Португальский праздник шумел под окнами до 3 утра. В эту зажигательную ночь я прочла «Посмотри на него» Анны Старобинец.
Откровения женщины, вынужденной прервать беременность на позднем сроке из-за болезни ребенка, не совместимой с жизнью.
Автор называет настоящие имена и реальные места в России и Германии, куда ее занесла эта ситуация. Не найдя возможности сделать аборт (а нужно родить по-настоящему) в Москве, в человеческих условиях, без мучений матери и ребенка, в присутствии мужа, Анна оказывается в Берлине в клинике Шарите.
Это вам не horror literature, которой известна Старобинец, и которая лично у меня вызывает реакцию «и чо?», а самый настоящий безысходный холодный ужас. И ужас по сути не только в том, что она потеряла сына, а в том, что испытывает каждая женщина в подобной ситуации в отечественных медучреждениях.
Только женщина, мужчин, разумеется, туда не пускают.
И насколько легче пережить боль, когда ты получаешь пусть и запротоколированное, но человеческое отношение к горю и боли — в Германии.
В конце книги она приводит интервью немецких врачей, где они рассказывают об их системе родовспоможения и последующей реабилитации таких женщин. На малыша можно (нужно!) посмотреть, с ним попрощаться. Они устраивают похороны (за счет клиники), выдают свидетельство о рождении и смерти, если ребенок прожил хотя бы несколько минут. Его можно окрестить. Даже мертвого. Если нет рядом священника — это сделает акушерка.
Персонал специально обучают как и в какой форме донести до женщины плохие новости. Как выразить соболезнование. Бесплатная психологическая помощь — обязательно. (странные такие, да?)
Наши врачи не дали ни одного комментария, сославшись на необходимость получения разрешения минздрава.
Минздрав на запрос ответил молчанием.
Здесь также приведены рассказы нескольких российских женщин, переживших подобное. Некоторые из них решились доносить беременность.
Но в России выбор донашивания чреват тем, что каким бы ни был диагноз, врачи обязаны «спасать» ребенка, тем самым продлевая страдания его и его семьи. В Германии предупреждают: реанимации не будет, вы можете спокойно вместе пробыть последние минуты/часы.
От себя хочу заметить, что подобное отношение в России не только к тем, кто обречен. Я относительно беспроблемно родила двоих здоровых детей. С первым было все по знакомству и в одном из лучших (на тот момент) РД Москвы. Со вторым — в Одинцово, в роли простой смертной. Я была молодая, здоровая, с детства приученная терпеть, да и ребенок был второй подряд, так что все козни советской системы были пережиты без последствий. Но тем не менее — это было тотальное ощущение, что если тебе больно и плохо — то это правильно.
Все путем.
Ты женщина — терпи.
Не за*балась — не мать (любимая фраза мамских сообществ. Отражает всю действительность отчественного восприятия материнства).
Судя по рассказам молодых мам, родивших в последние годы и не за стони тысяч рублей — ситуация мало или никак не изменилась.
"There is no reason why you should be in pain. У вас нет никакой причины терпеть боль. Просто одни уверены, что нет причин терпеть боль. А другие уверены, что боль - это норма.
Собственно, именно эта фраза, произносимая автоматически, как нечто само собой разумеющееся, а вовсе не уровень медицины и не качество платных и бесплатных услуг, составляет главное различие между клиникой “Шарите” и инфекционной больницей на Соколиной Горе. Между всеми клиниками Европы и всеми больницами России. Между всеми медсестрами, врачами, чиновниками, тетками и дядьками Европы и России. Просто одни уверены, что нет причин терпеть боль. А другие уверены, что боль – это норма"
(«Посмотри на него». Анна Старобинец)