Японские монахи прекрасно сочетают веру в Бога и любовь к людям во всех ее проявлениях. Несмотря на суровые тренировки и жестокие запреты, целибат никогда не пользовался особой популярностью в их среде. Ведь когда весной зацветает сакура, неужели ее лепестки не перелетают через ограду монастырей?
Одним из первых проповедовать естественное отношение к любви начал монах Иккю Содзюн, живший в 15-ом веке. Он был очень интересным человеком. Будучи внебрачным сыном японского императора, он уже в 5 лет очутился в буддийском монастыре. В дальнейшим он прославился как поэт, художник тушью, мастер чайной церемонии и знаток театра. Иккю был также известен своим любвеобильным нравом: даже на 80-ом году жизни он не прекращал свиданий с прихожанками храмов.
Готовность Иккю к подобным приключениям нашла отражение в его стихах:
Если бурный поток
нахлынет, тебя увлекая,
ты отдайся волнам
и плыви себе по теченью
до ближайшей отмели в речке…
(Здесь и далее перевод Александра Долина)
Этот монах откровенно насмехался над догматизмом религиозных учений, ставя под сомнение авторитет самого Будды:
Коль, однажды солгав,
ты можешь в аду очутиться,
что же сталось тогда
с Шакьямуни, пресветлым Буддой?
Он-то плел одни небылицы!..
Сухим формулировкам буддийского закона он предпочитал собственное мироощущение, понимая, что природа всегда будет мудрее того, что может придумать или запретить человек:
Тут молись – не молись,
проповедуй – не проповедуй,
а цветы по весне
распускаются, опадают,
и становятся сами землею…
Желание являются главным источником страданий в буддизме. Однако если сама жизнь наваливается на человека, будь то в форме внезапной любви или секса, борьба с ней приводит к еще большим мучениям. Поэтому Иккю считал, что, раз уж довелось родится человеком, то и вести себя надо по-человечески, следуя своей многогранной и склонной к простым радостям природе.