Игорь признал, что прогулка по безлюдному осеннему парку – идея хоть и светлая, но не самая удачная. Вволю налюбовавшись всеми оттенками жёлтого и надышавшись ароматами прелой листвы, с непривычки он довольно быстро устал и решил выбраться из кленовой чащи к остановке трамвая.
Но прежде он поспешил избавить своё тело от излишков жидкости. Однако, стоило журчанию струи стихнуть, как вновь обретённое чувство облегчения сменилось испугом – Игорь вздрогнул, заметив в двадцати шагах, на гребне пригорка, несколько псов разных мастей и размеров. Одичавшие, брошенные, голодные и озлобленные собаки, глухо рыча, рассматривали Игоря.
Ему уже доводилось встречать своры бездомных псов, и он прекрасно знал, как надо себя вести, чтобы избежать собачьих зубов и уколов от бешенства. Первое правило – не показывать страха. Звери безошибочно чуют испуг, и приходят в ярость.
― А-а-а, пошли прочь, твари! ― Игорь вскинул вверх руки и заорал, что было сил, шагнув в сторону псов. Собаки явно пришли в замешательство. Игорь продолжал наступать, крича и размахивая руками. Псы попятились, но внезапно остановились, словно по команде. Свора явно обрела прежнюю уверенность.
Игорь развернулся вполоборота и увидел огромного пса чёрной масти. Оскаленная пасть пугающе сверкала исполинскими клыками жёлтого цвета, а от рычания чудовища мурашки россыпью ледяных игл царапнули позвоночник. Игорь вздрогнул. Вожак! Это его стая.
Игорь с криком замахнулся на чёрного пса. Тот даже не шелохнулся. Напротив, он шагнул к человеку, зарычав ещё страшней и громче. Чёрная шерсть вздыбилась. Краем глаза Игорь заметил, что другие собаки тоже двинулись в его сторону. Игорь неуверенно попятился. Но когда собаки, вслед за вожаком, резко бросились к нему, охватывая в кольцо, он отскочил в сторону, развернулся и побежал так быстро, как никогда прежде не бегал. Шорох листвы за спиной подсказывал, что звери не отстают и, если не случится чуда, то острые клыки вот-вот примутся кромсать его тело. И чудо случилось!
Игорь выскочил на трамвайные пути, едва успев заметить стремительное приближение огромной тени. В следующее мгновение звон трамвайного сигнала и свист тормозов смешались с истошным собачьим визгом. Игорь в несколько прыжков преодолел открытое пространство и нырнул за ствол ближайшего дерева. Он не сразу решился выглянуть из-за укрытия. То, что он увидел на трамвайных путях, вызвало не просто страх, а приступ неистовой паники.
Чуть поодаль стоял пустой трамвай. Вокруг кабины, из которой звучала отборная ругань вагоновожатого, с диким лаем и визгом скакали собаки. Однако, самое страшное и отвратительное зрелище явилось ему, стоило проследовать взглядом по кровавой полосе, что тянулась от трамвая. Чёрный пёс, вожак стаи, разорванный на две половины колёсами тяжёлого вагона, продолжал преследовать Игоря. Точнее, не пёс, а его часть с плетьми волокущихся по щербатой брусчатке внутренностей, со следами в виде лужиц крови, расплывающихся в тусклом золоте кленовых бликов. Этот кусок зверя, этот мерзкий обрубок, пугающе быстро перебирал лапами, подползая к жертве.
Заметив Игоря, чудовище оскалило пасть, с хрипом выпуская кровавые пузыри и словно насмехаясь над его страхом. Игорь хотел отвернуться, убежать от этой ползущей мерзости, но ноги свело предательской судорогой. Наконец, невероятным усилием воли, он вернул себе возможность двигаться, и успел отскочить в сторону. Зубы умирающей собаки щёлкнули там, где мгновение назад ещё была нога человека. Не в силах больше смотреть на это зловещее, полуиздохшее существо, Игорь бросился бежать, не разбирая дороги. Ему было всё-равно, куда приведёт его это бегство – лишь бы подальше от страшного пса, будто посланного ему из самой преисподней.
С того памятного дня минул месяц, но Игорь продолжал вскакивать среди ночи. Он включал свет, потому что чувствовал злобный взгляд и слышал царапанье когтей по паркету. Разумеется, в квартире никого не было, кроме него самого и жены, которая за месяц уже привыкла к «заскокам» мужа. За месяц тревожных ночей, пропитанных кошмарными видениями, Игорь окончательно вымотался.
Вот и теперь, кое-как отработав, периодически проваливаясь в сонное забытьё, он вернулся домой и тут же лёг спать. Проснулся он с чувством безотчётной тревоги. Жены рядом не было, но с кухни доносились испуганные всхлипы и причитания. Набросив халат, Игорь вышел из комнаты. На кухне он увидел Нину и её подругу, Полину. Эта мужеподобная, крупная девица всегда вызывала у него раздражение своими мужицкими повадками, навязчивым панибратством и откровенной неряшливостью. Игорь взглянул на часы – половина двенадцатого.
― Вы чего так поздно?
― Тут такое случилось, ― начала объяснять Нина:
― Она шла ко мне, чтобы поговорить, а тут…
В разговор вступила Полина. Игорь не сразу узнал её голос – до того всегда напористый и громкий, он звучал испуганно и тихо, прерываясь жалобными всхлипами. Говорила она, уткнув лицо в ладони, отчего голос искажался ещё сильней.
― Я только из лифта выфла, а тут вдруг фвет погаф. На меня фто-то упало и вцепилощь в лицо. Я даже крикнуть не успела. Пыталась ухватить эту тварь, но руки фкользили по каким-то фклизким лохмотьям. Я уже почти фознание от боли потеряла, но уцепилась за шерсть на загривке этой твари и отодрала её от лица. Швырнула в сторону. Эта дрянь верещала, как собака, а когда свет включился – ничего уже не было.
Полина медленно убрала от лица руки. Игорь застыл на месте с открытым ртом – лица, как такового, уже не было. Вся правая его часть представляла собой жуткое кровяное месиво. Кожа на носу была содрана, словно шкурка с ошпаренного помидора, и слизь, вперемешку с кровью, вздымаясь пузырями, лопалась в такт каждому всхлипу. Кусок щеки свисал, словно обрывок старых обоев, склизко алея своей изнанкой, и открывал неровный ряд крепких зубов. Досталось и глазу – налитой кровью глянцевый шар жутким вкраплением выпирал среди рваных борозд, сочащихся тёмной влагой.
Игорь хотел что-то сказать, но грудь сдавило от странного чувства – впервые он ощутил полную беспомощность перед лицом неведомой силы. Силы, которую не могла остановить даже смерть. В том, что эти страшные раны появились усилиями жуткого пса из его ночных кошмаров, Игорь даже не сомневался. Он откашлялся и, тяжело дыша, прохрипел:
― Но, как это? Что же это такое? А вы… Надо же врача вызвать. Надо же что-то делать.
― Умник выискался! Конечно, я уже вызвала «скорую». А что-то сделать… Ну, что тут сделаешь? Я боюсь туда даже руки протянуть, чтобы промыть или перебинтовать. Там всё в таком состоянии – кто знает, зацеплю нечаянно какой-нибудь нерв. Нет, лучше дождёмся врачей.
Игорь согласно кивнул, и сел на табурет, стараясь не смотреть в сторону Полины. А вот его жена, похоже, решила поговорить. Нервно хохотнув, Нина заявила:
― Странно, но я вспомнила о том случае с тобой в парке. Меня теперь не покидает ощущение, что на Полинку напал точно такой же пёс. Словно эти звери сбежали из самой преисподней, чтобы уничтожать людей не только клыками, но и страхом, который как опухоль выгрызает изнутри, лишая сил и желания жить. А может, это и не разные собаки, а одна и та же, но это уже совершенный бред.
Игорь помрачнел и шёпотом, словно опасаясь привлечь внимание невидимых, но чутких собачьих ушей, сказал:
― Не такой уж это и бред, если представить, что тот пёс – не зверь совсем, а само зло, принявшее собачий облик. Удар по людям через самое близкое существо – что может быть надёжней и отвратительней? Но если всё так, то это чудовище может ожидать нас повсюду – скалиться из любой тени, скрежетать зубами по ту сторону двери или вентиляционной решётки, скоблить когтями стены в надежде ворваться и вспороть нашу плоть клыками.
Нина остановила мужа, прошептав дрожащими губами:
― Игорь, прекрати – мне и так страшно!
И в этот момент в дверь постучали. Нина встала, чтобы открыть дверь, но остановилась и, побледнев, тихо простонала:
― Пп-почему они не позвонили? У нас же звонок возле двери. Это ведь врачи, правда? Но почему стучат?
Игорь прекрасно понимал её смятение – его самого охватил цепенящий ужас. Он хотел встать и подойти к жене, но ноги не слушались – его словно холодной плитой прижало к табуретке. Он жестом велел Нине остановиться.
― Не открывай! Это не «скорая помощь».
― Т-ты уверен?
Игорь был уверен. Он не знал почему, но был твёрдо убеждён - он не желает встречи с тем, что стоит по ту сторону двери. Он словно провалился в один из своих кошмаров. Испуганная жена, её изуродованная страшными ранами подруга, пугающий стук неизвестной опасности – всё так, словно он уже видел это во сне, который привычно забыл поутру. И так же, как во сне, он стал с невероятной убеждённостью, как непреложный закон, говорить то, что его разум бессильно пытался отрицать, называя чудовищным бредом:
― Это не врачи – это… у каждой собаки должен быть хозяин. И у чудовища в образе собаки хозяин есть тоже. Мне сложно представить, кому могла служить эта зверюга при жизни, и уж тем более – после смерти. Только я совсем не хочу с ним встречаться.
Стоило Игорю сказать это, как свет на кухне погас. Дверь застонала петлями от мощнейших ударов, а вслед за душераздирающим собачьим воем, снаружи раздался ужасающий, бесконечно злобный рёв. Стены наполнились криками паники. Игорь неожиданно понял, что истошно вопит вместе с женой и её подругой. Бороться с ужасом, который чёрными волнами захлёстывал квартиру, уже не было сил.
Дверь не устояла под ударами, с грохотом рухнув на стену прихожей. Ужас вихрем ворвался внутрь вместе со скрежетом когтей по паркету и тяжёлыми шагами какого-то совершенно непостижимого чудовища. Игорь попытался взглянуть в лицо своему кошмару, но в полной темноте ощутил лишь удушливый смрад и угадал очертания массивного тела.
Игорь понял – к нему с рёвом движется то, что намного страшнее всего, чего он боялся прежде. Ужаснее самой смерти. Чернее самой беспросветной тьмы и мучительней любой боли. Говорят, что безвыходных положений не бывает. В своём теперешнем положении Игорь сумел отыскать лишь один, последний выход - посильнее зажмурить глаза.
Добро пожаловать в ленту. Читайте, ставьте лайки, подписывайтесь и будет вам счастье.