Места у нас красивые, можно сказать заповедные - леса хвойные, в лесах живности полно, ягоды и грибы опять же. Невысокие уральские горы так и манят туристов, а дополняет весь пейзаж красавица река несущая свои воды через всю эту красоту. Конечно же в таких местах много кто хотел бы побывать, а наши селяне всегда были добродушны к туристам и на прощание часто повторяли: приезжайте к нам ещё.
Конечно такой лакомый кусок не остался незамеченным для людей с большими деньгами, которые тоже хотели обустроится здесь и понастроить сюда коттеджей и фазенд. Чуть ниже по течению, километров в 7 от моего поселка располагалась небольшая деревушка, на берегу реки, буквально подпертая высоченной скалой, в деревне в основном проживали пенсионеры, да и домом то там набиралось с три десятка. В начале 2010-х годов в тот лесной закоулок зачастили большие черные машины, названия которых были в новинку для местных - крузеры, прадо, лексусы, порше...
Владельцы этих машин явно рассчитывали стать владельцами и нескольких аппетитных участков. И вот уже две радостные бабули меняют свой участочек на однушку в Уфе. Не успели бабки съехать, как тут же сюда нагнали технику и закипела стройка. Чем дальше двигалось строительство тем больше было удивление местных - три этажа из оцилиндрованного бревна, огромные панорамные окна, крыша из черепицы. По сравнению с другими домами новый дом выглядел по меньшей мере дворцом. Завершилась стройка возведением громадного забора, что бы местные и не вздумали взглянуть что там творится.
Сейчас забавно вспоминать как местные бабки ходили и удивленно переговаривались
-Зачем такой большой дом то?
-Да наверно семья большая у человека, ну даст Бог и детишки опять по улицам будут бегать
-Даст Бог!
Ну конечно никакой семьи у нового жильца не было, а может и было но никто не видел, как редко видели и самого хозяина. Он въезжал на своем внедорожнике прямиком во двор и практически не показывался на улице. Окончательно местные поняли что новый жилец немного другой формации, когда бабушки по старой традиции понесли новому односельчанину пироги и каравай. Когда же высокие ворота отворились навстречу им вышел какой то дворник объяснивший что хозяину не до приема делегаций. Видимо он посчитал что местные идут на поклон новому барину. Так до маленькой деревни добрался российский капитализм во всей красе.
К следующей весне выкупили еще несколько участков, теперь уже за участки предлагали куда большие суммы. Старикам такая возможность казалась весьма привлекательной, и даже когда кто-то не хотел расставаться со своим участком, то скрепя сердцем отказывались от нажитого места ради помощи своим детям.
Примерно за три года деревня стала выглядеть совсем по другому - пирсы на берегу, высокие стены, огромные коттеджи... Вот только деревней это место назвать уже нельзя было, да и на въезде красовалась стела - Koshelevka-village. И только у небольшой кромки воды стоял маленький дом из бревен, с синими ставнями, шиферной крышей. Этот домик выглядел каким-то гадким утенком среди павлинов. Казалось коттеджи нависли над домиком и его старым хозяином.
В том доме жил старик дед Сеня, а точнее Семен Григорьевич Нос. Семен Григорьевич казалось будто никогда и не покидал родной деревни, и даже его дом стоял на том же месте где жили его дед и родители. Все предложения о продаже участка он напрочь отвергал. Обычно потенциальные покупатели предлагали три-четыре миллиона, таких денег в деревне никто не видел и навряд ли увидят ближайшие лет сто, но вот на деда Сеню эти цифры не производили никакого влияния, ему было все равно. Таким же упрямым оказался один из нуворишей желавший присоединить Носовский участок к своему и без того огромного.
Хозяин жизни был буквально взбешен отказом и он пошел на весьма интересный шаг, перешагнув через свою гордость богатей пришел к старику лично. Видимо они долго беседовали, но старик был непреклонен
-Понимаешь, тут мой дом. Мне тут осталось жить то немного и хочу помереть в своем доме. Сюда дед бабушку привел, тут выросли семеро их детей. Отсюда мой батя на войну ушел, а я вот тут на этом крыльце шестилетка с мамкою стоял. И каждый день ждал что вот-вот придут солдаты и папка вернется. Мать до самой смерти ждала... Не могу продать, это такое что дороже денег.
Нувориш ухмылялся, ведь по его мнению все в этом мире имеет денежный эквивалент, но ушел ни с чем. А позже началась настоящая травля старика, нет к нему не приходили выбивать участок, не угрожали, а просто сделали жизнь деду Семену невыносимой - засыпали старый колодец на улице, перекрыли подъезд, вырубили черемуховый перелесок, стали поступать жалобы в сельсовет на коз старика которые паслись где им вздумается.
Такое издевательство продолжалось еще год, когда наконец Семен Григорьевич умер на крылечке своего дома. Таким его и обнаружили - сидящим на старом крылечке лицом обращенным к реке несущей свои воды в вечность... Тут не будет никакой морали, так как нет её, ведь любой человек с парой миллионов на счетах может считать себя самым главным на этом свете.