспондентами Полевым и Костиным, а также президентом англо-американской ассациации журналистов Александром Вертом.
Так вот район, где раньше жило еврейское население этого небольшого городка гитлеровцы окружили колючей проволокой, и, в дополнение к уже жившим там людям, привезли из Черновцов и замкнули там множество еврейских семей, в сущности предоставив им возможность постепенно умирать с голоду.
У выходов стояли часовые с пулемётами, никого из-за проволки не выпускали. Русским, украинцам было строго-настрого запрещено подходить к лагерю.
Администрация лагеря втридорого за золото и драгоценные вещи продавала заглючённым всякую гниль.
Когда же деньги заканчивались, люди вообще не получали никакой еды и просто вымирали.
Каждый день за ворота лагеря выезжали телеги с покойниками, которых зарывали в огромных рвах.
Страшное это было место. Между нормальными домиками старой постройки теснились целые массивы развалюх, кое-как сколоченных из фанеры, старых досок и бог знает из чего ещё. Хибары лепились одна к другой, местами сплошняком, и все они буквально были забиты людьми, доведёнными до крайней степени истощения.
Это были тени людей, облачённых в лохмотья некогда хорошей одежды, движения их осторожны, в глазах, кажется, однажды и навсегда застыли тоска и страх.
И кто бы из них не заговаривал с советскими воинами, взрослый, юноша или даже ребёнок всегда задавал один, главный для них вопрос:
-Думаете, мы не верим в силы Красной Армии? Конечно, мы верим. Она так доблестно гонит врага... Но всё-таки, будьте ласковы, скажите прямо-они больше не вернуться? Вы их сюда не пустите?
Не пустили, но всё-равно часть этих людей не смогла оправиться и продолжала умирать.
Подписывайтесь, ставьте пальцы вверх. С уважением Егор Нестеров.