У нас существует устойчивая ассоциация между понятиями «разум/сознание» и «человеческий разум/сознание». Иными словами, в нашем представлении любой иной разум выглядит антропоморфно.
Поэтому попытка принять в лоб концепцию о том, что вселенная - вся вселенная целиком - РАЗУМНА, натыкается на противоречие: мы наблюдаем мир вокруг, сравниваем со своим понятием разума (антропоморфного, конечно), и приходим к выводу, что мироздание не имеет признаков человеческого разума (потому что не можем найти в мироздании что-то похожее на мотивацию, эмоциональность, и другие человеческие или животные признаки). И из этого почему-то следует, что она не имеет признаков разума какого-либо.
Вот такая подмена понятий.
Но если просто допустить, что человеческий разум - это лишь частный случай разума вообще, то что мы вообще знаем о разуме? Почти ничего. Потому что наше понятие разума возникло исключительно потому что человек разумен. И любые попытки научной фантастики создать образ иного разума все равно не выходят за пределы возможных признаков человеческого разума. Сразу не берем в счет любых гуманоидов - они отличаются от людей только частностями, это образы той же самой человеческой психики, но с вариациями и отклонениями от человеческой «нормы». Даже бестелесные существа, «высшие разумы», существа состоящие из энергии, и т.д. - это преломление религиозных и мифических образов в научной фантастике. А религиозные и мифические образы, опять таки, берут начало в человеческом подсознании.
Солярис - попытка описать совершенно чуждую форму разума. И признаками разумности в ней выступает способность Океана отвечать на стимул, его реактивность и возможность повторить нечто, что существует в сознании людей. Это все-таки больше психологическая драма, где люди в главной роли, а Солярис - это необычные условия, которые созданы, чтобы показать проявления людей в этих условиях.
Описание иного вида разума не будет интересным для научной фантастики, ей обязательно нужно сопереживание читателя/зрителя, а для сопереживания нужно сходство. Поэтому научная фантастика никогда не отойдет от антропоморфности окончательно.
Чтобы искать принципиально иной вид разума, нужно определить содержание понятия «разум».
Я думаю, что признаком разумности является любая упорядоченная структура.