Многих известных художников объединяет тот неопровержимый факт, что все они умерли. Они давно мертвы, но мы продолжаем смотреть на их картины «их глазами», как будто их взгляд навсегда застыл в вечности и зафиксировал что-то бессмертное и неистребимое, неподвластное ни времени, ни смерти, ни даже примитивности современных вкусов.
Я как-то ждал приёма у врача и разглядывал небольшой пейзаж Писсарро, висящий на стене в приёмной (доктора почему-то любят украшать стены своих стерильных медицинских кабинетов репродукциями Клода Моне и Камиля Писсарро!): поле маков, в глубине изображения - фруктовый сад и пару кирпичных домов, сонных и безлюдных, по синему южному небу плывут золотистые белорунные облака.
Эти маки уже давно увяли и вослед им расцвели и увяли последующие цветы, яблони от старости вырубили, сад распахали и красные кирпичные дома, скорее всего, снесли, построив на этом месте выгодный в плане экономики и дохода провинциальный supermarche.
Но в эту минуту перед моим взором был тот самый ландшафт, который запечатлел французский живописец почти сто пятьдесят лет назад.
Я подумал о том, кто смотрит сейчас на этот деревенский пейзаж, Писсарро или я? Или мы, оба?
И где вообще заканчивается художник и начинается зритель, если искусство бессмертно?
19.06.2018 Сергей Штельманн